Марианна Гончарова - Чёрная кошка в оранжевых листьях

— Дитя мое, — поклонился Дима Левтолстой, — дело в том, что моя матушка Ольга Ивановна приехали с Севера, — торжественно, как церемониймейстер, объявил он. — Милости просим к нам на ужин. К шести. Будет подан холодец и десерт.

— Мама? К вам приехала мама, Дима? — удивилась я.

— Да! — Димино лицо просияло. — Навсегда! А знаете, как она меня называет? — Дима невероятно смутился, разулыбался, как ребенок, опустил глаза и выдохнул: — Княже… мой… нежный…

— Кто там приходил? — спросил мой муж сонно с дивана.

— Дима Левтолстой.

— Опять?! Ничего ему не давай! Прогони его, этого бомжа! Прогони!

— Да не просил он ничего. Он приходил пригласить меня на ужин. Вот ты, — говорю мужу, — когда последний раз ты приглашал меня на холодец и десерт?! И я тебя, говорю, кормлю регулярно, а не время от времени, как этого бомжа. А когда ты говорил мне «девочка моя» или «свет моих очей»?! К нему мама приехала, к Диме! — разошлась я. — Навсегда приехала! А ты знаешь, что может настоящая мама? Ни одной женщине в мире не под силу сделать то, что может настоящая мама для своего сына! Она может из бомжа, приложив минимум усилий, сделать аккуратного парня с хорошими перспективами. А из хорошего парня, приложив чуть больше усилий, мама может сделать гения! Да-да, гения!!! Мама может все, понимаешь?! — орала я.

И тут под недоуменным и растерянным взглядом мужа я набрала номер телефона моего сына:

— Здравствуй, — сказала я в трубку. — Здравствуй, княже мой… нежный…

— Мама, а взрослой быть страшно? — спросила Лина.

И мне захотелось закричать:

— Да! Да! Очень, очень страшно быть взрослой!

Ничего не сказала ребенку… Нет, сказала.

— Взрослой быть интересно. Но ответственно…

Нет, все-таки педагогическое образование что-то да значит…

Слушала по французскому каналу «Меццо» прекрасный традиционный (постамериканский) джаз. Математика какая-то. Виртуозно, изящно, но душу не греет. Как иногда говорят, умом понимаю, а сердце молчит.

Прекрасный Армстронг сказал: «Когда кончается любовь, начинается блюз»… Ну, правда, у блюза именно такая окраска — и тоска, и пустота. И равнодушие. А страсти нет… И печали особенной тоже нет… Как будто бывшую любовь разложили по нотному стану, и вот что получилось…

В городе сегодня по какому-то поводу играл духовой оркестр. Я бы его назвала оркестр «Так-сибе». Но вокруг люди начали собираться. Это было очень необычно. Что вдруг? Оркестр зажегся, вдохновляли музыкантов девушки в открытых маечках… И тут они заиграли «Утомленное солнце». У меня возникло дежавю, как будто это уже со мной было. И две дамочки лет эдак под 80 стали танцевать. Красиво, старательно, немного конфузливо, разрумянились, шерочка с машерочкой, в сандаликах. И застенчиво по сторонам зыркали, не смеется ли кто… А всем нравилось, и все тоже немного стеснялись радости… Мило и тепло как-то… А серые тучи. И ветер. А у нас музыка, весело, и две тетеньки танцующие… А потом оказалось, что это местные кандидаты в депутаты своих избирателей завлекали, ну мы с Линочкой и ушли… У нас дел было полно. А за нами многие тоже ушли разочарованно. Думали, чистая радость для людей, а оказалось, интерес был, умысел…

Ездили к Берте Иосифовне. Она еще у моей мамы преподавала. Совсем согнулась бедненькая моя… Привезли ей всякого… Она всегда нас ругает, говорит, я же прошу, приезжайте бездарно . Когда готовит что-то, напевает: «На фольгу кладется рыб».

А бабушка Полина кисточку для «помазывания» пирожков называла флейдерфиш. Кричала деду: «Зиновий, куда задевалась моя флейдерфиш?!» (Бабушка классно пекла, и дед требовал от меня: учись! Учись! С бабушкиной выпечки гордится весь двор!) Берта сказала, что это, оказывается, простое перышко, которым раньше пользовались, чтобы мазать пирожки, перед тем как печь. Мазать желтком для красоты.

Вчера впереди меня шла девушка, мощная такая, как метательница ядра, молота и… серпа. У нее были африканские косички, собранные в хвост. Сейчас в моде африканские косички, много-много косичек. Но! Они были зеленые. Ярко-зеленого цвета. И эта прическа на могучей шее мне что-то напоминала… И когда я пришла домой, я поняла, что — вазон с традесканцией. На паре дюжих ног.

Напрасно люди посмеиваются над моей верой в знаки. Кроме причинно-следственных связей есть неуловимые нити на разных уровнях сознаний, полей, чувств… И кто знает, какие связи важней… Лучше увидеть знак в том, что им не является, чем не увидеть знак вообще…

Звонили Карташовы. 15 сентября они выдают замуж Наташку, дочь свою, очень хорошую девочку. А старшая дочь Таня у них живет в Париже, ее свадьбу мы играли по всем гуцульским канонам. Специально для родственников Таниного парижского мужа. Теперь вот будем играть Наташкину свадьбу для родственников киевского Наташкиного мужа. Это очень красиво, необычно и весело. Особенно ритуальный танец «Голубка». Я его никогда не танцую, но наблюдать люблю.

Сережа — из России, из старой русской интеллигентной семьи потомственных врачей. У них в роду еще земские были врачи, в глубинке русской работали. А Света — мама невесты — из нашей Вижницы, настоящая гуцулка, танцевала в «Смеричине», знаменитом коллективе, кстати, они, танцоры из «Смеричины» нынешней, у Тани на свадьбе танцевали обрядовые танцы, пели венчальные песни… Ой, красиво было…

Наша девочка, живущая в Чехословакии, пишет в ЖЖ:

«Тут на домах тоже есть таблички, которые у нас гласят «Осторожно, злая собака». Чешский вариант менее пугающий — нарисована собачья морда (овчарка чаще всего) и написано: «Я тут охраняю». На днях я увидела еще один вариант, который привел меня в восторг. Нарисована морда бультерьера и подпись — «Я добегу до ворот за 5 секунд. А ты?»

Вчера вечером случайно посмотрела фильм о пианисте Владиславе Тетерине и хоре ЮНЕСКО, где поют дети-инвалиды. Хор этот известен везде (пожалуй, кроме стран третьего мира, куда, видимо, входит и Украина). Многие мировые столицы ждут своей очереди принять у себя этот хор. Какие уникальные голоса у этих детей и какая жажда жизни! Они пели «Реквием» Моцарта вместе с Монсеррат Кабалье. Когда начало концерта задержали, Кабалье терпеливо ждала. Потому что девочке-вокалистке стало плохо, ей срочно делали инсулиновый укол. Эта девочка пела Окуджаву о молодом гусаре. Такой голосок… Так нельзя петь горлом, так только душой можно петь.

Папа Римский Павел Второй за две недели до концерта отменил все встречи и мероприятия, чтобы быть готовым к приему этих детей. И каждого из них благословил. И не только потому, что они — инвалиды, а еще и потому, что они невероятно талантливы. Этими детьми вплотную занимается не только Владислав Тетерин, но и Алексей Баталов. На концерты хора приезжают президенты и королевские особы, с ними поют звезды мировой оперы. Боже, как эти дети поют… И вместе, и соло…