Самуил Гордон - Избранное

По словам Исера выходило, стало быть, что ему, Симону, придется всю жизнь, всегда и всюду доказывать, что он не скуп и не расчетлив. Не тем, во всяком случае, что станет выбрасывать деньги на выпивку, которая ему ни к чему.

Пора ему покончить с выпивками и в те дни, когда выдают зарплату. И пусть потом о нем говорят, что хотят! Симон понимал, что самое трудное — сделать первый шаг, в особенности когда ты не вполне уверен, что можешь всецело полагаться на самого себя. Он чувствует, что ему нужна чья-то поддержка. Была бы тут Ханеле, она бы с самого начала не позволила ему втягиваться в пьянство. В городе, откуда Симон уехал, он, кажется, вообще не знал вкуса водки. Честно говоря, Симон и сейчас не мог бы сказать, каков вкус этой отравы и почему все называют ее горькой. Может быть, ему повезло, судьба вовремя послала ему Таисию и она окажется той, кто поможет ему справиться с собой? Иначе придется ему снова перебираться в город, но не туда, разумеется, откуда прибыл, а в большой город, где есть металлургические заводы.

Симон не раз думал обо всем этом и потому сильно удивился, когда, придя в назначенное время к Таисии в женское общежитие, увидел у нее в комнате приготовленную бутылку водки. Свое удивление Симон ничем не выдал. Он остановился в дверях, и его нерешительность Таисия могла истолковать так, будто он просто боится ступить на выскобленные и вымытые половицы.

Но вскоре он уже был возле нарядной и сияющей от счастья Таисии. Симон обнял ее и легко покружил по комнате, громко смеясь. Смех этого высокого красивого парня, с овальным смуглым лицом, с голубыми, как у девушки, глазами и в меру вылепленным носом, особенно ей нравился. В его звонком смехе слышалось ей: «Я люблю тебя. Я люблю тебя».

Окрыленность, которую ощутила в себе Таисия, не пропала и потом, когда Симон выпустил ее из объятий. Ей все казалось, что пол вот-вот уйдет у нее из-под ног и она начнет сейчас парить в воздухе…

— Ну вот, видишь, я пришел. — И хотя Симон произнес это спокойно — деловым тоном, словно явился по приглашению на собрание, в его голосе Таисии чудилось совсем иное: «Я пришел, потому что люблю тебя…»

— На этот раз я тебя прощаю. — Даже если сказано это было в шутку, за ней, очевидно, что-то стояло. — Что ты так смотришь на меня? Не понимаешь, почему я так сказала?

Нет, Симон и на самом деле не понимал. Он ни в чем не чувствовал себя перед ней виноватым. И все же, с вечной своей улыбкой, спросил:

— Я чем-то провинился перед тобой?

— А как ты думаешь? Или считаешь, что опоздать на целых двадцать минут — это ничего?

— А на сколько следует опаздывать, чтобы не получать за это выговор?

— Даже и на минуту нельзя парню опаздывать.

— А девушке?

— Девушке? — ее удивило, что он еще спрашивает. — Девушке опаздывать даже полагается. Ну, и как тебе нравится наша комната? — Обратившись к нему вдруг с таким вопросом, Таисия давала понять — и намек Симоном был понят, — что ей не хочется продолжать затеянный ею разговор, так охотно подхваченный Симоном.

— А? — Получилось так, будто этим восклицанием Симон словно хотел дать ей понять, чтобы она не торопилась: пусть помедлит немного, а то не готов он так быстро переключиться с одного разговора на другой, а не оставляя ему времени подумать, она вынуждает его переспрашивать. — Как мне нравится ваша комната? Она, кажется, точно такая, как наша. Но у вас, я вижу, стоят пять коек, а у нас семь. На две койки больше. Это чье такое красивое вышитое покрывало? Твое?

— Нет, моя кровать там, у окна, а эта Марусина. Покрывало подарили ей на свадьбу. Но она уже снова девушка.

— Женщина, хочешь сказать?

— Ну, пусть будет женщина. Она, одним словом, снова свободна.

— Кто кого бросил? — К чему это было ему знать, Симон и сам не понимал. Не все ли ему равно? Он ведь не собирается свататься к этой Марусе.

— Она, — ответила с гордостью Таисия, словно речь шла о ней самой. — Он обманул ее, выдал себя за холостого, а оказалось, что он женат и в селе у него жена и ребенок.

Ни в тоне, каким ответила ему Таисия, ни во взгляде, каким окинула его, Симон не уловил ничего такого, что заставило бы его придать ее словам особый смысл. И все же он подумал, что Таисия рассказала об этом не случайно. Он пока не давал ей повода думать, будто намерен на ней жениться, так что ей вряд ли придется обвинять его когда-нибудь, что обманул ее, скрыл, что не холост.

— А тут спит Шура.

Зачем ему знать, недоумевал Симон, где чья кровать стоит и как всех их тут зовут. Но Симон не прерывал ее.

— Кроме Маруси все мы работаем на ленточном конвейере. А Маруся работает в шурфе.

— Если так, то я ее знаю.

— Наверное, знаешь, раз ты ремонтник. Послушай-ка: чего мы с тобой все время стоим? Присядь, — она показала на скромно сервированный столик.

— А ты куда?

— Никуда. Я просто взгляну, не закипел ли чайник. Кухня у нас в коридоре. Одна кухня на восемь комнат. Как и у вас, наверное. Открой пока бутылку.

— Не нужно. — Симон взял со стола бутылку водки и поставил в красного цвета тумбочку, стоявшую под рукой.

— Во-первых, это не моя тумбочка, а во-вторых, не веди себя глупо. Пока я тут хозяйка. Поставь бутылку туда, где стояла.

— Зачем? Пить я все равно не стану. Только зря выбросила деньги.

Она взглянула на него как-то странно, рассмеялась и выскочила в коридор. Неужели Таисия потому, что он сказал про зря выброшенные несколько рублей, подумала, что в нем говорит скупость?

Вообще-то она могла бы о нем так подумать. Какой парень приходит в гости к девушке с пустыми руками? Он и сам не ожидал от себя такого. Как бы объяснить ей, что он не виноват? За все годы, что женат, он впервые пришел в гости к девушке. Просто забыл, что в таких случаях полагается приходить с подарком. Он мог забыть, ему и до свадьбы ни разу не случалось ходить к девушкам в гости. Еще прежде чем стать женихом Ханеле, он долгое время жил с ней в одном доме, под одной крышей. А на какой подарок могла рассчитывать Таисия? Во всяком случае, не на бутылку водки, чтоб ей было чем угостить его. Об этом она позаботилась сама. Без бутылки тут не обходится даже случайная встреча совершенно посторонних людей, а ведь они с Таисией не совсем чужие друг другу, а от сегодняшнего свидания — и Симон почувствовал это с первой же минуты — Таисия ждет для себя чего-то особенного и решающего.

Совсем неожиданной была для Симона кольнувшая его мысль, уж не задумала ли Таисия, выставив бутылку водки, испытать его, проверить, как он ведет себя после того, как выпьет. Каждая девушка, если гуляет с парнем, за которого собирается замуж, и подозревает, что он любит хмельное, хочет выяснить это заранее. Но ведь он пока не жених, чтобы она это выясняла. Он не давал ей никакого повода считать его своим женихом.