Ноэль Хиллиард - Клочок земли

Они поехали в город. Кепа оставил машину на стоянке, и они отправились пешком к автобусной станции. Владелец писчебумажного магазина, вынимая газеты из своего почтового ящика, кивнул Кепе.

— Как поживаете, мистер Сэмюэл?

— Прекрасно, благодарю вас. А вы как, хорошо?

Пройдя несколько шагов, Муту спросил:

— Кто это такой?

— О, это член клуба. Я теперь, знаешь ли, состою в клубе.

— Не может быть!

Около здания банка изысканно одетый человек вежливо раскланялся с Кепой.

— Доброе утро, мистер Сэмюэл.

— Доброе утро, Тед.

— А это кто такой? — спросил Муту.

— Это управляющий банком, мистер Симмонс. Мой хороший знакомый.

Муту наслаждался прогулкой. Как приятно ощущать под ногами гладкий асфальт после усыпанных щебнем дорог Турамы.

Шикарный лимузин затормозил у тротуара, сидевший за рулем человек опустил стекло и сказал:

— Доброе утро, Кепа!

— Привет! Как поживаешь?

Кепа подошел к машине и несколько минут болтал с приятелем. Муту опустил свой чемодан на тротуар и стоял, ожидая.

— А это кто? — спросил он у Кепы, когда тот снова присоединился к нему.

— Это хозяин магазина Дэлгети. Мой друг. Мы встречаемся с ним в клубе довольно часто.

— Правда?

— Конечно. В клубе знакомишься со многими людьми.

— Там, должно быть, замечательно. Место встреч пакеха.

Еще один, одетый с иголочки джентльмен приветствовал Кепу, дружески протянув навстречу обе руки.

— Черт возьми… мистер Сэмюэл! Как поживаете?

— Прекрасно, мистер Пейн. А вы как?

— Неплохо, неплохо. Не жалуюсь. На весь день в город?

— Да, знаете ли, небольшое дельце есть.

Они пошли дальше.

— Кто это?

— Это мэр.

— Кто?!

— Мэр. Глава города.

— Ты и с ним знаком?

— Очень хорошо. Он мой приятель.

— А кого-нибудь из маорийцев ты тут знаешь?

— Немногих. Совсем немногих.

Они подошли к повороту, откуда открывался вид на реку. С берега навстречу им поднимался старый маориец, весь заросший волосами: он, видимо, уже месяц не брился. Космы его были приклеены ко лбу комьями оранжевой глины; фуфайка на локтях продрана. Штаны с заплатами цвета хаки были все в грязи, наполовину расстегнуты. Шнурки ботинок волочились по земле. За плечами он нес мешок из-под сахара, и из дыры на дне мешка высовывался хвост угря, скользкий и отвратительный. Эти угри живут в грязи и выделяют из себя грязь, и запах их слышен за милю. Во время разлива, когда угри голодны, можно, гуляя по берегу, слышать их шипение.

Маориец остановился и посмотрел на них с другой стороны улицы. Лицо его расплылось в широкой улыбке.

— Эй, Кепа, Кепа! — закричал он. — У меня тут есть для тебя угорь. Красота, а не угорь!

Муту повернулся к Кепе.

— Ты знаешь вон того человека?

Но Кепы нигде не было видно. Он исчез в дверях магазина дамских шляп.

Перевод Н. Ветошкиной

Люк открыли, и можно было приступить к работе, но Эрик Найт никак не мог отделаться от гнетущего чувства безразличия, которое сковывало его последние недели. Он посмотрел сквозь дыру в палубе. Там внизу среди мешков с цементом двигались человеческие фигуры и уже начинала подниматься тонкая удушливая пыль.

«Упадешь туда, так не встанешь», — подумал он.

Лебедка вращалась, и канат, подергиваясь, тянулся вверх, ударяясь о борт судна.

— Берегись! — крикнул механик. — А то недолго и без головы остаться!

Медленно наматывался канат, грузовая сетка, раскачиваясь, повисла за бортом и опустилась на причал.

— К какой тебя работе приставили? — крикнул ему механик. — Ты что, снизу, из трюма, что ли? Здесь ты только мешаешь.

Найт облокотился о поручни. После дождливой ночи настил причала стал черным, таким же, как и закрытые железные ворота, ведущие в порт. За доками, где стояли грузовые суда, туманное небо прорезали высокие подъемные краны. Вагонетка — желтая краска на ней потрескалась и облупилась, — громыхая, протащила за собой несколько тележек. Снизу послышались отрывистые звуки команды, и из пакгауза строем вышел взвод солдат, развернулся и промаршировал по причалу.

— Ты слышал, что я тебе сказал? — закричал механик.

— Я и сам ничего не знаю. Мне сказали прийти сюда и приниматься за работу.

— Тогда иди и спроси кого-нибудь. А то здесь ты без толку околачиваешься. Ты что, никогда раньше не работал на разгрузке цемента?

Найт укрылся от ветра позади рубки и свернул сигарету.

Неделю назад он получил из Управления по труду открытку, в которой его заверяли, что, если он возобновит работу, закон обеспечит ему полную защиту. Ему будут выплачивать особые премиальные. Работа в порту будет считаться почетной. Если он согласен, он должен отослать открытку обратно, указав свое имя и адрес, и военный грузовик заедет за ним в понедельник утром, чтобы в безопасности доставить его в порт.

В конце первого месяца локаута Найт перестал посещать ежедневные собрания в Доме профсоюзов и сменил пивную, для того чтобы не встречаться со знакомыми, но это не помогло, потому что в дни локаута, куда бы ты ни пошел, ты повсюду непременно на них натыкался. Они ходили на собрания, распространяли бюллетени, выступали перед рабочими во время обеденного перерыва на заводах, а потом устремлялись в пивную и Свои пособия тратили на выпивку, словно лучшего занятия у них не находилось.

Во всяком случае, ему уже порядком надоело все это представление, и он заполнил открытку и отослал ее по обратному адресу, не сказав никому ни слова. Потом он несколько струсил. Профсоюз имел своих друзей в Управлении и везде и повсюду, поэтому, если пройдет слух, что он выходит на работу, кто-нибудь из них может явиться к нему домой и вправить ему мозги. А что он один против них всех?

В эту ночь он почти не сомкнул глаз, и к тому же утро было пасмурное, ненастное. Проливной дождь ночью обил листву с кустов в саду, и на лужайке перед домом не просыхали глубокие лужи. Стоя на крыльце в ожидании грузовика, он весь дрожал на холодном ветру. Разносчик молока как-то странно посмотрел на него и не ответил на его приветствие.

Военный грузовик остановился возле калитки. Найт поплотнее обмотал шарф вокруг шеи и зашагал по дорожке. Послышался странный свист, и он ощутил на лице легкие брызги. Он обернулся. Элси Хокинс, из соседнего дома, выплеснула на газон старую заварку из чайника и чуть не облила его. Он мог поклясться, что сделала она это нарочно.

Найт залез в кузов машины под брезентовый навес и в кромешной тьме уселся на скамейку. Рядом с ним сидели еще несколько человек, но в темноте он не мог разглядеть их лиц; все молчали. Время от времени грузовик останавливался, солдат раздвигал брезент, и при тусклом свете в щель пролезал еще кто-нибудь и протискивался к скамье, задевая лица сидевших полами мокрого плаща.