Уолтер Тевис - Ход королевы

Миссис Уитли откинулась на спинку кресла и расправила рукава голубого кардигана.

– Ну да, может быть, – пробормотала она.

– Si como no? [38] А почему бы нет? ( исп .) – пожала плечами миссис Уитли. – К тому же он хорошо одевается, открывает передо мной двери и сорит деньгами в ресторанах. – Говоря это, она яростно натягивала колготки, которые никак не хотели налезать на толстые ляжки.

«Наверно, они трахались – миссис Уитли и Мануэль Кордоба-и-Серано», – подумала Бет, но не позволила словам превратиться в образы. Этой ночью миссис Уитли вернулась в отель в три, а прошлой – в половине третьего. Бет делала вид, что спит, и с закрытыми глазами вдыхала смешанный запах парфюма и джина, пока приемная мать бродила по номеру, раздеваясь и вздыхая.

– Я поначалу подозревала, что все дело в высоте, – сказала миссис Уитли. – Семь тысяч триста пятьдесят футов над уровнем моря. – Она устроилась за туалетным столиком на изящной латунной табуретке и принялась нарумянивать щеки, наклонившись вперед и опершись локтем о колено. – У кого угодно голова закружится. Но теперь мне кажется, все дело в местной культуре. – Миссис Уитли прервала свое занятие и обернулась к Бет. – В Мехико нет и намека на протестантскую этику – они тут все римские католики и живут сегодняшним днем. – Миссис Уитли была знакома с книгами Алана Уоттса [39] Алан Уоттс (1915–1973) – британский философ, некоторое время служивший епископальным священником; популяризатор религиозных и эзотерических идей Востока на Западе. . – Выпью-ка я, пожалуй, перед уходом одну «Маргариту». Можешь заказать, солнышко?

В Лексингтоне у нее часто появлялся этот отсутствующий взгляд, и голос звучал словно издалека, из самых глубин затаенного в душе одинокого детства. В Мехико отсутствующий взгляд никуда не делся, но в тоне появилась странная веселость, как будто Альма Уитли наслаждалась какой-то тайной радостью. Бет от этого становилось не по себе. Она хотела было напомнить, что обслуживание номеров тут стоит недешево, даже при пересчете в песо, но смолчала, сняла телефонную трубку и набрала на диске шестерку. Ей ответили по-английски мужским голосом; Бет попросила принести одну «Маргариту» и бутылку колы в 713-й номер.

– Сходила бы ты на фольклорико [40] Фольклорико – общее название для традиционных мексиканских танцев, сочетающих в себе народные традиции и элементы балета. , – продолжила миссис Уитли. – Там, насколько я понимаю, одни только костюмы уже стоят того, чтобы выложить круглую сумму за билет.

– Завтра начинается турнир. Мне нужно поработать над эндшпилями.

Миссис Уитли пересела на краешек кровати и любовалась собственными ногами, которые удалось-таки облачить в колготки.

– Бет, солнышко, тебе бы над собой поработать, а не над эндшпилями, – рассеянно проговорила она. – Шахматы – не главное в жизни.

– Зато я в них разбираюсь.

Миссис Уитли испустила долгий вздох.

– Как подсказывает мне опыт, то, в чем ты разбираешься, не всегда оказывается таким уж важным.

– А что важнее?

– Жить и взрослеть, – твердо сказала миссис Уитли. – Жить полной жизнью.

«С мексиканским комиссионером, сомнительным во всех отношениях?» – хотелось уточнить Бет, но она опять смолчала. Проснувшаяся вдруг ревность к Мануэлю ей не понравилась.

– Бет, – продолжила миссис Уитли доверительным тоном, – ты еще не побывала ни в Музее изящных искусств, ни в парке Чапультепек. Зоопарк здесь просто чудесный! А ты целыми днями сидишь в номере, даже еду заказываешь сюда и проводишь время, уткнувшись носом в свои шахматные книги! Ну можешь ты хоть немножко развеяться перед турниром и занять голову чем-то, кроме шахмат?

Бет захотелось ее ударить. Если она согласится куда-нибудь сходить с миссис Уитли, это значит, что ей придется терпеть Мануэля с его бесконечными дурацкими байками. Когда Бет видела их вместе, мексиканец постоянно трогал ее приемную мать то за плечо, то за талию, стоял слишком близко и улыбался чересчур страстно.

– Мама, – сказала она, – завтра в десять я играю черными против Октавио Маренко, чемпиона Бразилии. Это означает, что у него будет право первого хода. Ему тридцать четыре года, и он международный гроссмейстер. Если я проиграю, мы будем расплачиваться за это увлекательное путешествие из собственных сбережений. Если выиграю, мне предстоит следующая партия с шахматистом еще сильнее Маренко. Так что надо поработать над эндшпилями.

– Солнышко, ты ведь из тех игроков, которых называют интуитивными, верно? – Раньше миссис Уитли никогда не обсуждала с ней игру в шахматы.

– Да, меня так называют. Иногда решения приходят ко мне неожиданно.

– Я заметила, что громче всего зрители на турнирах аплодируют тем твоим ходам, которые ты делаешь быстро, не задумываясь. У тебя еще появляется такой странный взгляд…

Бет вздрогнула от удивления.

– Кажется, ты права, – пробормотала она.

– Интуиции по книгам не научишься. Ты отказываешься выходить из номера, потому что тебе не нравится Мануэль.

– С Мануэлем все в порядке, – пожала плечами Бет. – Только вот он приходит сюда не ради меня.

– Это несущественно, солнышко. В любом случае тебе нужно расслабиться. Ты самая талантливая шахматистка в мире. Я понятия не имею, какие такие способности нужны, чтобы хорошо играть в шахматы, но уверена, что они лишь усилятся, если ты сегодня хорошенько отдохнешь.

Бет ничего не ответила. Она злилась уже несколько дней. Ей не понравилось в Мехико, вернее, не понравился этот здоровенный бетонный отель с потрескавшейся черепицей и подтекающими кранами. Да еще и еда в отеле была отвратительная, а в одиночестве ходить по ресторанам не хотелось. Миссис Уитли каждый день обедала и ужинала с Мануэлем, который приезжал за ней на зеленом «Додже» и вид имел такой, будто он в любое время суток в ее распоряжении.

– Может, пообедаешь с нами? – спросила миссис Уитли. – Потом мы тебя подвезем до отеля – и работай себе над чем пожелаешь.

Бет собралась было ответить, но в дверь постучали – обслуга принесла заказанную «Маргариту», и она подписывала чек, пока приемная мать задумчиво потягивала коктейль, глядя в окно, залитое солнечным светом.

– Подумаешь, опаздаю чуток, – пробормотала миссис Уитли.

Бет холодно взглянула на нее – бледную, рыхлую, набравшую лишний вес. Миссис Уитли держала бокал за ножку одной рукой, другая нервно подрагивала на жирной талии. В ней было что-то до того трогательное, что сердце Бет смягчилось.

– Я не хочу обедать, но вы можете подвезти меня до зоопарка. Обратно вернусь на такси.

Миссис Уитли ее как будто не услышала, но через секунду обернулась с рассеянной улыбкой, все так же держа бокал за ножку.