Николай Погодин - Собрание сочинений в 4 томах. Том 1
- Название:Собрание сочинений в 4 томах. Том 1
- Автор:
- Жанр:
- Издательство:Искусство
- Год:1972
- ISBN:нет данных
- Рейтинг:
- Избранное:Добавить в избранное
-
Отзывы:
-
Ваша оценка:
Николай Погодин - Собрание сочинений в 4 томах. Том 1 краткое содержание
В первый том Собрания сочинений Николая Погодина включены ранние пьесы драматурга: «Темп», «Поэма о топоре», «Мой друг», «После бала», «Аристократы» и «Падь Серебряная».
Том открывается статьей Алексея Волгаря, рассказывающей о жизни и творчестве Н. Погодина.
Собрание сочинений в 4 томах. Том 1 - читать онлайн бесплатно полную версию (весь текст целиком)
Интервал:
Закладка:
Капитан. Разрешите мне через одного.
Алеша. Можно?
Громов кивнул.
«Я был жестокий бандит, конечно, да…
Грабил народ, не любил труда,
Как черная ночь, моя жизнь была
И меня, конечно, на канал привела.
Все, что было, стало как страшный сон.
Я вроде как будто снова рожден.
Трудиться, и жить, и петь хочу,
От радости слезы текут, и, конечно, я молчу».
Громов. Ну, Дорохов?
Капитан. Когда-то в мои юные годы в варшавском зале я слушал скрипача. Он был бедный еврей с белыми манжетами, и я на него смотрел, как на ошибку родителей. Но когда этот мальчик положил свои, глаза на скрипку, то я и сейчас вижу его, как в Третьяковской галерее. Я помню эти чужие рыдания, и я не хочу хвалить чекистов — мне дали смычок для моего сердца, и я расскажу вам… извините… Здесь солнце, вода… бьет в глаза… и у оратора что-то такое не в порядке. Я прошу вас срочно отвернуться. У оратора что-то такое не в порядке. (Отвернулся, протер глаза). Прекрасно. Давайте меньше волноваться, друзья, и говорить откровенно. Рапсодия еще не сыграна, мы не взяли всех нот. Кое-кто еще сорвется. Большевики это отлично знают. Жизнь — очень трудная консерватория, в особенности для таких элементов, как мы. Соня, вы недовольны моей речью? Соня, я теперь не могу петь советские серенады по дешевке. Моя серенада мне очень дорого обошлась. Но сейчас я смотрю на Соню, и мне хочется подарить ей цветы. Соня, вы привлекательная женщина. У вас милые глаза… Вы краснеете? За пятнадцать лет Соня впервые краснеет. Друг мой, Юрий Николаевич, куда вы смотрите, чего вы ждете? Вы тоже краснеете? Когда-то вы были очень бледный вредитель…
Мать. Молодой человек, это уж слишком.
Капитан. Мамаша, я тоже краснею. Вы прислали своему сыну посылку, но копченую колбасу съел я. Вы этого не ожидали? Вы не ожидали, что судьба вашего замечательного сына переплетется с судьбой знаменитого жулика? А я не ожидал, что моя судьба переплетется с жизнью замечательного чекиста, товарища Громова.
Все встают и аплодируют Громову.
Громов. Да, товарищи, наши судьбы переплелись, и в этом сплетении тысяч жизней много трогательного, высокого, истинно человеческого. Почему будет славен Беломорский канал? Здесь с невиданной смелостью, широтой, с большевистской суровостью действуют силы приобщения к социалистическому труду таких людей, как Дорохов или Садовский. Отщепенцы, отверженные, потерявшие себя и даже прямые враги — сегодня они признанные люди на своей Родине. Никто, может быть, не поймет этого с таким волнением, как мы, прошедшие славный путь Беломорстроя. Всем, с кем я дрался, кого я брал в работу как мог, с кем побеждал и соединен глубокой дружбой, — привет и крепкое рукопожатие. Все!
