Николай Погодин - Собрание сочинений в 4 томах. Том 1

Гай. Меня — калошей?.. За что?

Брюнетка. Не вас, а Столбова. Я требую, чтобы вы немедленно вернули его сюда! Он развратился в этой проклятой Европе!

Гай. Немедленно не могу. Месяца через три — да.

Брюнетка. А я требую подписать эту телеграмму! Я уже составила текст от вашего имени.

Гай. Ничего не подпишу. Столбов изучает…

Брюнетка. А я говорю, он развращается в этой Европе! И, наконец, какое вы имеете право разбивать чужой брак?

Гай. Поверьте…

Брюнетка. Не верю! Вы моральный садист!

Гай. Мадам, что вы говорите!

Брюнетка. И говорить не желаю! Если вы заставляете меня умереть, то я тоже буду беспощадна к вам! Я каждый день всякими способами буду напоминать вам о себе и — не бойтесь! — своего добьюсь очень быстро. Я только пришла предупредить вас. До скорого свидания! (Уходит.)

Гай. Бедный Столбов! Грозная сила. Она, пожалуй, меня изобьет.

Входит пожилая.

У вас тоже муж в Берлине?

Пожилая. У меня не в Берлине, а по Уралу мыкается. Что же вы, в самом деле, с моим Леонтием Афанасьевичем делаете? У него природная грыжа и желудок больной. Будто уж некого больше другого послать? Уж меня на смех подымают. Где муж? Металл добывает. Всю зиму металл добывает, с таким здоровьем. Дайте послабление… Мы люди пожилые, оба ревматизмом страдаем. Сами судите, кто его там разотрет? Не собачьи же у него ноги, а пожилые. И грыжа, и желудок, и ревматизм, и лета уюта просят. Мы не против пятилетки, но дайте послабление.

Гай. Приму во внимание… Записываю… Обязательно. Даю слово.

Пожилая. Уж пожалуйста! Дети без отца меня одолевают. За шесть месяцев только неделю дома все вместе чай пили. Девчонка мазаться стала. По телефону валеты звонят, Марейку требуют… Ругаюсь, а они в трубку хохочут.

Гай. Вызовем обратно. Обещаю.

Пожилая. Будем благодарны. Только допустите его ко двору.

Гай. Допущу, допущу.

Пожилая (идет. Остановилась). Хотела вам сказать, да нехорошо, как вы все-таки чужой мужчина. (Уходит.)

Гай. Надо старику дать отдых. Но старик — хороший жулик. Из-под земли выкапывает. Надо дать старику через месяц отдых.

Входит плачущая.

Плачущая. Наконец, я обязана вам тоже сказать, что я…

Гай. Садитесь, гражданка.

Плачущая.…что вы… и что я…

Гай. Неужели и у вас муж в командировке?

Плачущая.…что я… что он… (Заплакала и ничего не может сказать.)

Гай. Пейте воду. Помогает.

Плачущая.…что он… (Опять плачет.)

Гай. Что он? Кто он? Где он?

Плачущаяплачет.

Ну ладно… Год, что ли, вы его не видели?

Плачущая хотела сказать и показала все пальцы руки.

Пять?..

Плачущая показала другую руку.

Десять лет? Не может быть!

Плачущая. Me… ме… (Плачет.)

Гай. Ме… месяцев? Десять месяцев? Да, это трогательно. Но как его фамилия?

Плачущая (вдруг без слез) . Колоколкин. (И опять заплакала).

Гай. Ну не умер же мастер Колоколкин. Обучается в Америке и так далее.

Плачущая (взяла со стола письмо) . Не… не… (Плачет.)

Гай. Позвольте!.. А ведь письма-то были! (Хочет достать письмо из ящика и отстраняет плачущую.) Мадам, подвиньтесь… Слышите?.. Гражданка… минуту… (Осторожно поднимает плачущую со стула). Вот вам от мужа. Вы Колоколкина? Вам?

Плачущая (с плачем разорвала конверт, вынула фото, расхохоталась, поцеловала снимок мужа, затем поцеловала Гая и вдруг заплакала) . И все-таки я вас терпеть не могу, товарищ Гай. Да-с. (Уходит.)

Входит рыжеволосая.

Рыжеволосая. Вы думаете, что я вульгарная женщина? Вы глубоко ошибаетесь!

Гай. Ничего не думаю.

Рыжеволосая. Поймите меня, как мужчина мужчину.

Гай. Попытаюсь.

Рыжеволосая. Командируйте меня в Америку.

Гай. Об этом надо подумать.

Рыжеволосая. Плюньте на бюрократизм!

Гай. С удовольствием.

Рыжеволосая. Будьте оригинальны. Раскройте свое сердце. Поймите меня, как женщина женщину… Вы шесть месяцев гоняли моего мужа по Германии, и он что-то такое там покупал. Вы два месяца его держали в Англии, и он опять вам покупал. Вам мало гонять его восемь месяцев. Вы на год и два месяца прогнали его в Америку учиться делать что-то такое для вас… Умоляю вас, ради бога, умоляю, позвоните, пусть войдет сюда кто-нибудь, а то я вам, гражданин Гай, смажу по физиономии! Я вам волосы выдеру! Ухо откушу! Я вас… (Вскочила, закачалась, упала в обморок.)

Гай звонит. Входит Ксения Ионовна.

Гай. Дайте воды… чего-нибудь…

КсенияИоновна. Зуб!

Входит Зуб.

Зуб. Эх, те-те, те-те… Сомлела дамочка, а хохотала… Эх! (Гаю.) Обижаются на вас дамочки. Пожалеть надо. Люди… Эх!.. (Поднимает рыжеволосую.)

Ксения Ионовна натирает виски рыжеволосой платком.

Рыжеволосая (очнулась, встала, пошла одна; с порога) . Простите. Мне очень не смешно… (Уходит.)

Гай (Зубу) . А мне смешно. А я не млею. Иди ты, воздыхатель… (Не видит — вошла Наташа). Довольно!.. Никого не принимаю. Меня нет. К черту это!.. Не буду думать…

Наташа. Вас нет, но я есть.

Гай. Еще? Опять?.. Ах, Наташа! Дорогой гость!

Зуби Ксения Ионовнауходят.

Садитесь. С тех пор как был на вашей свадьбе, наверное, не видал вас. Фукс поручил мне вас, и я хранитель верности, я ваш евнух. (Усмехнулся.) У вас независимое лицо. Вы уже отреклись от мужа?

Наташа. Не я отреклась от него, а он от меня.

Гай. Наташа! Только не устраивайте этого… Они тут меня перепугали до истерики… Фукс сегодня вызван из Америки. Без него у меня крах.

Наташа. Фукс не вернется из Америки. Вот его письмо ко мне. У него нашлись свои дяди и тети. Он теперь богат. Вот письмо. Просит понять… Месяц мы прожили. Он уехал — и сбежал. Я должна его понять.

Гай. Понять нетрудно, но простить нельзя… Скучновато, черт! Голова трещит… Вы понимаете, что для меня этот инженер? Вы помните, как мы его берегли?

Наташа. Он здесь пишет вам лично.

Гай. Не надо, не читайте.

Наташа. Да. Я-то пришла к вам просить устроить меня на работу. Я работала у Фукса. Я немного выше, чем чертежник. Все это знают. Только я не хочу вернуться обратно в вашу лабораторию.

Гай. Идите туда, где вам будет лучше.