Евгений Дубровин - Дивные пещеры

Но Влад уже не слушал. Он спал, положив голову на стол. Заснул он мгновенно. Наклонился и опустил голову на единственную тарелку. Галка еле растолкала его и увела полусонного на кровать.

Юра ушел спать в сарайчик для дров, у него там было немного накошено сена – на зиму Юра решил купить теленка. Ему почему-то очень хотелось иметь теленка.

Утром, было еще рано, Юра проснулся от треска мотоцикла. Он вышел на улицу. Солнце еще не встало. Лес был в тумане, трава покрыта росой.

Посередине двора возле пускавшего синие клубы дыма мотоцикла стояли Влад с Галкой и крупно разговаривали.

– Ты просто чокнулась, – говорил Влад. – Сначала я думал, что ты шутишь, а ты, оказывается, просто чокнулась.

– Мне его жалко… А ты сильный. Ты нигде не пропадешь.

– Тьфу! – плюнул Влад. – Ну, дура! Жалко ей! Да если всех жалеть, жалелки не хватит!

– Потом я устала от тебя. Я все время предмет опеки. А мне самой хочется кого-нибудь опекать. Найдешь себе еще…

– Да уж в этом не сомневайся. Ну, привет!

– Привет…

Влад дал газ и умчался по дороге, не оглядываясь. Синий дым смешался с туманом, и через полминуты Влад исчез, как космонавт, растворившись в слоях атмосферы. Некоторое время еще доносился стрекот мотоцикла, все тише и тише, пока не стал похож на редкое бульканье воды в кастрюле, когда варится что-нибудь на медленном огне, потом стало абсолютно тихо.

– Что случилось? – спросил Юра, хотя уже знал, что случилось.

– Я решила остаться с тобой, – сказала Галка. – Не прогонишь? Если прогонишь – уеду поездом.

Юра сглотнул слюну.

– Не… не прогоню, – прохрипел он.

Голос не слушался Дымова.

Так он приобрел себе жену. Галка оказалась хорошей женой. Она быстро привела в порядок его жилище, наладила регулярное, как в столовой, питание, насолила грибов. Они купили маленький холодильник, еще кое-что по мелочам, и убежище лесника стало теперь нормальным домом. Дымов предлагал Галке зарегистрироваться, но она наотрез отказалась.

– Не… не буду себя связывать путами. Зимой я все равно уеду. Зимой я люблю ходить по театрам, а здесь у тебя театра нет…

Зимой она в самом деле уехала, и Дымов остался один. Снова в доме стало тоскливо, неприбрано, неуютно. Дымов купил себе теленка, но и теленок не спасал от тоски.

Лесник одичал, редко показывался в поселке. Его серьезно заинтересовали животные и птицы. Дымов вдруг с удивлением убедился, что животные и птицы совсем его не боятся, а даже наоборот – напрашиваются на контакт. Так, например, сороки, не говоря уже о синицах, садились ему на плечи и руки, когда он выносил им еду. Откуда-то появилась белка и тоже, немного поосторожничав, стала брать сухарики из ладони. Он сходил на базар и купил ей кедровых орешков. Дымов все ждал зайца, но заяц так и не показался – наверно, все-таки Влад задавил последнего.

Вечерами Дымов читал лесные книги, мастерил кормушки, скворечники. Кормушки и скворечники выходили странными: неуклюжими, непривычными, но прочными. Днем Юра с ружьем обходил лес, развешивал кормушки и скворечники, высматривал браконьеров. Но браконьеров не было – ленились ходить зимой в лес, да и делать там было нечего: охотиться не на кого. Правда, Евгений Семенович обещал со временем приобрести и запустить в речушку, протекавшую через лес и едва дотягивавшую до большой реки, пару бобров – «Тебе и мне на воротники», – пошутил главный инженер – и даже завезти лося, но пока лишь птичьи крики нарушали тишину леса.

Теперь на обходы Юра опять ходил один: Тамара ощенилась, и ей стало не до Дымова – семейные заботы; Юра почувствовал себя еще в большем одиночестве.

Иногда, правда, наезжал с гостями Громов. Всегда неожиданно, навеселе. Привозили много спиртного, жгли костер, жарили шашлыки, стреляли из ружей – Евгений Семенович купил Юре специально для этих дел еще два ружья – по развешанным на деревьях консервным банкам.

Было весело, но как-то жутковато. Юра угощал гостей насоленными Галкой грибами, настойками собственного приготовления. Гостям это нравилось, они лезли целоваться к Юре, приглашали в гости в Москву, Суходольск, Киев, Комсомольск-на-Амуре.

В душе Юра не одобрял образа жизни, который вел Главный инженер, но он любил Евгения Семеновича и все прощал ему. Дымов любил Громова за те качества, которых не было у него самого: за жизнерадостность, уверенность в себе, умение нравиться людям, за грубоватый юмор. За то, что главный инженер все понимал с первого взгляда и видел человека насквозь.

Но самое главное – Дымов был безмерно благодарен Евгению Семеновичу за этот лес, за домик, за птиц, которые клевали из ладони, за белку, за Галку, подарившую ему два счастливых месяца…

Иногда, правда, они спорили с главным инженером. В основном о смысле жизни.

– Я многому научился у животных, – говорил Юра. – Они чище и лучше людей. Мне кажется, надо жить так, как они: без подлости, без суеты. Естественной жизнью. Животное никогда не сделает подлости себе подобному. Да, оно убивает, но оно не знает, что это убийство, и поэтому убийство не считается убийством. В сущности, все животные в своей натуре склонны к добру.

– Эх, милый юноша! – восклицал главный инженер. – Добро, добро… Человечество, сколько себя помнит, все твердит о добре, а под прикрытием добра занимается черт знает чем.

Впрочем, спорили Юра и главный инженер редко. Громову было всегда некогда – он занимался гостями, веселил публику, вел длинные деловые переговоры.

Этой же весной Дымов подал документы в лесной институт на заочное отделение.

Весна принесла свои заботы. Надо было чинить крышу и крыльцо, обнести оградой поляну возле дома, чтобы не ушел в лес уже подросший теленок, ловить на реке браконьеров, гонять по лесу мальчишек, разорявших птичьи гнезда.

Потом горячим шаром накатилось лето. Теперь Дымова было не узнать. Тело его окрепло, на руках, ногах появились мускулы, кожа на животе и спине стала упругой. По утрам из зеркала на Дымова смотрел незнакомый сухощавый человек в военной фуражке, похожий на пограничника.

Однажды вечером Дымов вернулся домой и увидел на лужайке перед домом новенький красный «Москвич». Он прошел в дом и натолкнулся на Галку. Она мыла в комнате пол.

– Как ты сюда попала? – спросил Юра.

– У меня ключ был. Ты же не сменил замок…

Галка разогнулась. Она постарела и пополнела, но была все равно красивой. Они уставились друг другу в глаза, но тут из кухни вышел с шампуром в руках Влад.

– Привет, старик, – сказал он.

– Привет, – сказал Дымов.

Сибирский охотник тоже постарел и пополнел, На шампур были нанизаны куски любительской колбасы. Видно, зайцы уходят от «Москвича».

– Как ты тут?

– Да ничего. А ты?