Варткес Тевекелян - За Москвою-рекой

В неуютной, прокуренной «забегаловке» за двумя кружками пива сидели и неторопливо разговаривали Ненашев и Антохин.

— Значит, завтра домой.— Антохин приподнял кружку и сдул пену.

— Выходит, домой,— откликнулся Ненашев.

За соседним столиком сидело четверо пожилых людей, по виду строительные рабочие. Они пили пиво, о чем-то громко спорили. В дальнем углу кутила большая компания, на запачканной скатерти стояла батарея бутылок с водкой и вином.

— Нет, ты мне ответь! Имею я право пить или нет? — вопрошал, запинаясь, человек с багровым лицом и блуждающими глазами. — Ты требуй с меня работу, а остального не касайся. Вася, друг, вот ты в ответственных работниках ходил, интеллигент, порядки знаешь, скажи: имею я право пить или нет?

— О чем разговор! — ответил угрюмый сосед, державший на коленях потертый портфель.

— А раз так, то нечего в душу лезть. Ишь какую моду завели, на собраниях критиковать!

Порой в закусочной появлялись какие-то странные люди с сосредоточенными лицами. Выпив молча у стойки стакан водки или кружку пива, они уходили, озираясь по сторонам.

— Хорошенький вид будет у нас с тобой, Матвей Григорьевич,— сказал Антохин, сделав несколько глотков.— Приехали, мол, из командировки и подарочек привезли. Ткачихи непременно спросят: «Где ваши глаза были?»

— Что поделаешь, не мы заказывали станки. Какие дали, такие и взяли...

— Нет, я с тобой не согласен! По-моему, это дело так оставлять нельзя. Два станка — уж куда ни шло — поставим где-нибудь в конце зала, на них будем образцы вырабатывать. А вдруг пришлют целую партию, что тогда? Я сам видел, они начали их серийно выпускать. Не нам, так другим фабрикам будут поставлять.

— Да ведь мы сделали все, что могли... — И Ненашев начал перечислять, загибая пальцы: — С руководителями завода поскандалили — раз, Власову телеграмму послали — два, даже рабочих пристыдили, что они, мол, этакие гробы собираются выпускать,— три. Приемочный акт отказывались подписать — четыре. Заставили нас. Ну, чего ты еще хочешь?

— Приедем домой — самому министру напишем. Так, мол, и так. Машиностроительный завод нас тянет назад, под видом новой техники тихоходные автоматы выпускает весом в полтонны каждый,— не сдавался Антохин.

— По-твоему, министру больше нечего делать, как только наши письма читать...

— Не говори! Дело государственное, прочтет! А нет— так мы в ЦК партии пойдем и все расскажем.

— Конечно, нескладно получается...— Ненашев задумался,— Знаешь, как надо действовать? Соберем станки у нас на комбинате и покажем директору. Алексей Федорович не захочет их принимать, поднимет шум.

— Это верно, в нем другом, а в станках он здорово

разбирается, — сказал Антохин.— У меня как-то га ночной смене станок разладился, хлопает. Я и так и сяк—ни черта не получается. Откуда ни возьмись Власов с обходом идет. «Что это у вас, товарищ Антохин?» — спрашивает. Я оробел и признался: никак-де не пойму, в чем дело. «Эх, говорит, тряхнем-ка стариной, что ли». Пиджак снял, закатал рукава, взял ящик с инструментами и давай работать. Измазался весь, а станок наладил. Хороший хозяин, разбирающийся,— жаль, что работать любит в одиночку.

— А на кого ему опереться? На Морозову, что ли? На Баранова? Механик тоже хорош, тени своей боится,— махнул рукой Ненашев.

— А мы-то с тобой? Или за производство не болеем? Обратись он к рабочим — дело пошло бы веселей. Ты бы поговорил с ним, Матвей Григорьевич, по душам, по-дружески. Поймет.

— Что же, поговорить можно... Пошли, что ли?

Они вернулись на завод. Там, под навесом, стояли

запакованные в ящики, готовые к отправке станки.

Антохин с сердцем пихнул ящик ногой.

— От безделья больше, чем от работы, устаешь!— Он достал из кармана пачку папирос и закурил.

— Не говори! На фронте руки тосковали по работе. Бывало, лежишь в землянке и все фабрику вспоминаешь. Поверишь, даже во сне станки ремонтировал.

К ним подошел пожилой диспетчер транспортного отдела завода.

— Отдыхаете?

— Факт, отдыхаем. Говорят, от работы лошади дохнут,— огрызнулся Антохин.

— Оно, конечно, так, но, похоже, вашему безделью конец приходит. Завтра к восьми автомашину запланировали. Погрузите — и с богом, — сказал диспетчер.

— Завтраками кормить вы мастера. Вчера то же самое говорили.

— Нет, на этот раз в самом деле, всерьез. Сам директор приказал: «Подайте, говорит, им машину, и пусть убираются. А то эти текстильщики много воображать начали, скандалят и всем работать мешают».

— Ладно, мы с вашим директором еще встретимся, тогда и разберемся, кто из нас воображает!

Диспетчер покачал головой.

— Не проспите! Завтра в восемь,— повторил он.

К одиннадцати часам следующего дня Ненашев с Антохиным вошли в кабинет директора комбината.

Власов поднялся им навстречу.

— Наконец-то! Я ©ас еще вчера ждал...

— Не вышло, автомашину не дали. Зато теперь все в порядке, станки разгрузили. Куда их ставить будем?— спросил Ненашев.

— Мы уже приготовили им место в первом этаже. Садитесь, рассказывайте.

— Алексей Федорович, соберем станки — сами увидите.— Антохин повернулся к товарищу.— Так, Матвей Григорьевич?

— Так,— невесело подтвердил тот.

Власов порылся в ящике стола, извлек оттуда папку и начал ее перелистывать.

— Я тут познакомился с технической документацией и ничего утешительного не нашел. Неужели станки в самом деле тихоходные?

— Сто двадцать оборотов в минуту. По хронометру проверяли,— ответил Ненашев. ;

— А если вот здесь поставить шестеренку диаметром побольше? — Власов показал пальцем на чертеж.

—. Оборотов пять еще можно натянуть. Да дело не только в этом, Алексей Федорович. Вся конструкция никуда: неудобная каретка, тяжелый батан, сложные автоматические устройства. На такие уродины погонялок не напасешься — ломаться будут,— да и ткачихе нелегко будет работать на них.

— Погоди ты, Матвей Григорьевич! Условились — ничего не говорить, а ты взял и все выложил! — Антохин покосился на Ненашева.

— Говори не говори — от этого станки лучше не станут...

— Ладно, подымать панику раньше времени не будем. Посмотрим их в работе, тогда и решим... Сколько времени вам нужно, чтобы собрать станки?

—- Основные узлы мы собрали на месте и запаковали. Думаю, дня три хватит,— ответил Ненашев.

— Хорошо! Сегодня отдохните, а завтра за дело.— Власов пожал им руки.

2

В первый же день по возвращении из отпуска Сергей явился в лабораторию к Николаю Николаевичу.

— А! Сергей Трофимович, добро пожаловать! Соскучились мы тут по тебе,— радостно встретил помощника Никитин и, внимательно посмотрев на него, добавил:—-Изменился ты что-то, похудел...

— Ничего удивительного, сами были студентом, знаете!