Григорий Володин - Синий луч

Вдруг сильный взрыв неподалеку разорвавшегося снаряда потряс здание. Закачались люстры, жалобно звякнули на столе стеклянные пробирки, задребезжали оконные стекла. Тропинин, не меняя позы, прислушался. Издали донесся глухой шум. Нарастая, он приближался. На долю секунды показалось, что снаряд зацепил железные листы крыши и потащил их, гремя и взвизгивая. Вблизи раздался взрыв. Здание вновь встряхнуло.

«Артиллерийский обстрел? — выпрямляясь, прошептал Тропинин. — Так близко немцы?» — Он хотел подойти к телефону, позвонить секретарю райкома, справиться об обстановке, но взгляд его упал на колбочку с новым раствором, и геолог замер.

В колбочке переливалась серебристая жидкость. Точь-в-точь такая же, как и та, что выплеснулась из пещеры. Тропинин, предчувствуя разгадку появления синего луча, еле сдержал крик радости. Забыв обо всем, он торопливо схватил толстостенную стальную трубку, заваренную автогенной сваркой с одного конца, зажал ее в слесарные тиски, направив свободный конец в кирпичное основание круглой голландской печи, стоящей посреди лаборатории. В отверстие Тропинин осторожно опустил маленький кусочек «санита» и рукой склонил колбу. Маленькая капля серебристой жидкости просочилась в трубку. Оттуда мгновенно вырвался синий луч. Наткнувшись на кирпич, луч врезался в него и исчез на долю секунды, потом, мелькнув с другой стороны, вонзился в стенку. В печи и стенке, там, где их коснулся синий луч, зияли круглые отверстия.

Бледный, взволнованный Тропинин замер посреди лаборатории. Где-то совсем рядом с зданием института снова разорвался снаряд. Борис Антонович кинулся к столу, записал в книжечку формулу серебристой жидкости. Выхватив из кармана письмо, которое он не успел отправить жене, написал прямо на конверте: «Синий луч найден». Потом зачеркнул это и написал: «То, что искал, нашел». Торопливо уничтожив все свои сегодняшние расчеты, он выбежал из лаборатории и, припадая к земле, когда поблизости рвались снаряды, добрался до почты. На телеграфе вместо девушки сидел рослый красноармеец. Сердито хмурясь, он что-то отбивал ключом. Не оборачиваясь к вошедшему, красноармеец, протянув руку, сказал:

— Давай, что там у тебя?

— Сейчас, — заторопился Тропинин. Склонившись к столу, он быстро написал формулу на листке, — вот, Академии наук.

— Что такое?! — обернулся боец. Увидев перед собой штатского человека, стукнул кулаком в деревянную перегородку. Тотчас появился красноармеец с винтовкой: — Отведи к комбату… вот с этой телеграммой. Скажешь, — он кивнул на Тропинина, — сам к нам пришел.

— Послушайте, товарищ! Надо немедленно передать эту телеграмму! Она очень важная! Очень… Я прошу… Я требую!

— К комбату! — берясь за ключ, приказал телеграфист.

— Я никуда не пойду, пока не передадите моей телеграммы! Поймите, это… это… Я не могу вам сказать, но это очень важно немедленно передать.

— Прошу, гражданин! — строго сказал красноармеец, винтовкой указывая на дверь.

Серый, мглистый рассвет занимался на востоке. На окраине городка гремел бой. Слышались пулеметные очереди. По улицам торопливо пробегали связные. Шли раненые. В городе густо рвались вражеские снаряды. Солдат вел Тропинина кратчайшим путем. Они были почти у блиндажа командира батальона, когда впереди их разорвалась мина. Боец, выронив винтовку, упал. Тропинин склонился над ним, испуганно попросил:

— Товарищ, вставайте… Скорее надо.

Поняв, что боец мертв, Тропинин схватил винтовку и побежал вперед. Видя, как немцы поднялись в атаку, он скатился в ближайший полуподвал. Тяжело дыша, огляделся. У стола сидел лейтенант и по телефону отдавал приказания. Окна были заложены мешками с песком. В узкие амбразуры на улицу выставлены стволы пулеметов «максима». Красноармейцы, припав к амбразурам, внимательно следили за тем, что происходит на поле боя.

