Томас Гарди - Взор синих глаз [litres]

В экипаже, что приближался к нему с правой стороны, он вскоре узнал дилижанс. Его появление сопровождалось окриками кучера и свистом его хлыста, ясно различимым в царящем утреннем безмолвии, коим он понукал лошадей взобраться на холм.

Шум колес другого экипажа раздавался со стороны малой дороги, которую Стефан не так давно покинул. Прислушавшись повнимательнее, он понял, что тот выехал с тех земель, на которых стоял древний поместный особняк, что граничил с землями священника. Между тем экипаж выехал из ворот усадьбы и покатил по дороге, будучи теперь виден весь целиком. То была обыкновенная дорожная карета, с малым количеством багажа, определенно принадлежащего некой леди. Карета подъехала к развилке, где расходились четыре пути, достигнув ее на полминуты раньше, чем дилижанс, пересекла развилку перед самым носом дилижанса и продолжала свой путь по дороге, что шла в другую сторону.

Внутри кареты Стефан успел рассмотреть пожилую леди вместе с моложавой женщиной, коя, видимо, была ее служанка. Дорога, что они избрали, вела в Стратли, небольшой морской курорт, находившийся в шестнадцати милях на севере.

Он услышал, что ворота старинной усадьбы распахнулись вновь, и, взглянув вверх, увидел еще одну человеческую фигуру, что оттуда вышла и зашагала по направлению к пасторскому дому. «Ах, как бы мне хотелось, чтоб это я шел туда!» – подумалось ему мимоходом. Джентльмен был высок и напоминал мистера Суонкорта статью и платьем. Он открыл ворота пасторского дома и вошел внутрь. Получается, то и впрямь был мистер Суонкорт. Вместо того чтоб этим утром оставаться в постели, мистеру Суонкорту взбрело на ум непременно проводить в путешествие свою новую соседку. Должно быть, он заинтересован в этой соседке необыкновенно, раз совершил ради нее такой небывалый поступок.

Дилижанс подъехал и остановился, и Стефан, держа в одной руке чемодан, а другой взявшись за оглоблю, взобрался в экипаж.

– Кто эта леди в экипаже? – равнодушно спросил он у Ликпена, кучера.

– То, сэр, была миссис Тройтон, вдовушка, у которой, сказывают, деньжат видимо-невидимо. Она владеет всей той частью Энделстоу, что не принадлежит лорду Люкселлиану. Только поселилась она тут совсем недавно, вступила в свои права по закону. Владелец-то прежний больно таинственный был человек, никогда не живал тут, можно сказать, его, почитай, здесь и не видели, кроме как в сентябре [57] Намек на Михайлов день (29 сентября), когда вносится арендная плата за усадьбы. В этот день принято платить аренду или от нее отказываться и справлять новоселье. .

Лошади снова тронули, и из-за поднимаемого ими шума любое продолжение разговора потребовало бы слишком большого напряжения сил. Стефан забрался под полог дилижанса и вскоре погрузился в свои мечты.

Три с половиной часа дилижанс то взбирался на холмы, то тряско съезжал вниз, и вот они наконец достигли Сент-Лансеса, торгового городка и железнодорожной станции, что была ближе всех к Энделстоу, а также местом, где Стефан закончил свое тряское путешествие по ухабам в тот памятный для него зимний вечер в начале того же года. Прибытие дилижанса в Сент-Лансес было приурочено к отправлению от этой станции самого раннего поезда, на который и успел Стефан. Два-три часа езды по железной дороге, что вела через вертикальные проходы, прорубленные в метаморфическом скальном массиве [58] Метаморфические скалы – горные породы, что образовались в результате метаморфизма (изменения осадочных и магматических горных пород благодаря изменениям физических и химических условий среды). , через рощи роскошных и зеленых дубов; по дороге, что тянулась по склонам холмов и, ныряя вниз, шла через очаровательные лощины, долины и яры, где сверкали ручьи, как на горе Ида [59] Ида – самая высокая гора на острове Крит, где, согласно древнегреческим мифам, в Идейской пещере был вскормлен младенец Зевс. , – и вот он уже смешался с толпой, оказавшись в числе тех ста пятидесяти тысяч человек, что составляют население города Плимут.

У него еще оставалось немного свободного времени, поэтому он оставил свой багаж в камере хранения и отправился пешком по Бедфорд-стрит в сторону ближайшей церкви. Здесь Стефан стал блуждать среди множества могильных камней и заглянул в окно церкви, мечтая о том событии, что, скорее всего, состоится здесь, у алтаря, в будущем месяце. Он повернул прочь и поднялся на Хоу [60] Хоу (англ. Plymouth Ное) – низкий холм на морском побережье, состоящий из скал известняка, на котором выстроен город Плимут. , созерцая величественную морскую гладь и огромный мыс, но не различая ни одной особенности удивительного вида, что открывался его глазам. Перед его взором все еще стояла внутренняя перспектива – событие, которое, как он надеялся, произойдет в той самой церкви. Ширь бухты Саунд, Волнорез [61] Плимутский волнорез (англ. Plymouth Breakwater) – каменный волнорез длиной около полутора километров, защищающий бухту Саунд; является местной достопримечательностью. , маяк на далеких Эддистоунских скалах [62] Эддистоунский маяк (англ. Eddystone’s lighthouse) – маяк в 14 км от мыса Рейм в Великобритании, отмечающий для мореплавателей опасные Эддистоунские скалы. В 1759 г. по проекту знаменитого инженера Джона Смитона на этом месте был построен третий по счету маяк, дизайн которого оказал сильное влияние на строительство других, ему подобных, а тот стал достопримечательностью. , темный поток кораблей, бригов, барок и шхун, которые или плыли спокойно, или скользили по волнам, совершая едва уловимые движения, – все это тогда казалось ему сном, а воображаемое событие было реальностью.

Вскоре Стефан спустился вниз с холма Хоу и вернулся на железнодорожную станцию. Он взял в кассе свой билет и сел в поезд, идущий до Лондона.

В тот день в энделстоунском пасторском доме утомительно долго тянулось время. Ни отец, ни дочь не перемолвились и словом между собою касательно отъезда Стефана. В обращении мистера Суонкорта с нею явно чувствовалась доброта, вызванная виной и происходившая от дурных опасений, что его обвиняли справедливо за некие поступки прежних лет.

Возможно, оттого, что им недостает способности сразу оценить ситуацию в целом, или же благодаря их природному дару к некоторым видам стоицизма, но в критических ситуациях голова у женщины остается холоднее, чем у мужчины, однако проявляется это в пассивной форме. Возможно, если говорить о положении Эльфриды, по крайней мере, то была слепота по отношению к более значительным и непредвиденным обстоятельствам будущего, которое она сама же себе уготовила, и это позволило ей спокойным голосом спросить отца, даст ли он ей выходной в ближайшее время, чтобы совершить путешествие до Сент-Лансеса, а оттуда – в Плимут.