Джамиль Алибеков - Планета матери моей (Трилогия)

— Вы разве не выгоняете стадо на пастбище?

Вопрос был обращен ко всем, но вперед выступил солидный мужчина, который поспешил представиться:

— Фаттахов. Заведующий фермой.

— Прекрасно. Значит, вы мне и ответите: почему среди бела дня коровы стоят в хлеву?

Фаттахов неторопливо откашлялся.

— С будущего года стараниями нашего уважаемого Ибиша начнет действовать зеленый конвейер. Первый участок расположен вблизи Ледяного родника. Вы, должно быть, проезжали? Впоследствии намечаем расширение культурных пастбищ.

— Уважаемый Ибиш — это пастух?

— Смотритель скота, — поправил Фаттахов.

— Пока здоров, спешит себе поминки побогаче справить, — насмешливо ввернул вполголоса один из молодых скотников.

Председатель шепотом спросил в сторонке:

— Ибиша нет сегодня на работе?

— Поехал в город, сыну мотоцикл покупать. Или легковую машину. Точно не знаю.

— На легковушке будет коров вывозить на луг, — явственно раздалось у меня за спиной. Я замедлил шаг, тот же голос добавил громче: — Его сын на легковушке покатит, а доярки будут вслед смотреть. Их отвезти домой некому. Добредут поздней ночью, впотьмах. Такие у нас порядки! Ибиш разве пастух? Да он чистый бай, старорежимный староста! Хочет — пасет, хочет — нет. Всеми распоряжается. У него дома целое стадо упитанных баранов. Зачем ему шелудивые колхозные коровенки?

Я обернулся:

— Как ваше имя?

— Эх, секретарь! Записывай тогда всех подряд. Обида у нас общая.

Парень был совсем еще безусый.

— Ты учишься в школе?

— Бедная учительница устала от просьб! Я часто пропускаю занятия. Кому-то надо ведь и буренок пожалеть! Подсобляю матери на ферме. А сыновей своих пусть уж Ибиш-киши учит! Все трое, видать, прокурорами станут…

— Секретарь, не спеши поворачиваться к нам спиной, — догнал меня низкий женский голос — У нас много на сердце накипело.

Рослая женщина бесцеремонно оттеснила Фаттахова и выступила вперед:

— Не думай, мы жалуемся не на нужду. Достатком не обижены. И план выполняем, от людей не отстаем. Но посмотри-ка на этих доярочек: взрослые девушки, цветут как горные маки, а ни одна не просватана! Что ж, им так и сидеть жизнь в отцовском углу?

Безусый парень пояснил, осклабившись:

— Тетушка Пюсте любит качать права!

— Вот ты пришел к нам, руководитель дорогой, по своему желанию, без зова. Спасибо тебе за это. Но помоги нашим невестам! Сваты требуют теперь в приданое не корову, а полированную мебель. Мать этого насмешника Салтын-ханум так и заявляет: «Невестка без заграничного гарнитура в доме мне не нужна!» Так распорядись, чтобы в сельпо привезли какие-никакие венгерские кушетки или там финские серванты, тьфу на них!

В «домике животновода» из двух комнат одну занимал отсутствующий Ибиш, а во второй по очереди отдыхали доярки. Здесь было тесно от двух казенных столов и сгрудившихся табуреток. Стены украшались выцветшими плакатами и фотостендом, посвященным позапрошлогоднему юбилею одного известного писателя…

— Народ возле клуба состарился от ожидания, пока вы секретаря в навозе держите! — раздались недовольные голоса за дверью.

Я выглянул. Дородный мужчина, перебирая четки из слоновой кости, повелительно прервал ропот:

— Идите-ка по своим местам, здесь вам не кино. Где кого надо, там и держим!

Я сразу угадал в нем таинственного «смотрителя стад», и, сознаюсь, он мне не понравился. Нарочно минуя его взглядом, я ответил тетушке Пюсте:

— Обещаю позаботиться о ваших бесприданницах. Добрые дела не следует отодвигать в сторону. К тому же на одной из машин Ибиш-киши отныне будут возить девушек.

— Милый ты наш братец! Вот за это спасибо. Раньше одни парни нажимали на сигналку: дуд, дуд: А теперь мы, женщины, задудукаем. Еще как!

— Конечно. Но и у меня есть просьба. Каменный карьер совсем недалеко от вашего села. Пусть председатель отрядит грузовик или хотя бы одну-другую арбу. В свободное время вымостите дорогу от большака. Вам же лучше, в грязи не станете тонуть. Ну, а через год попробуем механизировать ферму, чтоб доить коров аппаратом, а не руками.

Веисов подхватил с той же мальчишеской запальчивостью:

— Товарищ секретарь! Да привез я им уже этот доильный агрегат! Ни в какую не хотят темные бабы. Так и стоит в пыли в сарае.

— Почему же ваши доярки против машин?

— Говорят, коровы пугаются, начинают их бодать. Клянусь здоровьем, даже своих домашних не смог убедить. Жалеют коровок, и все тут.

— А себя не жалеют? Посмотрите, какие руки у девушек! Молоко, которое достается такой дорогой ценой, нам не нужно! Да и вообще, скольких коров может выдоить одна доярка? Десять, пятнадцать? Это уже на пределе сил. А мы добиваемся, чтобы ферму в несколько сотен голов обслуживали два-три оператора посменно. Чтобы люди не уставали и полдня были свободны. Разве это плохо, тетушка Пюсте?

Она качнула головой не то в сомнении, не то соглашаясь:

— Пусть молодые начинают. А там и мы присмотримся.

Многое узнал я в тот день об этом колхозе. Председателей за последние десять лет перебывало пятеро. Один взялся было строить с энтузиазмом «культурные коровники». Его обсмеяли: коровы при электрических лампах газеты станут читать, что ли? По ничтожному предлогу сняли с работы. Второй возвел на отшибе от села «домик животновода» и встречался в нем со своей любовницей. Третий начал было автоматизировать подачу кормов, но так и не довел дело до конца. Четвертый вбухал все деньги в племенного быка, а тот не то отравился сам, не то был отравлен по небрежению. Вот так их, председателей, одного за другим и отправляли восвояси, не давая времени хорошенько осмотреться и исправить первоначальные ошибки. Веисов мечтает о целом животноводческом комплексе, но опыта у него мало, и если тоже бросит затею, как его предшественники, на полпути, то шестой вообще пальцем о палец не ударит. Станет как огня опасаться любой инициативы и предпочтет радеть лишь о собственном благополучии…

В клубе народ продолжал все прибывать. Значит, люди еще не разуверились в своих районных руководителях? Ждут от них разумного слова, энергичных действий?

Разобрав последнее письмо, я заговорил не о недостатках, а о предстоящих задачах.

— Дорогой ты наш секретарь, — спросили с места, — скоро ли сбудется все то, о чем токуешь?

Я обвел взглядом ряды. Настороженные, но и заинтересованные, ожидающие лица.

— Смотря, как вы сами отнесетесь к этому. Не захотите больше терпеть безобразий — значит, общими усилиями наведем порядок скоро. Будете равнодушно смотреть со стороны — дело затянется. Есть еще опасность: громить недочеты только на словах. Тогда уши скоро привыкнут к обличительным фразам, а дело не сдвинется с места!