Нотэ Лурье - Небо и земля

Было совсем темно, когда Нехамка, запыхавшись, прибежала домой. Умываясь и заплетая косу, она то и дело выглядывала в окно. Ей все слышались шаги на улице. Но никто к их дому не подходил. «А вдруг Вова уже был, не застал меня и ушел», — испугалась девушка. Она быстро надела ярко-синюю кофточку, которая очень шла ей, перекинула косу через плечо, бросила на себя взгляд в зеркало и, довольная, показала своему отражению язык.

Позабыв погасить свет, она вышла в палисадник и сорвала яблоко. «Для Вовки», — сказала себе Нехамка, засовывая яблоко в карман, и побежала к калитке. Там она остановилась в нерешительности. Куда идти? К Вове домой или в клуб? И вдруг Нехамка увидела, как вверх по улице кто-то идет. У нее сильно забилось сердце Она бросилась наперерез по тропинке. Но это был не Вова. Нехамка повернулась и, не раздумывая больше, быстро пошла к клубу. «Вова, должно быть, там, — решила она, — и ждет меня».

Раскрасневшаяся, улыбающаяся, она вошла в переполненный клуб с чувством, будто явилась на праздник, который нарочно устроили ради нее, — и сразу увидела Вову. Принаряженный, в белой рубашке, он стоял, окруженный девушками и парнями. Остановившись в дверях и еле сдерживая радостную улыбку, Нехамка смотрела на него, стараясь поймать его взгляд. Но Вова даже не обернулся.

Где она была до сих пор? Он ждал ее целый вечер, а она… Знала ведь, что он должен сегодня приехать. Интересно, кто это ее так задержал? И он сыпал шуточками направо и налево, стараясь не выдать своего волнения.

А Нехамка все ждала, удивлялась, почему Вова на нее не смотрит. И ее уже начинала разбирать досада. «Шуточки отпускает… Интересно, для кого он так старается?» Тут она заметила около Вовы молодую учительницу, которую недавно прислали из центра.

«Уйду», — в смятении подумала девушка, чувствуя, как кровь приливает к лицу. Но не уходила. Закусив губу, она лихорадочно смотрела по сторонам. И вдруг у щита с экспонатами увидела парня из соседнего села; его фотография была напечатана в районной газете рядом с Нехамкиной.

— Зяма! — крикнула она, подбегая к парню. — Откуда? Какими судьбами?

Зяма покраснел, что-то пробормотал. Девушка громко рассмеялась. Она крепко пожала ему руку. Она была так рада, так рада, что видит его здесь! Ее черные глаза блестели, точно спелые вишни после дождя.

Вова по-прежнему шутил и смеялся, а на нее — не взглянул.

Да он что, не слышит? Нехамке захотелось подбежать к барабану, который стоял у стены, и изо всех сил стукнуть в него ногой. Или… Она уж и сама не знала, что делать. Не переставая болтать и смеяться, Нехамка взяла Зяму под руку и вытащила его на середину зала.

Почему не оглядывается? Почему не подходит? Она встала на цыпочки, зашептала что-то Зяме на ухо и, откинув голову, громко захохотала. Вова стремительно обернулся.

Зяма? А этот что тут делает? Хотя нечего и гадать, Зяме нравится Нехамка, это всем известно, и если он явился сюда, то, конечно, ради нее. Но она-то, она чего так хохочет? Ох, а какая она красивая сегодня… «Спокойно, спокойно», — уговаривал он себя и дрожащими пальцами торопливо доставал папиросу. Он уже направился было к Нехамке, как вдруг увидел, что девушка схватила парня за руку. Вову так и обожгло. Ему показалось, что все в зале заметили, как Нехамка жмет Зяме руку, и теперь смотрят на него, на Вову. Нет, раз так, он к ней не подойдет… Нет и нет, ни за что на свете…

Заиграла музыка. Вова бросил папиросу и растерянно оглянулся по сторонам. Взгляд его упал на учительницу, которая, задумавшись, стояла неподалеку, он лихо подхватил ее, и они закружили в стремительном вальсе.

Нехамка вспыхнула и отошла к окну. Смотреть, как Вова танцует с учительницей, было выше ее сил. Ошалевший от счастья Зяма подошел к ней и возбужденно стал что-то говорить, но Нехамка его не слушала. Ничего она не слышала, кроме шарканья ног. А сама спиной, затылком, шеей чувствовала, как Вова с учительницей проносятся мимо, с каждым кругом все ближе, ближе.

Пусть танцуют хоть до утра! Теперь ее заботило одно: только бы Вова и его веснушчатая красавица ничего не заметили. И она болтала без умолку, сама не очень понимая, что говорит. И смеялась. А в глубине души все надеялась, что Вова оставит учительницу и подойдет к ней. Вот они уже близко, сейчас он подойдет… Но парочка опять пронеслась мимо.

Нехамка до боли закусила губу. Не помня себя, выбежала из клуба. Подошла к шелковице, прижалась к ней. Прислушалась. Идет? А музыка в клубе играла, все танцевали, и никто оттуда не выходил.

— Ненавижу его! Он мне не нужен! — крикнула девушка. Оторвалась от дерева и пошла мимо палисадников по еле заметной тропинке — шла не глядя, а сердце ее разрывалось от боли. Учительница ему понравилась!.. А в МТС у него, наверное, еще какая-нибудь была…и в армии…и в Гуляйполе, на курсах… Всюду были, всюду…

Потом она стала жалеть, что ушла из клуба. Чего доброго, подружки заметили и посмеиваются над ней. Пожалуй, стоит вернуться. Мало ли что, вышла на минутку, в клубе жарко, захотелось подышать свежим воздухом. Нельзя, что ли?

И тут Нехамка услышала сзади быстрые твердые шаги. Вздрогнула. Это он… да, это он! И с новой силой в ней вспыхнула обида. Нет, теперь она ему покажет. Пусть зовет, пусть просит. Она не остановится, даже не обернется. Нехамка почти бежала. И в душе, ругая его, умирала от желания, чтобы Вова скорее догнал ее, схватил, крепко прижал к себе, просил прощения… Ведь он ее ждал. Ведь он любит ее, он ее так любит… А она — нет! Нет и нет. Она его даже слушать не хочет. Он ее обнимает, гладит по волосам… А она отталкивает его изо всех сил. «Уходи… пусти… не смей меня трогать!» И как ей хорошо слушать его бессвязные слова, отбиваться от сильных горячих рук…

Неожиданно она почувствовала, что шаги свернули в сторону. Оглянулась: вовсе не Вова! Кто-то из приезжих завернул во двор к Доде Бурлаку.

Она стояла, кусая губы, и со злостью наматывала косу на запястье. Ну и что теперь делать? Куда идти? Назад в клуб? Ни за что. Домой? Тоже нет. К подруге? Да нет, она никого не хочет видеть, она хочет быть одна.

И Нехамка, едва волоча ноги, побрела по улице, взбивая каблучками облако пыли. Вслед за нею тихо крадется луна. Нехамка идет по вытоптанной белой дороге, а луна прыгает с крыши на крышу, оставляя там белые пятна. Из темных печных труб идет дым… Нет, Нехамка не думает больше о Вове. Ее занимает дым, который клубами валит из труб…

Хутор готовился к торжеству. Завтра Додя Бурлак и его жена Хана празднуют золотую свадьбу. Всю ночь хуторские хозяйки хлопотали в своих кухнях: топили печи, пекли, варили, жарили, каждая стряпала к предстоящему пиршеству свое особенное, излюбленное блюдо.