Анатолий Клещенко - Это случилось в тайге [сборник повестей]

— Кому приказали разводить костер?

— Мне, — сказал Генка.

— Во всяком случае, согласны теперь, — копируя Сергея Сергеевича, начала Эля, а закончила совсем не в топ: — Что… что… не следует делать глупостей?.. И… в чем мы будем варить уху?

— Котелок в рюкзаке у Сергея Сергеевича. Ладно, воде закипеть недолго. Идем хариусов надергаем пока, чтобы не трогать тайменя.

Примерно через час все сидели вокруг чумазого котелка, и Сергей Сергеевич, проливая из ложки уху, говорил Генке:

— Всего-навсего полчаса каких-то, если не меньше, и пожалуйста: таймень, четыре ленка, ваши хариусы. И все это почти не сходя с места и не считая того тайменя или ленка, который у меня сорвался… Да тут же черт знает сколько наловить можно! За полчаса — добрых полтора пуда рыбы, а? И ведь совершенно законно! А сколько спортивного удовлетворения в такой ловле!

— Это вам еще не крупный попал, — сказал Генка. — В Ухоронге на два пуда таймень не редкость.

Сергей Сергеевич посмотрел на него загоревшимися глазами, воткнув ложку черенком в песок.

— Черт знает что! На два пуда! Да ведь у вас тут все равно что молочные реки и кисельные берега. И вообще скатерти-самобранки! — Он показал на котелок с ухой и сложенных на лопушине вареных хариусов. — Понимаете вы это или нет? Впрочем, вы же считаете себя хозяином. Что ж, правильно считаете! Но вы понимаете, Гена, каким должен быть хозяин этой земли, чтобы она не оскудевала? Эх!.. А ведь у нас так бывает: прошел человек, а за ним — кедры, спиленные ради десятка шишек, пожарища, потому что лень потушить костер; обезрыбевшие реки, потому что у человека была взрывчатка и не было совести. А ведь хозяин! Его это все, ему принадлежит, а вот…

Генке представились накрещенные друг на друга рыжие кедры и река почему-то с неподвижной, как в болоте, водой, подернутой плесенью.

— Мы, — оробев, сказал он, — кедров не пилим, что вы! Если под колотушку — это чурбан такой, пуда в полтора, на длинной жердине — не идет шишка, так лазаем. Когти специальные есть, чтобы по кедрам лазать. И взрывчаткой тоже никогда, честное слово!

— Ну что ж! Хорошо, если вы все-таки добрые хозяева. Давай бог, как в старину говорили… — Сергей Сергеевич посмотрел на часы и вспомнил: — Батюшки, нам ведь поторапливаться не мешает!

— Рыбу вам в рюкзак класть или как? — спросил Генка. — Если хотите, могу унести.

— Нет, зачем вы? Ловите своих хариусов. А я хочу показать, что за великолепная машина спиннинг!

Перед обомшелым, поросшим смородинником заломом, под который ныряла Ухоронга, Сергей Сергеевич отпустил по крайней мере пудового тайменя — леса захлестнулась на утонувшей коряге. Двух — одного за другим, обоих килограмма по три — вытащил из неглубокого у́ловца, переходившего в заросшее лопушняком плесо. Ниже плеса река снова начинала петлять и, не умея раздвинуть каменные берега, пыталась зарыться в землю, выгрызая глубокие черные провалы — омуты. В одном месте, заставляя свернуть почти под прямым углом, Ухоронге заступил дорогу отвесный склон сопки — поставленные на ребро слоистые траппы напоминали книги в библиотеке титанов. Надписей на кореш-как не было, но мох и плесень свидетельствовали об их древности. А в просторном у́лове похожая на смолу вода медленно кружила куски коры и белые шапки пены. Сергей Сергеевич, освободившись от рюкзака и закурив сигарету, отдыхал. Генка увел Элю к сливу из у́лова — ловить хариусов.

Девушка решила сменить гнев на милость. Она завладела удочкой м, стоя на большом камне, не глядя на прыгающую по воде обманку, кричала Генке:

— Господи, я же свалюсь отсюда! Дай руку, медведь недогадливый!

Генка, блаженно улыбаясь, забрел в воду и, утвердясь одной ногой на камне, подставил Эле плечо.

— Вот так, — удовлетворенно сказала девушка, с силой опираясь одной рукой и забрасывая удочку. — А что, если я все-таки свалюсь?

— Поймаю, — сказал Генка.

В это время что-то дернуло лесу, Эля вскрикнула "ах!" и, отпустив Генкино плечо, обеими руками схватилась за удилище.

— Только через голову не бросай, — равнодушно посоветовал Генка. — Сорвется, если крупный.

Он отцепил рыбину, когда девушка подтянула ее к камню, швырнул на берег. Хариус мелко-мелко задрожал, распустив разноцветный спинной плавник, и замер. Эля, закинув удочку, снова нашла плечо Генки.

— Поймаешь?

— Поймаю.

Она махнула удочкой и, подгибая ноги, стала медленно валиться вперед, на Генку. Тот чуть отодвинулся и, ловко подставив руки, улыбнулся во весь рот.

— Поймал!

— Нет, — сказала Эля, помедлив. Ее широко открытые глаза были близко-близко.

— Почему?

— Потому что… медведь. Пусти.

Конец удилища полоскался в воде, лесу вытянуло течением. Генка поставил Элю на камень, поднял удилище.

— Смотри, — сказал он, плавным взмахом посылая над быстриной обманку. Она еще не коснулась воды, когда невидимый за кустами Сергей Сергеевич вдруг закричал испуганно:

— Гена! Гена! С-сюда!

— Таймень! — одним словом все объяснил Генка и, комлем вперед швырнув на берег удилище, крикнул: — Бежим!

Сергей Сергеевич, сильно отклонясь назад, словно собрался демонстрировать "мостик", с видимым усилием удерживал в руках спиннинг. Согнутое в дугу удилище медленно кланялось из стороны в сторону, как колеблемая течением камышина. Катушка, которую Сергей Сергеевич прижимал ладонью, изредка потрескивала. А в улове по-прежнему кружилась кора и пена, из непроглядной глубины поднимались к поверхности серебряные пузырьки, словно омут был гигантским котлом, в котором кто-то надумал кипятить черную воду.

Ни сам Сергей Сергеевич, ни Генка, ни тем более Эля не знали, что следует предпринять. Где-то в смоляной глубине улова ходила удерживаемая лесой рыба. У нее не хватало силы оборвать миллиметровую жилку, прочность которой благодаря гибкому удилищу и катушке фактически была неограниченна. По крайней мере пока на шпульке имелся запас лесы, нечего было бояться. И все-таки Сергей Сергеевич боялся. Зная, что ему не смогут помочь, что сам не позволит помогать, он позвал на помощь.

— Залег! — сказал Генка.

— Ходит, — сказал Сергей Сергеевич. — Не мешайте.

Стоявшая на тормозе и удерживаемая рукой катушка отдавала лесу. Понемногу, по сантиметру, но отдавала.

— Подматывайте, — сказал Генка.

— Не могу. Силы… не хватает.

— Давайте я!

Сергей Сергеевич отрицательно помотал головой. Катушка затрещала более дробно, натянутая как струна жилка покатилась вправо. И вдруг — тр-р-р-р! — словно под ухом рванули кусок ткани. Окровавленными пальцами — ручками катушки сорвало кожу на суставах — Сергей Сергеевич начал возвращать сдернутую лесу. Он или забывал дышать, или ему не хватало дыхания.