Борис Горбатов - Собрание сочинений в четырех томах. Том 1

С тех пор остров перестал быть пустынным; самолеты, суда, ледоколы сделались его постоянными гостями. Возникали дома, появились радиостанции, развернулись промыслы. Эскимосы учились у русских большевиков культурно жить, по-новому работать. Даже мрачная «эпоха Семенчука», о которой с ненавистью вспоминают на острове, не сумела разрушить построенного за десять лет.

— Десять лет я живу на острове. Я понял: жизнь зависит от самого себя. Плохо работаешь — живешь плохо, хорошо работаешь — живешь хорошо, — говорит лучший охотник острова Таян. — Моя жена учится работать радисткой. Сам я учусь на аэролога станции. Сестренка тоже будет радисткой. Очень многому научили большевики нас.

Этот рассказ напечатан в сборнике, который выходит здесь к юбилею. Сборник отпечатан на пишущей машинке и даже переплетен.

Десятилетию посвящена большая выставка, раскинутая в пустом складе и палатках. Выставка показывает геологию острова, образцы пород, топографические карты, климат острова Врангеля, его «розу ветров», ледовые карты. На выставке много фотоматериала, стенограммы, фотогазеты. Много уделено места промысловому хозяйству. Охота на моржа представлена образцами продукции — клыками, шкурами, орудиями лова. На белого медведя здесь охотятся совсем по-особому. Тут не ждут, покуда медведь придет ж зимовке. Оружие — нож, винтовка. Среди экспонатов — двенадцать живых медвежат, весело кувыркающихся в клетке.

Тут же разбита охотничья палатка, показывающая быт охотника. Специальная палатка показывает, как живет передовой эскимос острова: его одежду, пищу (вяленое мясо моржа, называемое здесь «нузкорок»), современное убранство зажиточного охотника.

Транспорт острова представлен главным образом собаками. Отобраны лучшие собаки, гонщики медведя с кличками «Зик», «Шакал», «Острый», «Ивашка» и самки «Марья Ивановна», «Лариса», «Белка». Почетом окружен юбиляр по кличке «Дед» — собака, завезенная еще Ушаковым. «Дед» славился тем, что в любую погоду безошибочно находил дорогу. Сейчас он стар, дряхл — на покое.

В красном уголке полярной станции сегодня всю ночь работают зимовщики. Выходит специальный номер стенгазеты. Стучат швейные машины — это женщины эскимоски шьют красные флаги. Геолог Громов, радист Кутузов склонились над стенгазетой. На кухне волнуется бородатый повар, почтеннейший Иван Семенович Кузякин, мучительно придумывая хитроумное меню. Все заняты, озабочены, шумны. То и дело уходят охотники, празднично одетые, торжественные. В красном уголке звучат голоса — смешался русский и эскимосский говор. А парторг зимовки говорит и на том и на другом.

С моря доносится шум шторма. Ветер свистит зло и порывисто. Где-то штормом качает ледокол «Красин». С острова беспокойно поглядывают на море. Очевидно, «Красин» попал в шторм. На нем едет новая смена. Праздник начнется в день прихода «Красина». Шторму следовало бы стихнуть.

На ледоколе «Красин» вместе с новой сменой зимовщиков прибыли две семьи эскимосов — одиннадцать человек. Они приехали сюда жить, охотиться и работать. Как и первые поселенцы острова, они происходят из охотничьих семей береговых эскимосов Чукотки и всю свою жизнь провели в бухте Провидения. На Врангеле жили их родичи и бывшие соседи — Таян, Паля. В письмах, которые изредка приходили с острова Врангеля на материк, Таян и Паля писали своим землякам, что здесь и зверя много и люди хорошие. Даже мрачные дни семенчуковщины не поколебали этого мнения. Таян писал землякам, что «худой человек Семенчук с острова увезен и большевиками наказан, а на смену ему приехали настоящие большевики».

Богатая охота на острове, культурная жизнь влекли береговых эскимосов. Многие семьи охотно вызывались переселяться сюда. И вот две из них — семья Напауна и семья Айнафана — подъезжают на катере к желанному острову. Мужчины курят трубки, нетерпеливо глядя на берег, женщины подымают на руки детей: «Здравствуй, новая земля, новая жизнь, счастье и удача!» Не увидишь ни слез, ни боязливых взглядов, как у первых переселенцев, — сейчас твердо знают: здесь, на далеком советском острове, как и всюду на нашей родине, обеспечена возможность работать и счастливо жить.

И вот они выходят на берег, ступают на землю Врангеля. Их встречают старожилы эскимосы. Жена Таяна обнимает жену Напауна и целует детей. Дети Таяна быстро дружатся с приехавшими ребятами.

К ним присоединяется и маленький Володя, сын нового начальника острова. Так начинается дружба.

Старожилы ведут приехавших в свои почетные места. Завтра гости станут гражданами одного из самых далеких селений нашей великой Родины.

Четвертого сентября летчик Боголепов и капитан ледокола «Садко» Хромцов на самолете «Ш-2» вылетели из бухты Диксон на север. Они хотели «опробовать» в воздухе самолет, недавно присланный из Красноярска, и «заодно посмотреть состояние льда». Самолет вылетел, но к вечеру в бухту Диксон не возвратился... На «Ш-2» не было ни радиостанции, ни продовольствия; горючего хватало только на два часа полета.

Исчезновение «Ш-2» вызвало большую тревогу на Диксоне. На поиски самолета немедленно вышел ледокол «Малыгин». Он плавал всю ночь, но самолета не обнаружил.

Утром 5 сентября на поиски вылетел Герой Советского Союза товарищ Молоков. Вместе с ним полетел ваш корреспондент.

Лишь после трех часовых поисков мы обнаружили в бухточке маленького островка вблизи Диксона пропавший самолет и около него двух человек, машущих руками. Молоков сделал несколько кругов над островом, дав знать, что их увидели.

Через час с Диксона к островку вышел катер, на котором поехали начальник радиоцентра и ваш корреспондент. Там мы взяли самолет на буксир и доставили их на Диксон.

Боголепов и Хромцов рассказали:

— Увлекшись воздушным рейсом, мы полетели на север. У острова Свердрупа обнаружили, что бензиновый бак течет. Немедленно повернули. Но бензина все же не хватило, и пришлось садиться на воду. Так провели ночь. К утру ветер стал крепчать, пришлось сниматься с якоря, искать убежища. Поплыли по ветру. Ветер гнал на север. С трудом приблизились к маленькому островку и вылезли на берег. Зажгли костер, нашли на островке небольшой запас продовольствия, котелок, кружку, оставленные здесь «по закону тундры» гидрографами, и стали ждать...

Весь этот полет свидетельствует о большой недисциплинированности в воздухе. В Арктике по-прежнему продолжают летать без радиостанций, без продовольствия. На самолете «Ш-2», на котором по инструкции запрещается улетать из пределов видимости корабля, предпринимаются никому не нужные «ледовые разведки» тех мест, которые уже разведаны.