Занавес
1934
Падь Серебряная
Действующие лица
Черкасов— старший лейтенант, начальник заставы Падь Серебряная [113] Падь — глубокий овраг, ущелье
Бахметьев— его помощник
Софья Андреевна— жена Бахметьева
Таня— сестра Бахметьева
БОЙЦЫ-ПОГРАНИЧНИКИ
Кульков
Солонкин
Шатров
Мансуров
Костенко
Цыгорин
Кудеяров
Старшина
Двое молодых
Копылов— полковник, начальник отряда
Младший лейтенант— приезжающий за разведчиком
Долгий— повар
Девяткин— белогвардеец-разведчик
Поручик Ивасаки
Японский солдат
Майор Такэда
Санитары
Переводчик
Китаец
Белогвардеец
Младший офицер
Время действия — 1936–1937 годы
Действие первое
Картина первая
Советско-Маньчжурская граница. Пейзаж Приморья. Склон горы. Дикие, сочные заросли, множество цветов, огромные, мшистые, зеленые кочки. Тайга цвета осени. Венецианское небо. Внизу — падь, низина и вид на маньчжурскую сторону. Солнечный день.
Бойцы-пограничники Кулькови Солонкинзамаскировались в зарослях, просматривают границу.
Кульков. Скоро будет три года, как служу я на границе, а вот не могу успокоиться от тайги. Жутко сердце тревожит эта тайга! Хороша очень, будь ты проклята! Видишь, какая тень пошла. Теперь, наверно, шестнадцать часов ноль-ноль. Значит, дома у нас восемь утра, печи вытоплены, и народ разошелся по своим делам. Фалеевская бригада, например, рожь молотит на новом току… Урожаи там — пишут!.. (Насторожился.) Роман, видишь?..
Солонкин. Вижу, бабы.
Кульков. Одна, две… шесть… восемь… (Считает про себя.) Пятнадцать баб, а японец один. Ишь, как он за ними форсовито выступает! Думаю, китайки?
Солонкин. Не «китайки», а «китаянки» надо говорить.
Кульков. Толкуют, что у них бабы красивые, а где там?! Ну какая у нищих красота? Зачем же это японец китайских баб погнал на заставу? Они ведь что-то несут на себе.
Солонкин. Песок несут. Японцы чистоту уважают.
Кульков. Рассказывают, будто они имеют привычку делать безобразное баловство над женщиной. Правда?
Солонкин. А то?.. Развратные черти, хотя маленькие. (Подумал.) У них свой режим. (Добавил.) Солдат в нахальстве воспитывается.
Кульков. Увел. По походке — унтер. Да. Почему-то я часто на границе думаю, какая все-таки земля большая! В Приморье вечер, а у нас дома — утро. Там фалеевская бригада рожь молотит на новом току, тут японский унтер баб гоняет. Большой мир!
Солонкин. Планета, как говорится.
Кульков. Третий год смотрю на ихнюю сторону — плачевный люд. Я бы от такой жизни в бандиты ушел. Роман, ты тигра видал?
Солонкин. Любопытный ты человек, Кульков! Ну зачем тебе тигр?
Кульков. А я видал.
Солонкин (недоверие) . Говори…
Кульков. Правда видал! Как тебя. Спал на припеке зверь. Чистое животное! Говорят, страшные они. Не знаю. Я его мог убить, но не стал.
Солонкин. Почему же не стал?
Кульков. Жалко сделалось: очень красивый, подлец!
Солонкин. Повстречайся с тигром без оружия…
Кульков. Я думаю, что люди бывают злее тигров. Самурайское воспитание знаешь?
Солонкин. Знаю.
Кульков. С той ночи, как пришли к нам китайцы, я себе сказал — живым в руки японцам не даваться! Н-нет!.. Все патроны расстреляю, а последний на себя!
Солонкин. Оставь эти разговоры, звони на заставу!
Читать дальшеИнтервал:
Закладка: