Иван Мележ - Метели, декабрь

Собственный жизненный опыт, глубокое знание действительности он приобретал постоянно — и во время учебы в Московском институте философии, литературы и истории, и на армейской службе в предвоенные годы, и на фронтах Отечественной войны, участвуя в боях с немецко-фашистскими захватчиками. Тогда Мележ получил тяжелое ранение, последствия которого чувствовал до конца своих дней. Потом была сложная, полная обычных по тем трудным временам лишений жизнь в заволжском городке Бугуруслане, куда попал «для поправки» молодой, но непригодный к дальнейшей военной службе лейтенант, выписанный из госпиталя. Позже судьба связала Мележа с Белгосуниверситетом, где он завершал высшее образование, был аспирантом, а затем преподавателем родной литературы. Приходилось ему работать и в ЦК Компартии Белоруссии, в республиканском журнале «Полымя». Почти десять лет Мележ был одним из руководителей Союза писателей республики. Все это поворотные моменты в биографии Мележа того периода, когда он был зрелым человеком и гражданином или стоял на пороге этой зрелости. Сам же он считал не менее важными для своей писательской судьбы и более ранние, еще детские и юношеские годы в родном полесском крае. «Для меня самым важным влиянием, — отмечал Мележ в одном из последних интервью, — было влияние, которое оказывала на меня жизнь. В частности, та жизнь, которую я видел в детские годы в Глинищах и соседних деревнях, в городском поселке Хойники, где я позже учился и жил. Меня как писателя больше всего сформировала именно эта жизнь: Глинищи, Алексичи, Хойники, — сельская, колхозная жизнь, комсомольская жизнь, школьная жизнь».

Действительно, прежде всего из той жизни, из детских и юношеских впечатлений, полученных Мележем в родных Глинищах, во время учебы в Алексичах и Хойниках, на работе в Хойницком райкоме комсомола, из памяти о душевно близких ему людях Полесья, обогащенной художническим и человеческим, гражданским опытом всех последующих лет в жизни писателя, и родились романы, составившие «Полесскую хронику». Эти романы — главное творческое достижение прозаика, безусловная вершина его художественных завоеваний.

Да, сегодня совершенно очевидно, что «Полесская хроника» подготавливалась всем предшествующим творчеством Мележа. Но путь к ней оказался отнюдь не легким и не простым, хотя уже самые первые произведения Мележа показывают его яркую одаренность. Так, уже дневники военной поры, с которых фактически и начинался Мележ как писатель, представляют собой добротную документальную прозу. Тут очень правдиво и убедительно отражена и самоотверженная доблесть воинов, и исключительная стойкость советских людей, которые мужественно преодолевали огромные трудности тыловой жизни, все отдавая ради победы над фашизмом.

Как это обычно бывает с дневниковой прозой, военные дневники Мележа публиковались через продолжительное время после их создания, уже в конце жизни писателя. Но они, разумеется, были и остаются живым свидетельством своего времени, «незабываемого, непохожего ни на какое другое», и естественно включаются в общее русло советской мемуарно-документальной литературы, созданной в годы войны, и, более того, имеют родственные черты с самыми выдающимися образцами этой литературы. Такими, например, как «Разные дни войны» Симонова. Правда, у Мележа нет того событийного размаха, той широты охвата военной действительности, которые отличают симоновские дневники. Зато дневниковая проза этих писателей сближается по таким принципиальным, внутренне существенным параметрам, как обнаженность авторской мысли, глубина пережитого, предельная искренность в передаче самых сложных, драматически напряженных моментов изменчивой фронтовой жизни, стремление и умение быть правдивым до конца, говорить без утайки все, что открывалось пытливому взору советского человека, озабоченного судьбами родной страны в самые трудные для нее времена.

Заметным вкладом в литературу военной поры стали ранние рассказы Мележа, датированные 1942–1945 годами. Лучшие из них показали Мележа как вдумчивого писателя-психолога, сумевшего в первые же военные дни увидеть главное — внешне непритязательный, но чрезвычайно важный своей массовостью ежедневный героизм обычных людей. Перспективность этой тенденции убедительно доказывается тем, что позже, начиная со второго десятилетия после войны и в последующие годы, вплоть до наших дней, изображение такого героизма стало главным аспектом в показе человека на войне и военной действительности вообще.

Б о льшим художественным совершенством отличаются рассказы писателя, созданные в середине 50-х годов («На перекрестке», «В горах дожди», «Свидание за городом»). Два последних рассказа принадлежат не только к самым глубоким и содержательным произведениям Мележа, но и входят в число наиболее крупных, вершинных достижений белорусской новеллистики. Они написаны рукой уже вполне зрелого мастера слова, художника преимущественно эпического склада, у которого проницательный и точный психологический анализ обычно подсвечивался мягко-спокойным, глубинным по своим истокам лиризмом, полностью лишенным нарочитой экзальтированности и искусственного украшательства. Так рождался емкий в своей пластике, очень гармоничный мележевский стиль, который за изобразительную многогранность получил в нашей критике название синтетического.

Свое место в творческой биографии Мележа занимал и очерк. Он привлекал писателя оперативностью, тем, что позволял в необходимых случаях быстро и непосредственно откликаться на те или иные события текущей жизни, хотя в общем-то художник не считал быстроту отклика главным качеством и задачей литературы. «Литература — поскольку она литература, искусство, которое питается жизнью, — чаще всего не может угнаться за стремительным, изменчивым потоком жизни. Жизнь богата событиями пестрыми, часто противоречивыми, нередко как будто хаотичными. Писателю нужно присмотреться к жизни, разобраться в ее течениях, поворотах, завихрениях — нужно осмыслить ее. Наконец, требуется — часто немало! — времени на то, чтобы написать, создать совершенное художественное произведение», — справедливо рассуждал Мележ.

Очерк же давал писателю возможность по свежим следам рассказать о впечатлениях от зарубежных поездок («Июль в дороге», «Поездка в Прагу») или благодарным словом вспомнить внимание, доброжелательность и дружескую поддержку К. Чорного, которые так много значили в самом начале его писательской дороги («Чуткое сердце»). В художественной практике Мележа очерк был своеобразным разведчиком новых тем, подступом к новым, более масштабным произведениям (документальный очерк «Дороги на восток и на запад», который в определенном смысле подготавливал роман «Минское направление»).