Евгений Дубровин - Племянник гипнотизера

– Не надо, – попросил чемпион. – Уедем без них.

Рядом полыхнуло, и сразу раздался грохот. Скифы инстинктивно присели.

– Еще убьет, – пробормотал Сашка. – Какая-то дурацкая гроза. Сроду таких дурацких гроз не видел. Какой председатель, такая у него в колхозе и погода. Черт, куда-то туфля задевалась. Мотя, ты не видел мою туфлю? Стой, подождем молнию.

Они остановились. Ливень хлестал с неослабевающей силой, но молнии, как назло, не было. Сквозь шум дождя слышался стук зубов чемпиона.

– Ладно, черт с ней, – сказал Сашка. – Завтра найдем. Кому она нужна? Надо бы, конечно, записку написать: «Нашедшего туфлю просим возвратить владельцу за приличное вознаграждение», но слишком темно и нет бумаги.

– Я поищу… – Чемпион нагнулся и, отфыркиваясь от стекавшей с головы воды, стал возить руками в грязи. – Вот она…

– Спасибо, Мотя. Ты верный друг. Подожди… Чегой-то она не лезет… Странно… Похоже, это не моя туфля, Мотя…

Скиф поднес туфлю к глазам и принялся ее рассматривать.

– Острый нос… А у меня тупой был…

– Вот еще одна, – сказал чемпион, разгибаясь.

– Может, ты, Мотя, раскопал доисторический обувной магазин? Ага… левая и правая… Вот что значит, Мотя, чернозем. Посеял одну туфлю, а выросли две. В этом-то все и дело… Покажи, в каком месте ты их нашел. Ага, человек, Мотя, который потерял туфли, драпал со страшной силой, потому что расстояние между туфлями больше метра. Драпал он совсем недавно: в туфлях мало воды. Туфли остроносые, пижонские, значит владелец был пижон.

Неподалеку послышались чавкающие звуки. Кто-то шел прямо на них. Скиф и Мотиков прижались к плетню.

– Тсс, – прошептал Сашка, который все больше и больше увлекался ролью детектива.

В это время опять сильно полыхнуло и сделалось так светло, что стала видна колокольня за камышами, а колокольню и днем едва видно было. Свет держался всего секунду, но все же они успели узнать человека. Это был Алик Циавили. Алик шел почти на четвереньках, угнув голову и шаря по земле руками.

– Ну что я тебе говорил, Мотя? Разве я не говорил тебе, что владелец туфель пижон?

Услышав Сашкин голос, Циавили разогнулся.

– А-а-а, это вы… Я, мальчики, туфли потерял. Такие сильнейшие туфли были.

Опять полыхнуло. Алик был босой. В руках он держал свои яркие нейлоновые носки. Фуражку донжуан тоже потерял. По голому черепу барабанил ливень, и на нем вскакивали фонтанчики. С бородки, как с коровьего хвоста, лилась вода. И вообще в синем свете молнии Алик был очень похож на решившего прогуляться в ненастную погоду мертвеца.

Туфлям Алик очень обрадовался. Он вытер их о фуфайку и сказал:

– Пойду так.

– А где Рита? – спросил Скиф.

– Не знаю… Где-то здесь, наверно… Может, уже дома…

– Расскажи, как все было.

– Значит, так… Решили мы заткнуть трубу…

– Можешь дальше не рассказывать, – перебил его племянник гипнотизера. – Я так и знал, что вы будете затыкать трубу, больше ваша фантазия ни на что не способна. Вы влезли на крышу, крыша, конечно, железная.

– Шиферная.

– Еще хуже. Ваша возня слышна за километр. Он выскочил из дома с ухватом.

– С ружьем.

– Ты спрыгнул и задал стрекача. Он – за тобой. А Рита осталась сидеть на крыше.

– Я специально отвлек на себя внимание.

