Мартин О Кайнь - Грязь кладбищенская

– Да брось, что ты. Они ведь лежали в засаде. Поздней темной ночью. И ранили осла Проглота, когда тот забрался на поле Куррина у дороги.

– О, я это хорошо помню! Я вывихнул себе лодыжку…

– …Ты, должно быть, родственник Патрика Лауруса?.. Третий парнишка. Ты же ходил ко мне в школу. Славный, крепкий был паренек. Макушка светлая. Глаза карие. Щеки румяные. И превосходно играл в гандбол [98] Гандбол – имеется в виду ирландский гандбол ( ирл . liathróid láimhe) – вид спорта, где игроки бьют мячом о стену, ударяя по нему ладонью или кулаком так, чтобы противник не мог мяч отбить; игра ведется один на один или пара на пару. … Люди из Озерной Рощи уехали в Англию… А Учительница хороша, как никогда прежде, говоришь? Ага! Билли Почтальон совсем плох, захворал… Плох. Захворал…

– Точно так, Мастер. Ревматизм, говорят. На него донесли, что он отдает письма первому встречному, лишь бы побыстрее, и потому ему пришлось разносить их по домам снова…

– Так ему и надо, проходимцу!..

– Его застал страшный ливень по дороге на верхние выселки. Он ужасно продрог… Пришел домой, лег в постель…

– Так ему и надо, дьяволу! Ах он мошенник! Ах он вор! Ах он…

– Он все рассуждал, что собирается уехать в Англию, перед тем как его свалило.

– В Англию! Уехать в Англию!.. Говори. Не робей.

– Кое-кто говорит, Мастер, что здоровья ему стало не хватать, с тех пор как он женился.

– Гнусный грабитель! Жадный жлоб!

– А она не хотела его отпускать. Когда я сам уже был готов ехать, она толковала с моим отцом – сказала, что если уедет Билли, то для нее уж не остается ничего, кроме смерти…

– Блудница…

– Наняла троих докторов в Дублине, чтобы его осмотреть, Мастер…

– И это за мои деньги! Мне-то она ни одного доктора не выписала, блудница… Жопа в папоротниках…

– Де гряс , Учитель…

– А я никогда не думал жениться. Я бы уехал в Англию, если б меня хворь не свалила. Вот из Баледонахи люди уехали, и с Паршивого Поля…

– И из Пастушьей Долины и из Озерной Рощи. Я не хуже тебя знаю, кто уехал. А вот никто из стариков не надумал жениться?

– Много разговоров про то, что Томас Внутрях собрался.

– Про него-то все время много разговоров, про бездельника. А кто еще?

– Рыжий Полицейский на нёрсе [99] Нёрс – медсестра ( искаж. англ. ). из Яркого города. Молодой Учитель тоже…

– Молодой Учитель, да? Что за дьявольская лихорадка жениться напала на школьных учителей. Небось ждут нового повышения жалованья.

– Уж лучше бы им не ждать. Вы же слышали Старого Учителя. А кто же невеста?

– Молодая женщина из Яркого города. Удивительная красавица. В тот день, когда я делал себе фотокарточку, чтобы ехать в Англию, видел их вдвоем. Они как раз шли в гостиницу “Вестерн”.

– А как выглядела эта женщина?

– Стройная, высокая. Волосы светлые, заплетены в косы…

– В ухе колечко?

– Да…

– Глаза темные?

– Да с какого дьявола мне знать, что у нее за глаза? Не она меня тогда заботила…

– Улыбка ясная?

– Она же Учителю улыбалась, понятное дело. А мне вот не улыбалась.

– А ты не слыхал, где она живет?

– Не слыхал. Но работает, кажется, в какой-то букмекерской конторе у Барри, если только есть такое место. Учитель из Озерной Рощи и Сестра Священника женятся в следующем месяце. Говорят, ему дадут новую школу.

– Женщина в брюках, да?

– Она.

– А не странно, что она за него замуж выходит?

– Да что странного? Мужчина он ладный, видный. И капли в рот не берет.

– А пусть даже и так. Мне вот кажется, что женщина в брюках за какого попало мужчину замуж не пойдет. Такие привередливее прочих женщин…

– Да есть у тебя хоть капля ума! Вот мой сын женат в Англии на француженке, и ни слова не разберешь, что она там говорит. Не больше, чем этот балабол вон там. Уж эта-то, пожалуй, попривередливее брючной будет…

– Ступай ты к Богу в рай со своей француженкой! Вот мой сын женат в Англии на тальянке. А, каково?

– Да иди ты со своей тальянкой! Мой сын в Англии взял в жены блеку [100] Блека – черная ( искаж. англ. ). ! Ну, как тебе?

– Блеку! У меня сын женат в Англии на иудейке. Ты можешь себе представить, каково это? На иудейке. А иудейка еще и сама не за всякого захочет выйти…

– Да и ее не всякий выберет. У мужчины к такой отвращение…

– А еще больше отвращение у мужчины к такой, на ком твой сын женился. Блека . Тьфу!..

– Большой Босс женится на женщине из Пастушьей Долины. Молодой парень, который сын Шониня Лиама, достроил стойло и тоже водит носом, кому сделать предложение. Когда он сватался к дочери Придорожника, ему отказали.

– Придорожник каждый божий день воровал мой торф…

– И мой…

– И мою кияночку украл…

– Разрази ее дьявол! Решила лапу наложить на мою большую собственность…

– Это она хотела привлечь меня к суду за мои водоросли. Говоришь, не будет сын Шониня Лиама на ней жениться?..

– Да так ему и надо. Какого дьявола с него было взять-то, с Шониня Лиама? Ракушки. А сейчас что у него есть? Ракушки…

– По мне, в ракушках сроду не было ничего плохого, вот точно – не было. И я, и мой малый заработали на них большую часть стоимости жеребчика. Так что и у нас, как говорится, кой-чего имеется: жеребчик, большой, прекрасный жеребчик. И стойло, которому не хватает только крыши. И я ему сказал, что, когда он достроит стойло, надо бы поискать себе славную девчонку…

– Да этому малому и в доме на Холме отказали. И у дочери Верещаников в Баледонахи. И у дочери Плотничка в Паршивом Поле…

– Ничего путного из этого малого не выйдет. Разве он сказал, что мы получили большую часть денег на жеребчика с ракушек; что у нас уже готово новое чистое стойло; что мы купили прекрасного большого жеребчика после Рождества? Боюсь, он никогда не устроится. И зачем я помер так внезапно…

– Слушай, Шонинь Лиам. Верещаник из Баледонахи – мой двоюродный брат. И он был чертовски прав, отказав твоему сыну. Я и сам отказался отдать тебе мою дочь. А помнишь тот раз, когда ты пришел просить ее руки?

– Не было у меня в тот раз ни жеребчика, ни стойла.

– Ты так важно говоришь о Верещанике из Баледонахи, между прочим. Тебя послушать, так он прямо граф. А разве не мой отец ему отказал, когда тот прошел просить себе жену! “Ты что же полагаешь, Верещаник, – сказал мой отец, – я отошлю свою дочь в Баледонахи, жить на одной крапиве и песнях сверчков?”

– Отец твой отказал Верещанику? Да моя мать сама отказала твоему отцу, когда он сватался! “За моей дочерью приданого дважды по двадцать фунтов и корова, – сказала она. – И, клянусь своей душой, уж конечно, не за вшивых оборванцев из твоей деревни я ее собираюсь выдать на эти сорок фунтов”.