Анатолий Афанасьев - Больно не будет

— Это было бы для меня важно, — тоскливо заметила Кира, — если бы я всерьез приняла ваше предложение.

Нателла Георгиевна разозлилась по-настоящему. Даже слегка побледнела.

— Кира, опомнись! По-твоему, я с тобой шутки шучу?! Тары-бары развожу от скуки?

— Но вы же не отдел кадров. Как вы можете снять Тихомирова и назначить меня? Или еще кого-нибудь?

— Думаю, что могу! — скромно сказала Нателла Георгиевна.

Кира оказалась в западне. Что бы она теперь ни ответила, все могло прозвучать двусмысленно и обернуться против нее. Да и молчание ее можно истолковать превратно. Кира вошла в этот кабинет беззаботно, надеясь помурлыкать с наставницей и все уладить, а выйти отсюда рискует изгоем. Неизвестно, справится ли Нателла Георгиевна с Тихомировым, это вилами на воде писано, зато вышвырнуть из издательства Киру или устроить ей адскую жизнь у нее сил хватит, в этом не приходится сомневаться. Разумнее всего было вымолить отсрочку, оставить в капкане пальцы, но не голову.

— Честное слово, я совершенно не готова к этому разговору, — жалобно протянула она.

Нателла Георгиевна вдруг весело, простодушно рассмеялась.

— Новохатова, чудо ты мое, да что же ты за человек такой! Что ты жмешься и жеманишься, точно тебя тянут на раскаленную сковородку! Господи, бывают же такие нескладехи... — Она на мгновение задумалась, и тихое лицо ее стало похоже на гипсовую маску изумительной красоты. — Что-то есть в тебе общее с Володькой Евстигнеевым. Что вы за создания, откуда взялись такие? Не пойму. Умные, здоровые, но с какой-то странной ущербностью. Стоит вам предложить что-нибудь хорошее, как вы от ужаса чуть сознание не теряете. В чем дело, Кира? Вы что, в бога все верите, что ли? Так уж нагрешить боитесь?

— Я в бога не верю, — ответила Кира. — Его же нет.

Снова зазвонил телефон. Нателла Георгиевна сняла трубку, и Кира поняла: вот удачный момент удрать. Она вскочила, точно вспомнила что-то экстренное и, бросив торопливое «Я попозже зайду!», вылетела из кабинета.

Она не пошла сразу к себе на этаж, а спряталась в закутке за гардеробом и там выкурила сигарету.

Какой-то пиявочный сосун приник к ее сердечку и вяло шевелил жадным шершавым ротиком. Такое было неприятное ощущение. «Да, подружка, — обратилась она к самой себе. — Не любишь, оказывается, когда тебя начинают передвигать с места на место, как пешку. Начинаешь подмечать нюансы, оскорбляться по малостям. Даже то, что тебя называют здоровой и умной, тебя задевает. А почему, собственно? Ах ты, вертушка подлая! Зачем же ты лезла к Нателле Георгиевне? Зачем пользовалась ее милостями? Из одного нездорового любопытства? Да нет. Хотелось постоять на краешке омута и не свалиться. Но какой это огонь, какой омут? Может, по-своему права Нателла, и в твоем умишке есть некое неблагополучие и ущербность? Чего ты, в конечном счете, ждешь от жизни, мой друг? Или уже ничего не ждешь?»

Что скрывать, Кира, отболев в юности мечтой о встрече с необыкновенным мужчиной, поостепенившись в этом ключе, частенько зато воображала себя достигшей завидного положения, когда не ей отдают указания и не с нее требуют, а она сама полновластно распоряжается. Поскольку она была женщиной, то и в этих «деловых» мечтах таилось эротическое начало, только странным образом преломленное на служебную ситуацию и оттого особенно знобящее. Все ее предполагаемые подчиненные были, разумеется, большей частью мужчины, причем отменных достоинств, раз уж она сама их подбирала, и послушно внимали они ей не потому, что она официально назначена была ими повелевать, а покоренные ее умом и обаянием. О, тут была возможность насочинять и напридумывать много такого, что тешило самолюбие. Отдел, лаборатория, ведьмина поляна, или что угодно, место, где она будет царить, грезилось ей обителью добра и света, зеленым солнечным оазисом в грохочущем хаосе изматывающих душу городских служб. Наивная ребяческая утопия — она сама понимала это. И никому на свете не призналась бы в своих тайных помыслах. Но ведь бывает так, что чем глупее и невзрачнее выдумка, тем она дороже. Не потому ли отчасти и потянулась Кира так охотно к Нателле Георгиевне, что та, кажется, воочию осуществила ее служебную сказку? Разве не желанно поглядеть хоть одним глазком туда, куда проникала лишь стыдноватой сумятицей мыслей.

Кира грустно улыбнулась, потушила сигарету и отправилась дорабатывать оставшиеся часы. Ближе к вечеру позвонила Галке Строковой и с облегчением узнала, что у подруги все в порядке. На работу она не ходила, но зато раздобыла медицинскую справку по уходу за детьми. Более того, Строкова деятельно готовилась к походу в ресторан со своим непосредственным начальником Сергеем Петровичем, воскресшим представителем мезозойской эры. Она собиралась построить себе новую, сногсшибательную прическу.

— Зачем ты все же идешь с ним в ресторан? — ворчливо поинтересовалась Кира.

— Все себе позволю, — бодро ответила Галка.

Судя по ее тону, от вчерашней депрессии не осталось следа, но, с другой стороны, уж больно диковинную она выбрала забаву. Пойти в ресторан с человеком, которого целые годы проклинала и ненавидела. Что сие значит? Не новый ли это аспект психоза?

— И когда у вас намечено это мероприятие?

— Сергей Петрович хочут в субботу. Им не терпится.

— Галь, а что, если и я с тобой пойду? С Гришей, конечно. Мы сто лет не были в ресторане. Займем столик на четверых. Как?

Галя задумалась.

— Боюсь, вы будете нам мешать. Понимаешь, Сергей Петрович очень ранимый человек, он не выносит разных умных разговоров. А твой Гришка только и знает философствовать. С ним Никакого интима не получится.

— Галь, я серьезно.

— Ага, хочешь присмотреть за чокнутой подругой. Это гуманно, Кира Ивановна. Я посоветуюсь с Сергеем Петровичем, постараюсь его убедить. Думаю, он меня послушает. Он ведь такой доверчивый неандертальчик. Только надо Гришку предупредить, чтобы он не умничал. Ты его обязательно предупреди. А в общем, ты хорошо придумала, старуха!

Кира предупредила мужа. Он пришел домой веселый, горластый, видно, на работе что-то приятное с ним приключилось. Принес небольшой тортик. Он часто баловал супругу гостинцами. У него рядом с институтом классная кулинария. Когда Кира за ужином ему сообщила, что в субботу они идут в ресторан с Галкой Строковой и с ее новым кавалером, его веселость как рукой сняло.

— Зачем такие испытания на старости лет? — удивился благоразумный Гриша. — Если ты хочешь в ресторан, пойдем вдвоем.

— Ой, как ты не понимаешь!.. — Кира попыталась объяснить мужу ситуацию, но он заупрямился и на все ее хлопотливые доводы тупо возражал в том смысле, что не понимает, почему он должен тратить субботу на общение с психопатами.