— Товарищ лейтенант, близко! — взволнованно сказал один из бойцов, поправляя на голове бинт. — Разрешите огонь.

— Сколько? — стараясь быть спокойным, спросил лейтенант.

— Метров… сто, — прошептал красноармеец.

— Подпустите ближе, — тихо приказал лейтенант и еще тише сказал в трубку телефона: — Сержант Петров, примите командование ротой. Запомните, товарищ сержант: без приказа не отступать. Ясно? Вот и хорошо, — вздохнул лейтенант. Только теперь он заметил Тропинина и, увидев у него в руке какую-то бумажку, сказал: — Давайте, что у вас?

— Мне нужно передать… — быстро заговорил Тропинин, — нужно…

— Пятьдесят! — вскрикнул пулеметчик.

Лейтенант шагнул к пулемету, припав к прицелу, скомандовал:

— Огонь!

Пулеметы застрочили длинными очередями. Долго, упорно стучали «максимы». От напряжения у бойца на лице выступил пот. Вдруг он радостно улыбнулся и закричал:

— Ага, гады! Повернули! Давай им в душу… — и, не договорив, стал медленно оседать вниз, цепляясь за стену.

Тропинин кинулся к нему. Лейтенант, косясь на них, продолжал вести огонь. Оттащив красноармейца на середину блиндажа, Тропинин подскочил к пулемету, нажал на спуск.

— Отставить! — приказал лейтенант, отодвигаясь от пулемета. Выпрямившись, тяжело вздохнул, облизал языком сухие губы. — Еще раз отбили… Да, жмут… Так что у вас?

Тропинин шагнул к нему.

— Передайте телеграмму.

Лейтенант внимательно посмотрел на формулу, спросил:

— Кому?

— Академии наук!

— Академии? — лейтенант удивленно и снисходительно улыбнулся. Внимательно посмотрев на Тропинина, спросил: — А в штаб полка вас устроит? — Опять вздохнул, грустно пошутил: — С Академией у меня связи нет. — Но, увидев растерянное лицо Тропинина, снял трубку, послушал и, нахмурившись, тихо обронил: — Связь с полком прервана. — Он на минуту задумался. — Что же мне с вами делать? Да, простите, как ваша фамилия?.. Тропинин? Так вот, товарищ Тропинин, идите в штаб полка, вы еще успеете добраться. Штаб в конторе металлургического завода…

— А вы?.. — сорвалось у Тропинина.

— У нас приказ — подольше задержать здесь гитлеровцев.

Тропинин медленно направился к выходу. Он уже толкнул дверь, когда лейтенант вновь отдал команду открыть огонь.

Из полуподвала застучал лишь один пулемет. Тропинин резко обернулся. Лейтенант, широко расставив руки, медленно клонился к столу. Тропинин подскочил к амбразуре. Он увидел бегущих цепью во весь рост немцев и резанул по ним пулеметной очередью. Несколько гитлеровцев будто испуганно взмахнули руками и упали. Какая-то неведомая сила влекла фашистских солдат друг к другу, они сбивались в тесные кучки, и Тропинин тотчас направлял на них струю пуль из вздрагивающего «максима».

Цепи редели. Наконец они замерли на секунду, один из солдат, повернувшись, пригнулся и кинулся бежать назад, за ним — второй, третий, и вся цепь наступающих стремительно откатилась и залегла. На полуподвал, загородивший продвижение вперед, обрушился шквал немецких снарядов. Загрохотали взрывы, рухнули остатки кирпичных стен, вокруг все заволокло пылью. В узкие щели амбразур летели камни, земля. Распарывая мешки с песком, выли осколки снарядов. И вдруг наступила тишина. Взрывы прекратились. Тропинин выглянул в амбразуру. Густые серо-зеленые цепи гитлеровцев неотвратимо ползли вперед. Казалось, теперь их нигде и никогда не остановят. Тропинину стало жутко. Он закрыл глаза и отшатнулся от стены. Рядом упал со стоном последний боец.