Валентин Овечкин - Собрание сочинений в 3 томах. Том 1

— Ловко у них получается!

начинает Ксюша.

закругляет Сергей.

— Вот, брат, как у них согласно идет!

— В чем ином, а уж в танцах один другому не уступаем!

…Шофер Федя Малюк, постояв немного в кругу зрителей возле танцующих, выходит на двор к машине. На дворе всё в снегу. Тишина и легкий мороз. Буря улеглась, небо прояснилось. Горят над хутором яркие звезды. Федя обметает прихваченным в сенях клуба веником снег с капота мотора и с подножек, откидывает борт кузова — там тоже полно снегу. Очистив кузов, он достает оттуда ведро, идет к колодцу и начинает наливать поду в радиатор.

…Гремит музыка, танцует молодежь.

В углу у стены, в сторонке стоят братья Дядюшкины, один в казачьей черкеске, другой в шинели. Андрей Савельич лет на десять старше Николая, усатый, с сединой на висках. Николай выше брата, плотнее его.

— Правильно поступаешь, Коля! — говорит Андрей Савельич. — Так и дальше действуй. Главное, не давай им оправдываться. Может, чего и лишнего наши перехватили, но — ничего. Оно и неплохо. На то, говорят, и щука в море, на то и соревнование, чтоб руководители не дремали. Будешь так держать — дело пойдет.

Николай широко улыбается.

— Да думаю, что пойдет… А чего ж не пойти? Люди и у нас хорошие. У меня все ж таки план был обогнать вас. А? Конечно, не сразу, но так — годика за два…

— Что ж, час добрый…

— А деда Чмелёва мы, пожалуй, назначим заведующим мэтэфэ, — говорит Николай. — Как ты смотришь, Андрей? В бригаде ему, конечно, не под силу, — не его дело с тяпкой гнуться, — а на ферме справится. Раз человек охотится поработать, почему не так? Дед он грамотный. Ругательный, правда, немножко, ну, мы ему сделаем предупреждение.

— Можно, по-моему, на мэтэфэ. Неплохо будет. Он, если возьмется, выгонит им чертей. А главное — уж без опаски. На него молоко, говорит, не действует.

Братья смеются, поглядывая на Абросима Ивановича, гоголем прохаживающегося по кругу, на этот раз с Василисой Абраменко.

…На порожках сцены, обнявшись, отдыхают после танцев подруги — звеньевые Паша Кулькова и Фрося Петренкова.

— Приезжай, Фрося, к нам, когда ваши будут ехать. Приезжай обязательно, — говорит Паша. — Попросись, чтоб тебя послали.

— Приеду… Значит, Паша, мы опять будем с тобой соревноваться? Вот кабы нам вместе на выставку поехать!.. Ох, Паша, как же мне не хочется, чтоб у тебя в звене лучше было против нашего! Кабы у нас хоть трошечки-трошечки лучше. Или чтоб равнялись… Ты на меня не сердишься, Паша?

— Чудачка ты! — улыбается Паша и обнимает подругу.

…Дед Штанько и его кум Онисим Федорович Пшонкин, к которому он приехал в гости, — такой же дряхлый, престарелый казак, — пока длилось собрание, несколько раз исчезали из клуба. Кум жил рядом с клубом, к куму они и ходили подкрепляться. Теперь они сидят посреди зала на скамейке, наблюдают издали за танцами и ведут беседу, громко, чтоб перекричать музыку.

— Да-а!.. — говорит дед Штанько. — Видал, кум, как спорят? Кто проверяет? Сами себя — Андрюшка Савкин, Мишка Коржов… Помнишь, кум, был на мазуренковой мельнице машинист, при старом режиме, как его?

— Кудря, — подсказывает кум.

— Во-во, Кудря! Бывало, сойдемся человек несколько в кочегарку, он и начинает рассказывать. Настанет, говорит, такая жизня у нас, что не будет ни царей, ни ампираторов, всеми богатствами завладает трудящийся народ, земля будет все одно как богова, — никто не смей купить, продать. Ну, которые верили, которые не верили. И те, что верили, тоже — туда-сюда. Если, говорят, и будет такое, то не скоро. Лет, может, через тыщу. А оно вишь как обернулось! И мы с тобой, кум, дожили!

— Дожили…

Пауза.

— Ну что, кум? — предлагает Пшонкин. — Может, пока что пойдем — еще по одной?

— Да как оно тут? Успеем?..

— Успеем!

Старики, взявшись за руки, идут, нетвердо ступая, к выходу.

Следом за ними проталкивается к дверям Пацюк, грузный, лысый, с длинными запорожскими усами. Задев в толпе плечом Дронова, Пацюк сердито бросает ему:

— Все же ты, Максим Петрович, напрасно так обставил меня. Там до крыши еще три сажени. И крыша железная. Чего ей сделается?

— Не надейся, Никита Алексеич, на железо, — отвечает Дронов. — Я видел, дорогой, как и железо горит. А три сажени под хороший ветер, как днем сегодня был, ничего не составляют.

В дверях Пацюк сталкивается с бригадиром Чичкиным, выходившим на двор покурить.

— Слышь, Макар! — спрашивает Пацюк. — У тебя есть на ферме вилы?

— Есть, пять штук тройчаток и еще две новых в кладовке, — отвечает Чичкин, недоумевающе глядя на Пацюка.

— Ну, пойдем!

— Куда?

— Пойдем! — тащит его за рукав Пацюк.

Чичкин, пожимая плечами, идет за ним.

…В окна клуба падают лучи света от фар автомашины, разворачивающейся на улице.

— Поехали, товарищи! — зовет Капитон Иванович своих. — Пили, гуляли, невесту видали — пора домой.

Музыка умолкает. Все выходят на улицу. Маяковцы прощаются с хуторянами и усаживаются в машину.

— А дед Штанько где? — спохватывается Капитон Иванович. — Стой, стой, Федя! Деда потеряли. Где ж он будет? Это он у Пшонкина. Сергей, а ну-ка, смотайся за ним!

— Погоди, — останавливает Коржов Сергея. — Идут.

Со двора Пшонкина доносится песня, нестройная, пьяная. Поют двое, дребезжащими старческими голосами:

Через минуту и сами певцы показываются из-за угла. Кумовья бредут в обнимку. Пшонкин без шапки, дед Штанько волочит по снегу рушники, которыми подпоясывала его дома старуха.

— Успели, кум! — радостно восклицает дед Штанько, завидев машину.

— Успели, — отзывается Пшонкин.

выводит Штанько, Пшонкин гудит басом, без слов, невпопад.

— Та-ак! Есть один, не уберегли, — говорит Капитон Иванович.

— Ой, сыночки мои родные! — просит дед Штанько. — Вы ж меня не бросайте. Я поеду домой. Там же у меня Фросичка, Фросичка-а!..

— Ладно, ладно, не бросим, отвезем к Фросичке. Только с уговором — не танцевать в машине. В середку его. Вот сюда. Подвяжите ему воротник и держите всю дорогу за ноги. Я его знаю, он теперь пойдет буровить.

— Все? — оглядывает Капитон Иванович машину. — Раз, два, три, четыре, восемь, десять, пятнадцать, восемнадцать, двадцать, двадцать один… Все… Ну, пожелаем вам, товарищи, всего хорошего! Спасибо за привет, за ласку!

— Счастливого пути!

— Скажите вашему шоферу, чтоб в балке аккуратнее держал по косогору. Там теперь намело снегу.

— Вот как вам повезло! Приехали к нам летом, уезжаете зимой!