Василий Шукшин - Том 3. Рассказы 1972-1974 годов

Опять зааплодировали… Вера Сергеевна была счастлива; Аристарх был смущен, но тоже доволен. Их окружили, поздравляли с примирением… Сделали вокруг них хоровод, пошли, взявшись за руки, и запели:

Опять засмеялись, опять зааплодировали себе. Все были счастливы.

– Черт его знает!.. – воскликнул растроганный Брюхатый. – Жить да радоваться!.. Нет, мы начинаем себе сложности находить.

– Именно: можно же красиво жить! – подхватил Курносый.

– Да… со вкусом! Ведь один раз живем-то! – тоже с чувством сказал Лысый. – Вы вдумайтесь: один раз! И все, и больше нас ни-ког-да не будет.

– Поехали во Владивосток! – опять призвал Простой человек. Но на всех слетела какая-то тихая, задумчивая минута, всем как-то было не до Владивостока.

– Иной раз думаешь: люди, в чем дело? – продолжал глубоко и даже с грустинкой Брюхатый. – В чем дело, люди?

– Дело в том, что – уважения побольше друг к другу, – подхватил его мысль Лысый. – Уважения!

– Я бы сказал – и любви, – сказал Чернявый. Он даже встал. – Любовь – это… Все можно достать! – воскликнул он. – Все! А любовь не достанешь, если ее вот тут вот нету.

– Это ты, брат, верно, – похвалил Брюхатый. – Это ты – в десятку.

– Суетимся, суетимся много, – вздохнул Лысый. – Сказано же: «Не суетитесь». Нет, мы суетимся…

– Не потопаешь – не полопаешь, – вставил и свое раздумчивое слово Простой человек. – Попробуй не посуетись.

– Заговорила матушка-деревня! – горестно и насмешливо сказал Брюхатый. – А ведь на полатях-то не суетились! – вдруг решил поймать он Простого человека на слове.

– Почему это на полатях не суетились? – не понял Простой человек. – И на полатях суетились, и на печке, и в банях… А чего ты ко мне с полатями-то привязался? Если хочешь, то я на покосе родился. Но полати я любил, потому что там можно сверху наблюдать.

– И чего ты оттуда наблюдал, интересно?

– Все… Жизнь. Мы там сказки рассказывали друг дружке… Нас одиннадцать человек росло.

– А нас – двое, – вспомнила и Соня, – но я была младшая. Это хуже всего – младшей сестрой быть: все платья, все туфли, все юбки я за Зинкой донашивала. А счас – все наоборот! – она сама рассмеялась такому нелепому обороту в жизни. – Я ей говорю: а помнишь, Зин, как я за тобой все донашивала? Она говорит: не говори. А вот нечего, говорю!.. Заладила тогда: учиться, учиться! Дырки всем на боку провертела со своей учебой! Выучилась?.. Ну, давай теперь, гордись передо мной: ты же ученая! А я вот – неученая. Я – продавщица, нормальная продавщица!.. А давай, говорю, пройдем с тобой – для кспиримента – по улице: я надену все свое на себя, а ты свое на себя: Давай, говорю, пройдем? Не хочет.

Все засмеялись.

– Нет, мы едем во Владивосток или не едем?! – на исходе всякого терпения закричал Простой человек. – Во-от споминать пустились… Чего мы сидим-то?

– Это мы – перед дальней дорогой, – молвил Курносый, улыбаясь.

– Хватит вам со своим Владивостоком! – сказала Вера Сергеевна, тоже по-доброму улыбаясь. – Давайте… сядем все за столом, как нормальные люди… Представляете, – обратилась она к Соне, – выдумали какую-то странную игру: то в жаркие страны летают в качестве журавлей, то ездят куда-то…

Соня махнула рукой.

– Делать нечего!

– Энергия! – воскликнул Чернявый. – Не зря же про нас говорят: энергичные люди.

– Ну-ка, энергичные люди, – стала распоряжаться Вера Сергеевна, – приложите свою энергию к делу: раздвиньте пока стол. Соня, а мы пойдем на кухню – вы мне поможете салат сготовить…

И пошло тут веселое, хорошее оживление, когда вроде и делом занимаются, а вроде и дела никакого нет. Мужчины умело раздвинули стол, закурили… Аристарх включил дорогой магнитофон «Сони».

– У тебя «Сони»? – спросил Брюхатый со знанием дела.

– Да.

– Прекрасная вещь. У меня тоже… Шестьсот рублей.

Курносый чему-то вдруг весело рассмеялся… Да так искренне, так неудержимо долго смеялся, что все стали смотреть на него с тревогой.

– Ты чего? – спросил Брюхатый.

Курносый хохотал и показывал пальцем на Чернявого, хотел что-то сказать и не мог сказать от смеха.

– Чеканулся, что ли? – спросил Чернявый вполне тревожно.

– Со…ня, – продохнул наконец от смеха Курносый. – У вас «Сони», а у этого – Соня…

– Смех смехом, – серьезно заговорил Чернявый, – но если кто из вас трепанет где-нибудь, что она моя любовница… Слушайте, я серьезно говорю! Не вздумайте пошутить где-нибудь! А то… их же выручил, понимаешь… Мне тогда – загодя с седьмого этажа прыгать.

– С седьмого – это высоко, – согласился Лысый. – Но со второго я прыгал. Причем не муж даже, не муж – брат застукал… Не понимаю, чего она так перепугалась! Глаза вот такие: убьет, говорит! Я маханул… Хорошо, на цветочную клумбу угодил.

– А я раз… – хотел было тоже вспомнить Брюхатый, но вошли Вера Сергеевна и Соня. Внесли всякие закуски.

– Пожалуйста, к столу! – пригласила Вера Сергеевна.

И стали садиться к столу. На душе у всех было мирно и хорошо.

– Уверяю вас: можно же прекрасно жить! – еще раз сказал Брюхатый с чувством тихой благодарности к жизни. – Мирно, спокойно…

– Главное, не суетиться перед клиентом, – согласился с ним Лысый. – Скажите, чего нет? – спросил он, приглашая всех тоже, как Брюхатый, к тихому восторгу перед жизнью, но был конкретней: он показывал на богатый стол. – Чего не хватает?

– Так-то бы жил! – сказал Простой человек. – Таксисты только хамят: не хотят везти, и все! Каждый день у меня с имя стычка.

– Хамства много, это верно, – согласился Курносый. – Но я заранее трояк показываю. Ты сразу трояк показывай, и все, и повезет.

– Хорошо, если он есть. А если его нету?

– Тогда – кулак, – сострил Брюхатый. – И скажи: «Я на покосе родился!» – сразу повезет.

Засмеялись.

– Повезет он… – проворчал Простой человек.

За разговорами сели к столу.

– Ой, я забыла эту… открывалку-то… – вспомнила Вера Сергеевна. – Сонечка, не в службу а в дружбу: у меня в ящике лежит… в «Рамоне» в левом ящике, в нижнем… такая – с ручкой, как у…

– Найду, – сказала Соня. И пошла за открывалкой.

Пока она ходила, тут опять наладились было на мирный, хороший разговор.

– Я как-то товарища своего школьного встретил… – вспомнил Брюхатый. – Ну – «Где? Как?» Оказывается, – шишка. Ну, выпили, закусили: Потом эта «шишка» спрашивает: «Слушай, – говорит, – ты не можешь мне женские сапоги „на платформе“ достать? За горло, – говорит, – взяли…» – «И все? – говорю. – Вся проблема?» А сам думаю: эх…

Но тут случилось нечто, что и назвать-то… как-то… не поймешь, как и назвать: шутка? Но уж больно тупая. Соня!..