Борис Лапин - Подвиг

В прошлом году в бухту Лаврентия (восемьдесят километров отсюда) совторгфлотский пароход завез рабочих и материалы для постройки культбазы. Там должны быть школа-интернат для чукотских детей, больница на шестьдесят коек, ветеринарный пункт, инструктор по обучению кустарным ремеслам. Здесь, в Уэллене, говорят, что в бухте Лаврентия все уже готово. Я решил обязательно съездить туда до прихода шхун Кнудсена.

…В Уэллене ясные белые ночи.

С океана ползет туман, обволакивает подошву Священной горы. На горе день и ночь сидит дозорный чукча, бессонными глазами глядя в море. Дозорный на горе — как капитан в штурманской рубке. В море идут моржи, направляясь к лежбищам Инчауна, скользят по воде белухи, нестерпимо сверкая блестящими животами, раз пять-шесть в день показываются киты, причесывая горизонт брызгами фонтанов и гребнями огромных хвостов.

Дозорный хрипло вопит:

— Самец-морж под ветром, проходит мыс Хребет-Камень. Эй, байдара, Гемауге и Каыге, выходи, бей, убивай, бей, убивай.

В здании Уэлленского рика помещаются квартиры сотрудников и маленькая тощая канцелярия. В канцелярии — два стола, пять стульев и ветхая пишущая машинка с отбитыми буквами. В официальных бумагах вместо «е» приходится ставить « ѣ», а вместо «и» — «i». Сначала это несколько затрудняло для меня чтение, но я быстро привык и освоился с этой своеобразной чукотской орфографией.

Сегодня я рылся в архиве Чукотского рика. Содержание его могло бы послужить материалом для отдельной книги. Я отыскал, между прочим, отчет о состязаниях туземцев в день десятилетия Октябрьской революции — стрельба из пращи, борьба охотников и бега женщин. Первым призом были дубовые полозья для нарт, стоимостью в десять рублей. Их выиграл Посетегин — северский чукча. Затем шел кулек муки 1-го сорта — семь рублей — эскимос Номек, и одна плитка жевательного табака 2 рубля 10 копеек — Уэнтэыргин. Между женщинами главные призы были распределены следующим образом: отрез на камлейку, стоимостью 5 рублей — Кильгинтеут, сахару-рафинаду 5 фунтов — метиска Кыммет, и мыла 5 фунтов — Этэтынга. Тут же был подшит счет на две банки жевательного табака и плитку кирпичного чая, выданные жюри состязаний, выбранному из стариков.

В отдельную папку переплетен протокол происходившего прошлой зимой Всечукотского съезда лагеркомов и резолюция первого у берегов Берингова пролива собрания женщин:

«Просiм у б ѣлых людей, которы ѣпрогнали солнц ѣначальнiка (царя), прiслать нам сво ѣго доктора, потому что нашi д ѣти часто бол ѣют, npociм прiсылать достаточно содовых гал ѣт i хорош ѣго мат ѣрiала на камл ѣйкi».

И еще:

«Уполномоч ѣнному чукотского р ѣвкома. Заявл ѣнi ѣ. Проciм разр ѣш ѣнiя удушiть нашу т ѣтку, старуху Эттынг ѣбут, по ѣ ѣсобств ѣнному ж ѣланию. У нас ѣcть закон старiков убiвать. Она больная, нiч ѣго н ѣ ѣст, работать н ѣмож ѣт. Вс ѣвр ѣмя плач ѣт, npociт iсполнiть над н ѣй закон. Чукча Тэнана, Тэнаургiн, Тэналiк руку прiложiл. За н ѣграмотностью составiл заявлiнi ѣпромышл ѣннiк Саропук».

Резолюция красным карандашом:

«Старуху удушить. 12 марта 1923 года».

А! Это знаменитый случай, о котором мне рассказывали в Петропавловске. Гражданин А. Д. Ч., наложивший эту резолюцию, — уроженец Петропавловска, из старой камчатской семьи скупщиков мехов. Когда до Камчатки дошло известие о его «чукотской политике», он был арестован и увезен в Петропавловск. Там он говорил: «Да, теперь я признаю, что я был неправ. Это, с моей стороны, был хвостизм — соглашаться на просьбу чукчей. Но с другой стороны, это было постановлением их общего собрания, и, кроме того, старуха мне бы житья не дала, если бы я не разрешил ее удушить. Они считают, что тот, кто погиб таким образом, немедленно попадает в подземную тундру, и там у него будут олени, хорошая яранга, подручные охотники».

Я вычитал у Стеллера, в немецком «Описании земли Камчатки», следующее о религиозных представлениях современных ему камчадалов.

В подземном мире люди живут так же, как и на земле, строят хижины и амбары, ловят рыб, зверей и птиц, едят, пьют, поют и танцуют. Так как под землей меньше бурь, снега и все имеется в изобилии, то жить там гораздо приятнее, чем на Камчатке. Величайшее счастье, которое может выпасть на долю человека, — это быть съеденным хорошими собаками, так как тогда он наверное попадет в подземный мир. Главный бог камчадалов — Кутка, творец неба и земли. Однако они не считают его заслуживающим почитания, никогда не обращаются к нему с просьбами и не благодарят его. Наоборот, ни над кем они не потешаются больше, чем над своим творцом Куткой. В их рассказах он всегда изображается как величайший пакостник и содомит. Если бы он обладал мудростью, говорят они, то создал бы мир гораздо лучше, не воздвиг бы столько гор, недоступных скал и непроходимых тундр, не создал бы таких быстрых и мелких рек, не допускал бы продолжительных буранов. Все это произошло по вине его глупости и недомыслия.

Я присматриваюсь к странной жизни чукотского селения. В Уэллене всего сто сорок восемь жителей — восемь русских, сто двадцать пять чукчей и пятнадцать эскимосов. Чукчи Уэллена — все бывалый народ, часто видят русских и американцев, слыхали о многом. Их на мякине не проведешь. Русские в отношениях с ними делают ошибку, считая их более простодушными, чем они есть. Чукчи часто играют на этом.

Особенно это заметно по тем, кто бывал в Америке и говорит по-английски. Они усвоили в своих разговорах тон, принятый американцами, — признание превосходства белых людей перед цветными. Само слово «белый человек», употребляемый здесь, необычно и враждебно звучит для моих ушей.

Ко мне каждый день повадился приходить Мээв — сухощавый, пожилой охотник, с лицом, пересеченным шрамом. В его рассказах я впервые встретился с возвеличением белых людей, «которые много умные, шибко богатые, сильно счастливые, знают, как спасти душу цветных людей, умеют верить в доброго бога».

Мээв является в канцелярию рика, где я сплю на столе, и, закурив трубку, садится рядом со мной на стул. Эти визиты вначале вызывали у меня недоумение, потому что его разговоры в конце концов сводятся к одной теме: «Белые люди все хитрые, они много едят и мало работают. Чукчи всегда работают, работают, работают и часто голодают. Если белый человек спит с чукотской женщиной — это хорошо. Сделает чукчанке брюхо — это тоже хорошо. Чукча любит, если его сына помогал работать белый, — сын будет богатый. Чукотские женщины очень любят белых. Ух как любят! Тебе, пока живешь здесь, надо взять жену — будет тебе варить мясо, стирать белье. Хорошая пестреная баба — чистая камлейка, на лице синий рисунок, длинные волосы, жесткая, как нерпа».

Наконец, прискучив его болтовней, я спросил у Мэ-вва: