Варткес Тевекелян - Романы. Рассказы

— Отстань, бабка! Говорят тебе: когда война кончится, тогда вернут твою корову! — говорил чиновник.

— До этого мои дети с голоду умрут! Сжалься над ними, оставь корову! — Она схватила жандарма за руку, но тот грубо оттолкнул ее.

Жена Хачика выпустила веревку из рук и упала. К ней с воплями подбежали испуганные дети и невестка.

— Хачик им покажет, — сказал на ухо Мураду Ашот, — эти коровы дорого обойдутся, увидишь.

— Да, дядя Хачик рассчитается, — согласился Мурад и, простившись с товарищем, пошел к дому тети Заназан.

Мурад застал ее за ручным ткацким станком. Апета не было.

— Ты посиди немного, Мурад. Как только жандармы уйдут из нашего квартала, Апет тут же появится, — сказала Заназан и опять занялась работой.

Вскоре во двор забежал девятилетний мальчуган в одних трусах.

— Тетя Заназан! Жандармы ушли, — сказал он, запыхавшись, и опять убежал на улицу.

Заназан не спеша встала из-за станка, подошла к деревянной перегородке и три раза постучала. Раздался ответный стук. Заназан нагнулась и подняла две доски. Из-под пола появилась голова Апета. Опираясь руками о доски, он проворно выскочил из ямы и потер руками глаза.

— Ушли?

— Ушли, — ответила Заназан. — Только ты доски положи на место.

Увидя Мурада, Апет обрадовался:

— Мурад пришел? Ну, расскажи, что происходит на белом свете. Видишь, я, как крот, залез под землю.

Мурад молчал.

— Что ты молчишь?

— Не знаю, что рассказывать. Наверное, ты все знаешь… Дядя Апет, где мой отец?

— Ты же знаешь, что он уехал с караваном, что же еще спрашиваешь?

— Ты тоже уехал с ним, но вернулся, а его нет.

— Я с дороги вернулся. Так нужно было… Отец тоже скоро должен приехать: они поедут только до Сиваса и обратно, это займет дней десять — двенадцать, не больше.

Послышался монотонный стук станка — тук, тук, тук, тук. Заназан проворно кидала челнок с одного конца полотна в другой.

Мурад протянул Апету записку.

— Сирануш просила передать.

— Спасибо, — сказал Апет и, тут же развернув записку, прочел ее. — Передай, что сегодня ночью я уйду. Когда спущусь в город, то дам ей знать.

— Хорошо, передам.

— Мурад! Я тебя позвал по одному делу, выслушай меня внимательно и скажи, сумеешь ли ты это сделать. — Апет помолчал, о чем то думая. — Видишь ли, нам из города нужно переправить кое-что в крепость, к нашим. Можешь взяться за это?

— Конечно, могу, — с готовностью согласился Мурад.

— Не торопись, это не так просто, как ты думаешь. Тут хорошенько нужно подумать, чтобы не попасть в руки жандармов.

— Понимаю.

— Вот и хорошо. На каких ребят ты надеешься?

— Качаз, Ашот и я.

— А Мушег, Каро?

— Каро маленький, а Мушег слабый, для такого дела не годится. Утром, когда убили учителя, он даже в обморок упал, как женщина.

— Это со многими бывает. Разве легко смотреть, когда на твоих глазах убивают человека? По-моему, он надежный парень, на него можно положиться, а что Каро маленький, это даже лучше: на него меньше будут обращать внимания.

— Что же, я их тоже возьму.

— Так вот, ты, наверно, видел, что на склонах перед крепостью кое-где растет трава и женщины пасут коров?

— Конечно, видел. Я все тропинки там знаю.

— Это хорошо, я так и думал. Жаль только, что мы до сих пор не могли отыскать потайной ход. Такой ход обязательно должен существовать, они были во всех крепостях, но в нашей мы так и не нашли. Одно из двух: или он сделан так искусно, что трудно найти, или со временем обвалился. Крепость наша старинная. Ей не меньше тысячи двухсот лет.

— Кто ее построил, дядя Апет?

— Точно сказать никто не может. Знатоки истории предполагают, что когда-то в нашей долине жил сын армянского царя Сенекерима, он и построил крепость, чтобы преградить путь набегам диких племен на Армению. Кто бы ее ни строил, видно, что наши предки были большими мастерами, — какая замечательная башня с бойницами, глубокие колодцы на гранитной горе и, наконец, церковь! Да я не об этом хотел говорить… Двое из вас пусть пасут коров на склонах крепости. Утром, поднимаясь туда, пастух кое-что захватит с собой, днем можно будет отнести ему в корзинке еду, не так ли?

— Конечно.

— Надо выбрать такое место, с которого можно было бы видеть все вокруг. В случае опасности, — вернее, если жандармы захотят туда заглянуть, — пастухи дадут сигнал и тем, которые будут находиться в крепости, и товарищам, несущим им еду. Ты понял все?

— Еще бы! — воскликнул Мурад. Он искренне обрадовался предстоящему опасному делу. — Только ты расскажи насчет сигнала, чтобы ошибки не было.

— А вот мы сейчас все обсудим с тобой… — Апет начал объяснять подробности Мураду.

Апет не посвятил своего юного друга в сущность плана, заключавшегося в том, что часть армян перебиралась в крепость, чтобы быть ближе к своим семьям и в случае серьезной опасности прийти им на помощь. Он не сказал также, что крепость подготавливается к тому, чтобы укрыть там все население, если в этом появится необходимость.

Жарко. На синем небе ни единого облачка. Воздух словно застыл. Зеленая листва на деревьях покрылась толстым слоем желтой пыли. Даже птицы — и те куда-то спрятались. Тишина.

На улицах городка безлюдно. Мохнатые собаки, высунув язык, лежат в тени под заборами. Изредка они провожают ленивым взглядом одиноко проходящего человека.

Вдруг в этой знойной тишине со стороны садов доносятся звуки оркестра. Полуголая детвора высыпает на улицу. Опережая друг друга, ребята бегут к дороге.

В город входит полк аскеров [10] Аскеры — солдаты. , направляющийся к русской границе.

Впереди на гнедом коне пожилой командир в сопровождении двух конных офицеров. На некотором расстоянии за ними оркестр во главе с барабанщиком. Медные инструменты блестят, сверкают на солнце. По раздутым щекам музыкантов пот льет градом. За оркестром громадного роста аскер несет знамя — красное полотнище с полумесяцем и звездой в середине. Звезда на знамени означает мир, полумесяц — могущество Оттоманской империи. Когда, мол, турки завоюют мир, полумесяц замкнется вокруг звезды. В двух шагах за знаменосцем, отчеканивая шаг, идут запыленные аскеры, рота за ротой, с командирами во главе. На аскерах новенькое, с иголочки обмундирование, за спинами ранцы, на стволах винтовок навинчены коротенькие, с широким лезвием немецкие штыки.

За полком следует обоз — десятка три лошадей и мулов, навьюченных палатками, большими медными казанами и продовольствием. Полковой мулла едет верхом за обозом.

Еще накануне по городу распространился слух, что прибывают аскеры. Жители армянского квартала, охваченные страхом, метались из дома в дом, советовались, делали всякие предположения, спорили и, не зная, что предпринять, прятали в подземелья на всякий случай все, что можно было спрятать. Матери строго-настрого запретили девушкам выходить на улицу. Хачик со своим отрядом расположился в цитадели крепости.