Михаил Суетнов - Сапоги императора

— Конечно, видел!

— Вот и пожелтевшие листья по полному ведру летят!

Фараон улыбнулся:

— Ну, брат!..

А я подумал: «Пусть тебе будет братом бешеный волк, а не Мишка Суетнов!»

Фараон же продолжал:

— Читаешь ты бегло, с чувством, но из-за торопливости делаешь ошибки. В книге напечатано: «Листья пожелтели, по ветру летят», а ты читаешь «по ведру». Ты поправил поэта, но безграмотно... А вообще-то надо тебя пересадить во второй класс!

Я отчаянно замотал головой:

— Не надо! Не пойду к вторым!

— Почему?

— У нас Лизавета Лександровна хорошая и мальчишки с девчонками тоже...

Фараон рассмеялся:

— Причина уважительная! Поздравляю вас, Елизавета Александровна: только начали заниматься, а дети уже к вам привыкли.

Сказав так, фараон кивнул учительнице и вышел. За ним пошел и директор школы. Мы, словно сговорившись, шумно вздохнули. Елизавета Александровна добро улыбнулась:

— Ну, дети, вы господину Спасскому понравились!

Я спросил:

— Он полицейский? Фараон?

Учительница и удивилась, и возмутилась:

— Что ты придумал? Это инспектор земских училищ уезда. Приехал посмотреть, как вы начали учиться!

* * *

После этого примерно через неделю, на одном из уроков, Яшка Кандеев торопливо пощелкал по нашим затылкам:

— Эх, круглые башки — глиняные горшки! Слушайте Лизавету Лександровну, а не то, как я, будете два года в первоклассниках киснуть!

Мотька Анашкин тронул себя за затылок:

— Другой год в первом классе сидишь, а тоже не знаешь, сколько у таракана ног!

— Зато я знаю, что у тебя есть голова, два глаза, два уха и одно брюхо!

Кандеев сказал так, достал из сумки ломоть хлеба и стал жевать. Хлеб был похожим на ком грязи и пах кислятиной. Мы зажали носы. Яшка обиделся:

— Ах, ах, ах! Я совсем забыл, что вы не едите, а кушаете! Не кислятину, а саечки, пирожки, бараночки... Перестаньте рожи кривить да морщиться: сами, шуты навозные, такой же хлеб жрете, а тут по-барски губы надули!

Мотька спросил:

— A y тебя с кислятины в животе не урчит?

— У меня? Да я кошку съем — и она в моем животе ни разу не мяукнет!

Учительница погрозила Яшке пальцем:

— Кандеев, ты что там возишься? Прошлую зиму зря просидел и хочешь на третий год в первом классе остаться?

Яшка притих и украдкой доел ломоть хлеба.

Только объявили перемену, Кандеев предложил:

— Эй, первоклассники, давайте в лянду играть?

Он достал из кармана маленький лоскуточек овчины, к средине которого был пришит кусочек свинца, и стал эту штуку ногой подкидывать. И так ловко получалось, что лянда летала вверх, вниз и опять так же, но на пол не падала. Игра мне понравилась, и я похвалился:

— Завтра же такая штука и у меня будет!

Яшка отозвался:

— Лянду ты сделаешь, но из тебя игрок, как из вороны сокол!

— А ты сам-то давно ли перестал быть вороной?

— Ха! У меня голова, ноги и руки на пружинах двигаются, а у тебя они пырки-растопырки!

Я вскипел:

— Неправда! В человеке нет пружин. Ты наловчился играть, потому что плохо учился.

— Ну и плохо, а тебе-то что? Холодно или жарко? Я же волшебник и проживу без ученья.

— Ты волшебник? Ребята, у нас в классе есть волшебник — Яшка Кандеев!

— Да, волшебник! Потому я каждый день чай с леденцами пью.

— Были бы деньги — леденцов можно купить!

— На деньги и дурак купит, а я без денег... В прошлом году к дяде в Питер ездил и там у царя-императора леденцов набрал.

Девчонки закричали:

— В-р-у-н!

— Ты никуда из села не выезжал, а все лето за гумном свою чернобокую козу пас!

Яшка стукнул кулаком по крышке парты:

— Молчите, козляточки, мои деточки! Не вру! Приехал я в Питер в субботу, когда все в банях моются. Гляжу, а по улице сам император из бани идет: весь мокрый, лицо красное — распаренное, на шее — утиральник, за плечами кошель с бельем, а в руке березовый веник, и тоже мокрый. Я прошептал волшебное слово и сделался блохой, да, не будь плохой, царю на бороду прыг! Так на бороде и въехал во дворец. А царь пришагал в свою квартиру, взял с полки в-о-о-т такую селедину и ее ножом на две половинки расхватил. Одну половинку, которая с головой, сам съел, а другую, которая с хвостом, царице оставил. Потом двадцать чашек чаю выпил с медом, сахаром, леденцами, пряниками, баранками. Наелся, напился и на лавке спать завалился. Тут прибежали слуги верные, накрыли императора дубленой шубой и вышли. Император спит, храпит, а я, блоха, не будь плоха, прыг с царской бороды на стол да сахар, леденцы и все остальное схватил, в мешок сложил и в окно выскочил. Увидел меня полицейский и ну из ружья палить! А я только ногой покачал: палите зря — в блоху сроду никто ни пулей, ни дробью не попадает!

Устя Паньшина протянула:

— Мо-шен-ник! У царя леденцы украл. Поэтому и на второй год в первом классе остался!

Мы ожидали, что Кандеев осердится, но он только тяжело вздохнул:

— Я бы со всеми мальчишками во второй класс перешел, да сельский староста помешал. Пришел к моему отцу и ну с него подать требовать, а у нас в доме и гривенника-то не нашлось. Староста стал грозить: «В тюрьму сядешь!» Отец испугался и вечером продал меня Кощею бессмертному за десять рублей.

Весь класс зашумел, закричал, заохал:

— Ой, врешь!

— А где Кощей живет?

— На болоте...

— Зачем ты Кощею нужен? Он тебя съест?

— Ставит меня пастухом лягушачьего стада...

С того дня мы Яшку больше не видели и поверили, что он где-нибудь лягушек пасет, но однажды учительница сказала:

— Кандеевы всей семьей уехали в Сибирь. Там много земли, и отец Яши надеется жить сытно...

* * *

О Паньшиной Усте я уже говорил, а сейчас скажу больше. Она была дочерью мелкого лавочника, такой нужды, какую мы терпели, не испытывала, и все-таки росла хиленькой и слабенькой. Завидев ее на улице, бабы толковали:

— Вот и жисть у девчонки хлебная, а здоровьишка бог не дает!

— Да, кожа и кости...

— Такую муха крылом обидит!

— Удалась ни в род, ни в племя: ведь родители-то здоровые!

Будучи маленькой, Устя обычно смотрела на всех снизу вверх и всегда боязливо улыбалась. Но однажды эта боязливая ученица осмелилась принести в школу котенка! Кто-то, бессердечный, выбросил его на лед пруда. Жалостливая Устя подобрала полузамерзшего беспризорника, завернула в теплый платок, принесла в класс и посадила в парту.

— Спи, кисанька, да молчи, а то учительница меня забранит, а тебя на мороз выкинет!

Будто понимая этот наказ, котенок молчал. В класс пришла заниматься Мария Владимировна. Мы встревожились:

— Ой, а что, если она котенка увидит?

— Велит выкинуть или сама выбросит...

И найденыш вдруг замурлыкал, завел, запел свою тягучую дремотную песенку! Учительница насторожилась, прислушалась:

— Это что? Кошка? Где она?