Ольга Лазорева - Я — порнозвезда

— Ага! — вскрикнул Влад. — А вот и наш герой! Отправляйтесь с Кусей во второй павильон и отрепетируйте сцену. Я тебе, Мишук, говорил. Сегодня будем снимать.

Когда я вошла во второй павильон, то не сразу узнала его. Кровать была все та же, но застелена черным в красных сердечках бельем. На полу алели ковровые дорожки. И везде стояли букеты живых цветов, что очень украшало интерьер. Миша сидел в углу и сосредоточенно изучал текст. Увидев меня, он сразу протянул мне лист.

— Вникай, — быстро сказал он.

Тут в павильон бесшумно проскользнул Петька и начал устанавливать свет. Он периодически поглядывал на меня с непонятным выражением глаз. Меня это почему-то напрягало.

«И чего он все время пялится?» — подумала я, читая текст.

Потом подняла голову и спросила медовым голосом:

— Петя, а можно тебя попросить…

Я сделала паузу и внимательно на него посмотрела. Но он не покраснел, как я ожидала, а посмотрел на меня с готовностью.

— Я тебя слушаю, — произнес Петька.

«Нет, что творится, что делается! — возмутилась я про себя. — Какой-то малолетка и на «ты» со звездой!»

Но вслух сказала:

— Может, сбегаешь до ближайшей палатки и принесешь мне холодной минералки?

— Зачем? — удивился Миша, оторвавшись от текста. — В монтажке есть огромный холодильник, и в нем полно разных напитков.

— Да? — спросила я, не сводя глаз с Петьки.

— Сейчас принесу, — хмуро сказал он и скрылся за дверью.

— Куся, не отвлекайся. Давай быстренько прогоним эту сцену. А то Влад орать будет, — немного нервно проговорил Миша и начал раздеваться. — К тому же сама видишь — текста здесь минимум, одно действие.

— Ладно, — согласилась я. — Просто Петька меня сегодня раздражает. Слушай, сколько ему лет?

— Вообще-то 20, — улыбнулся Мишка, стягивая джинсы.

— Не может быть! Я думала, лет на пять меньше.

— Это вид у него такой. Он учится в институте, кажется, стали и сплавов, а тут подрабатывает, как, в общем-то, и все мы.

— Но ведь сейчас сессия, — задумчиво проговорила я, снимая кофточку.

— Это его проблемы, — равнодушно ответил Миша и, достав щетку для волос, начал тщательно расчесывать длинные пряди. — Как я? — довольно проговорил он, поворачиваясь передо мной.

Его черные узенькие трусики-стринги показались мне немного смешными, зато позволяли любоваться упругими ягодицами.

— Красавчик! — засмеялась я и даже поежилась от невольного возбуждения.

Миша прилег на кровать, картинно откинув волосы назад и приподняв подбородок. Я устроилась рядом.

— Детка, — ласково сказал Миша. — У нас сегодня один секс, как видишь. Привыкай сразу всегда знать где камера. Идеально научиться видеть себя со стороны и принимать соответствующие позы. Они должны красиво выглядеть во всех ракурсах. — Он вздохнул и провел пальцами по моей обнаженной груди. — Ну вот, опять эти неизбежные мурашки с многоэтажные дома!

Я прыснула и убрала его руку, сказав:

— А чем же это плохо?

— Как-то неэстетично выглядит такая шершавая кожа, — поморщился Миша.

— Зато естественно! — возразила я. — И зритель чувствует, что мне приятно и я возбуждена.

— Да, ты прямо повторяешь Влада, — вздохнул он и опять начал гладить мою грудь. — Анюта, — ласково проговорил Миша, — какая у тебя нежная кожа! Она напоминает мне гладкие лепестки тюльпана.

— Это что, в сценарии? — рассмеялась я.

— А ты думала! Не сам же я такой бред придумал. Ден у нас просто поэт!

— Зато красиво, — тихо сказала я, вновь чувствуя возбуждение.

— Давай по тексту, — ответил Миша.

И я схватила листок.

— Да, Никита, тот, кто все время проводит среди цветов, сам становится подобным им, — медленно проговорила я и прыснула.

— Твои ножки напоминают мне закрытые лепестки белой лилии, — тихо сказал Миша и провел пальцами по моим бедрам, потом по трусикам.

— Ты хочешь, чтобы эти лепестки сейчас раскрылись? — задыхаясь от смеха и возбуждения, спросила я и развела ноги.

Миша навалился на меня.

— С этой позой ясно, — невозмутимо сказал он мне на ухо. — Переворачиваемся.

И я оказалась сидящей на нем сверху. Он покрутил мои соски и задвигал бедрами. Я уселась поудобнее и почувствовала сквозь тонкую и уже мокрую ткань своих трусиков вялый член.

— Не трись так активно. А то наше «софт» превратиться в «хард», — спокойно сказал Миша.

— Но, по-моему, ты холоден, — немного обиженно ответила я.

— Не бойся, когда будет нужно, сыграю настоящую страсть, — рассмеялся он.

Я продолжила движения, запрокинув голову назад и невольно застонав. Эта имитация полового акта, этот уже начинающий подрагивать подо мной член возбуждали невероятно. Я легла на Мишу и впилась в его губы непритворно страстным поцелуем…

«Порнография в известной мере соответствует такому понятию, как скабрезность,достаточно емко охарактеризованной Томасом Флешли в его «Энциклопедии пороков»:

«Скабрезность — родная сестра пошлости. Надсмеяться над тем, что человеку дорого, обнажить и выставить на всеобщее обозрение то, что для него интимно и сокровенно, — так выказывает себя скабрезность.

Скабрезность представляет собой способ получать удовольствие от того, что нормальный человек обычно считает просто неприличным. И потому в скабрезной натуре находит себе сторонника общественный и личный быт в своих наиболее отталкивающих, гадостных проявлениях…»

Скабрезность — характеристика качественная.Не существует скабрезных явлений,существует лишь их скабрезное отражение.

Один и тот же факт реализации полового инстинкта может быть изложен с тех или иных позиций, в той или иной манере, с помощью тех или иных выразительных средств. О своем любовном свидании разные мужчины расскажут своим приятелям по-разному, хотя имел место один и тот же старый, как мир, факт слияния двух обнаженных тел, но в одном случае это будет отражение красоты женщины, ее игривости, ее сопротивления или, напротив, податливости, стыдливости или ошеломляющей раскованности, а в другом случае — подробное изложение процесса естественного отправления со смакованием густоты и обонятельных способностей слизистых выделений, а также иных физиологических особенностей, смакованием циничным и самоценным ПОРНОСА — грязи.

В этом и состоит главное отличие эротики от порнографии».

А вечером я решила встретиться с Сеней. Мне безумно хотелось настоящего траха после сегодняшней репетиции, а потом и почти беспрерывных четырехчасовых съемок. Эта игра в секс невыносимо возбуждала. Тереться о тело красивого молодого человека, чувствовать его пальцы и губы в интимных местах, смотреть в его горящие от пусть притворной, но все же страсти глаза, слышать его прерывистое дыхание и нежный шепот, но не получить при этом никакой разрядки в виде настоящего полового акта — без привычки это было невыносимо. И я буквально изнывала к концу съемочного дня. Позвонила Дену, но он ответил крайне сухо, что нужно сдавать материал и у него нет ни секунды свободного времени.