– Ах ты… отвлек! – Сашка Скиф схватил за шиворот донжуана. Шиворот затрещал. – Ты бросил девушку, спасая шкуру! Как она теперь слезет с крыши?

– Я хотел вернуться. Честное слово. Я туфли потерял, мальчики. Я думал, найду туфли и вернусь.

– Пошли! Она наверняка сидит на крыше. – Скиф зашагал вперед. Мотиков и донжуан поплелись следом.

– Шкуру… – ворчал Циавили. – Я жизнью рисковал. Он запросто мог подстрелить меня, как зайца. Хорошо, я догадался петлять.

Дождь немного поутих, пошел более мелкий и частый. Грозы уже не было, лишь далеко поблескивало и ворчало. Над камышами низко проглянула и тут же скрылась звезда.

– Чего туда идти? Какой дурак будет сидеть на крыше в такую погоду? Она давно уже дома. Спрыгнула – и дома. Сейчас грязь – мягко прыгать. Я, когда прыгал, даже не почувствовал.

– За тобой гнались с ружьем. Это совсем другое дело. Однажды, когда я жил у дядюшки в Душанбе, за мной побежал один загипнотизированный с ножом… Так я… Где его дом?

– Вон, – показал донжуан на высокий дом под шиферной крышей.

Дом был обнесен забором. В двух окнах горел свет. Скифы без труда преодолели забор и очутились в небольшом аккуратном дворике с сараем, журавлем колодца и поленницей дров.

– Рита! Ты здесь? – позвал Скиф громким шепотом.

С крыши текла вода. Из трубы валил вкусно пахнущий дым.

– Может, она за трубой?

Сашка обежал дом кругом. Риты на крыше не было.

– Она там… – вдруг прошептал донжуан, со страхом показывая на окно.

Все повернулись и уставились в ту сторону. В окне был четко виден Ритин профиль. Профиль улыбался. Потом к этому профилю подошел другой профиль, мужской. Протянулась волосатая рука и открыла форточку. Из форточки вырвались звуки фокстрота и игривый голос Клавдии Шульженко сказал:

– Дождь уже проходит.

– Кажется, да.

Форточка захлопнулась. Скифы стояли молча, словно парализованные ударом электрического ската или другой какой морской электрической твари, которая подкралась в потоках дождя.

Первым очнулся Циавили.

– Это что же такое, мальчики, а? – спросил он плачущим голосом.

– В этом-то все и дело. – ответил Скиф медленно, очевидно, обдумывая увиденное. – Пошли домой.

– Куда домой? Как домой? – забеспокоился Циавили. – А как же Рита?

– Риту доставят, не волнуйся. Пошли, пошли, нечего мокнуть.

– Кто доставит? Хочешь бросить товарища в беде? Разве не видишь – он снял ее с крыши и допрашивает.

– В этом-то все и дело, Алик. Нам тут нечего делать, ребята.

– Может, камень в окно бросить? – предложил чемпион.

– Ага… да… камень… Ишь морда… – Алик Циавили нагнулся и стал шарить в поисках камня. Не успели Скиф с Мотиковым ахнуть, как он запустил в окно чем-то тяжелым. Зазвенело стекло. Очевидно, предмет пролетел комнату и разбил лампу, потому что стало темно. Все трое, не сговариваясь, перемахнули через изгородь и, чавкая подошвами, дали стрекача.

Остановились только возле дома бабки Василисы.

– Тупарь, – сказал Скиф, тяжело дыша. – Взять бы тебя за бороду… да повесить сушиться на забор… Какого ты хрена?..

– Сам же… говорил… допечь…

– Камень… в окно… Ты что… питекантроп? Никакой фантазии.

– Я ему еще не так… «О любви не говори…» Это моя невеста… Я ему справку покажу.

– Ладно, один вечер еще ничего не значит, – успокоил Скиф расстроенного донжуана. – Только ты потом держи ее от него подальше. Пошли борщ хлебать, а то переварился, наверно.