Иоганн-Фердинанд-Мартин-Оскар Мединг - Адъютант императрицы [litres]

– Я уверен, что эти бедные актеры были бы бесконечно счастливы, если бы могли услышать похвалу из собственных уст ее императорского величества; артисты и солдаты одинаково нуждаются в поощрении и почестях.

– Вы правы, Григорий Александрович – согласилась Екатерина Алексеевна, – эти добрые люди должны были выучить наизусть столько слов, должны были столько говорить ради нашей забавы, что было вполне справедливо обрадовать их несколькими словами нашей благодарности.

Она тотчас же встала и взошла на сцену. Актеры окружили ее в радостном волнении; пока она говорила с режиссером и делала ему некоторый лестные замечания, Потемкин, находившийся по долгу своей адъютантской службы всегда вблизи императрицы, любезно беседовал с остальными и как бы случайно подошел к Аделине и шепнул ей:

– Напомните государыне о ее обещании, мадемуазель, чтобы она не забыла его.

Затем он быстро отвернулся, как будто сказал молодой артистке лишь мимолетный комплимент.

Испуганно вздохнув, Аделина посмотрела ему вслед; она не могла объяснить себе такое благосклонное участие со стороны совершенно незнакомого ей генерала; ей казалось, что он прочел на ее лице ее самые сокровенный мысли, так как действительно ее беспокойство росло с каждым днем, а любезная участливость государыни на самом деле ничем не проявлялась; к тому же ее пугали настойчивые предостережения ее возлюбленного. Когда государыня так неожиданно появилась на сцене и представилась возможность обратиться к ней с просьбой, Аделина колебалась в нерешительности, как ей заговорить, чтобы не рассердить императрицу; а тут вдруг послышались одобряющие слова императорского адъютанта! Несмотря на смятение, эти слова привели Аделину к решению во что бы то ни стало воспользоваться случаем, какой, быть может, не скоро снова представится; она мысленно поспешно подбирала слова, с которыми можно было бы обратиться к государыне, не вызывая напоминанием и как бы сомнением ее гнева. Однако, чем больше раздумывала взволнованная артистка, тем труднее было найти подходящие слова.

Между тем государыня подходила все ближе; еще момент – и она должна была очутиться пред Аделиной; молчание или неудачное слово могло бы погубить все счастье ее жизни; все ее надежды возлагались на государыню и, несмотря на недоверие ее возлюбленного, она все же была убеждена, что достаточно одного взгляда государыни, чтобы невозможное стало возможным.

Наконец, Екатерина Алексеевна подошла к Аделине. Потемкин как бы случайно приблизился в этот же момент и стал совсем близко позади своей повелительницы.

– Благодарю вас, мадемуазель Аделина, – сказала государыня, ласково кивнув головой, – вы исполнили свою роль превосходно и доставили мне большое удовольствие.

Тщетно Аделина искала слов, ее ум как бы помрачился. Она видела, как Потемкин делал ей знаки ободриться, но она ничего больше не могла сказать, как:

– Ваше императорское величество, ради Бога!..

Она сложила руки на груди, слезы хлынули из глаз и ее лицо болезненно передернулось.

– Что с вами, мадемуазель, что это значит? – спросила государыня, видимо пораженная.

Она, казалось, вспоминала что-то, между тем как сдержанные рыдания вырывались из груди Аделины. Потемкин быстро нашелся.

– Это чувство благодарности и воспоминания о милостях императрицы так сильно взволновали молодую девушку, – заметил он. – Вы, ваше императорское величество, изволили милостиво обещать ей принять участие в ее сердечном деле; оно касалось офицера, который ее любит и который…

– Ах, я вспоминаю! – живо воскликнула государыня, – дело касалось подпоручика Смоленского полка, Василия Мировича, у которого конфисковали имущество за государственную измену его предка. Спасибо вам, Григорий Александрович, что вы напомнили мне об этом; я чрезвычайно радуюсь, когда могу кого-нибудь осчастливить… А как много еще в моем государстве несчастных, которым не в состоянии помочь никакое утешение всего царского могущества!.. Ну, мадемуазель, – сказала она, ласково положив руку на плечо Аделины, – успокойтесь, расскажите, как обстоит ваше дело и скоро ли я буду иметь удовольствие поздравить вас со вступлением в брак.

– О, ваше императорское величество, – рыдая, сказала Аделина, – вы могущественны и добры, как само небо; но… – прибавила она в нерешительности.

– Но что! – спросила Екатерина Алексеевна, прислушиваясь, – разве может быть какое-нибудь «но», когда государыня желает осчастливить два любящих сердца?

– Нет, ваше императорское величество, – сказала Аделина, поднимая на государыню взор полных слез глаз, – этого нет, этого не может быть; но надежда колеблется, дух падает, когда день проходит за днем, а все еще ничего не сделано, чтобы выполнить волю всемилостивейшей императрицы.

– Ничего не сделано? – строгим тоном спросила Екатерина Алексеевна. – Что значит, как это возможно? Князь Григорий Григорьевич! – громко позвала она, повернувшись к зрительному залу.

Орлов стоял, окруженный группой царедворцев; услышав зов императрицы, он поспешил к ней.

– Я поручила вам, – сказала она, – расследовать дело подпоручика Василия Мировича и разузнать, возможно ли строгую справедливость заменить в этом случае моею милостью, как я того желаю; как же обстоит дело? Мадемуазель Аделина говорит мне сейчас, что еще ничего не слыхала об этом, а между тем я желала бы вернуть радость и счастье той, которая так много содействует тому, чтобы развлечь меня после государственных забот и трудов.

– Я занимаюсь расследованием дела, – возразил Орлов, – но, чтобы доставить вам, ваше императорское величество, точный и вполне удовлетворительные сведения, необходимо просмотреть старинные документы, которые нелегко разыскать в архивах.

Он посмотрел на молодую девушку мрачным, грозным взглядом, но Аделина была так чудно хороша в своем волнении и с проблеском оживающей надежды в заплаканных глазах, что мрачный взор князя снова просветлел и на мгновение с восхищением остановился на ней.

– Быть может, с моей стороны было нелюбезно, – прибавил он, – что я так долго оставлял мадемуазель Леметр в неизвестности относительно своих расследований, которые, как я надеюсь, приведут к желательным для нее результатам.

Потемкин смотрел на князя чрезвычайно внимательно, как бы желая проникнуть в глубину его мыслей.

Государыня кивнула вполне удовлетворенная и ласково улыбнулась.

– Вы слышите, мадемуазель, мое обещание не забыто; положитесь на князя, и, когда дело будет окончено, надейтесь и будьте уверены, что моей милости хватить, чтобы восполнить строгий закон.

При этом она протянула Аделине руку для поцелуя.