Джеймс Клавелл - Ураган. Книга 1. Потерянный рай

Музаде сделал шаг вперед, не желая столкновения, понимая, что численный перевес не на их стороне:

– Прекрати, Хасан! Ты должен пе…

– Не для того мы сражались и не для того умирали наши братья, чтобы отдать свое оружие и власть муллам!

– Власть принадлежит правительству! Правительству! – Музаде заговорил еще громче. – Сейчас все оставят оружие при себе, но потом принесут и сдадут его в моем кабинете, поскольку я представляю новое правительство, и на…

– Нет, не представляешь! – вскричал аятолла. – Во-первых, именем Аллаха, каждый, кто не является «стражем ислама», положит свое оружие на землю и уйдет с миром. Во-вторых, правительство подчиняется Революционному комитету под непосредственным руководством имама, и этот человек, Музаде, еще не утвержден, поэтому никакой власти у него нет!

– Я здесь правительство!

– Нет, не ты!

– Аллах-у акбаррр! – прокричал кто-то и нажал на курок.

Хасан, юноша, стоявший в центре, получил очередь в спину и сделал пируэт в своем танце смерти. Тут же затрещали другие автоматы, люди бросились врассыпную, ища укрытия, или атаковали тех, кто стоял рядом. Бой был коротким и жестоким. Многие погибли, но людей Музаде было слишком мало. «Зеленые повязки» были безжалостны. Несколько человек схватили Музаде, и теперь он стоял на коленях в пыли, умоляя о пощаде.

Аятолла остался на ступенях. Автоматная очередь попала ему в грудь и живот, и он лежал на руках у одного из своих людей; кровь быстро пятнала его одежду. Струйка крови сбежала из уголка рта на бороду.

– Бог велик… Бог велик… – бормотал он, потом издал протяжный стон, не в силах превозмочь боль.

– Учитель, – произнес человек, державший его на руках; по его щекам катились слезы, – скажи Аллаху, что мы пытались защитить тебя, скажи Пророку.

– Бог… ве… лик, – пробормотал аятолла.

– Что с этим Музаде? – спросил кто-то. – Что нам с ним делать?

– Исполните Божий труд. Убейте его… Убейте его, как вы должны убить всех врагов ислама. Нет Бога, кроме Аллаха…

Приказ был выполнен мгновенно. И жестоко. Аятолла умер улыбаясь, с именем Бога на устах. Другие открыто плакали, завидуя вступившему в рай.

БАЗА ВВС В КОВИССЕ. 14:32.Мануэла Старк была занята приготовлением чили на кухне своего бунгало. Кассетный магнитофон на батарейках, стоявший на подоконнике, наполнял маленькую комнату музыкой в стиле кантри. На газовой плитке стоял большой сотейник с густым бульоном и кое-какой заправкой, и, когда варево закипело, она убавила газ и взглянула на часы на руке, рассчитывая время. Как раз, подумала она. Мы сядем ужинать около семи, а свечи замечательно украсят стол.

Нужно было еще покрошить лук и другие овощи и перекрутить козлятину в мясорубке, и она с удовольствием продолжила свои хлопоты, рассеянно напевая или пританцовывая в такт музыке. Кухонька была маленькой, работать в ней было трудно; не то что в огромной, с балками под высоким потолком кухне в очаровательной, старой, широко раскинувшейся испанской асьенде в Лаббоке, где ее семья жила почти целый век, где выросли она, ее брат и сестра. Но Мануэла не расстраивалась из-за тесноты или необходимости готовить, не имея под рукой нормальной кухонной утвари. Она была рада заняться чем-нибудь, что могло отвлечь ее от вопроса, когда она снова увидит своего мужа.

Конрой улетел в субботу, отправившись в Бендер-Дейлем вместе с муллой, подумала она, пытаясь успокоить себя. Сегодня вторник, прошло всего три дня, да и сегодняшний день еще не закончился. Вчера вечером он говорил с ней по высокочастотной связи: «Привет, милая, здесь все в порядке… никаких причин для беспокойства. Извини, мне нужно идти… эфирное время сейчас ограниченно, люблю тебя, скоро увидимся». Его голос звучал так уверенно и свободно, и все равно она была убеждена, и эта убежденность иглой засела в сердце, что уловила в нем какую-то нервозность, которая заполнила ее мысли и отравила сон. Это всего лишь твое воображение. Он скоро вернется! Оставь сны для ночи и держись за мечты о том, что все просто замечательно. Сосредоточься на готовке!

Она привезла пакетики молотого чили с собой из Лондона вместе с другими пряностями, паприкой, кайенским перцем, имбирем, свежим чесноком, сушеными стручками перца чили, сушеной фасолью и кое-чем еще, помимо ночного белья и туалетной бумаги, – все в одной большой сумке, которую ей разрешили взять на борт «Боинга-747». Все для чили, потому что Старк обожал мексиканскую кухню и особенно чили, и они оба соглашались, что, помимо карри, это был единственный способ сделать козлятину съедобной. Одежду или что-то еще везти с собой не было нужды, потому что какие-то вещи оставались у нее в тегеранской квартире. Единственным другим подарком, который она привезла, была баночка мармайта [31] Паста для бутербродов. – она знала, что Дженни и Дункан Мак-Иверы так любили мазать эту пасту на горячий, поджаренный на масле хлеб, который пекла Дженни, когда ей удавалось достать муку и дрожжи.

Сегодня Мануэла пекла хлеб. Три буханки лежали на кухонном столе в своих формах для выпечки и остывали, накрытые муслином, чтобы уберечь их от мух. Черт бы побрал всех мух на свете! – подумала она. Мухи губят все лето, даже в Лаббоке… Ах, Лаббок, интересно, как там дети.

Биллиджо, Конрой Младший и Сарита. Семь, пять лет и три годика. Ах, мои милые! – подумала она со счастливой улыбкой. Я так рада, что отправила вас домой к папе и к нашим десяти тысячам акров – есть где разгуляться. И дедушка Старк рядышком: «Только не забудьте надеть сапоги от змей, слышите, вы там!» С этим своим очаровательным техасским выговором, таким грубоватым и одновременно мягким.

– Да здравствует Техас! – произнесла она вслух и рассмеялась сама себе, пока ее ловкие пальцы резали, давили, орудовали ложкой.

Время от времени Мануэла пробовала чили, добавляя еще немного соли или чеснока. В окно она видела, как Фредди Эйр прошел через небольшую площадь, чтобы подняться на их радиовышку. С ним был Павуд, их старший клерк. Он славный человек, подумала она. Нам повезло, что у нас такие преданные работники. Позади них ей была видна основная взлетно-посадочная полоса и бо́льшая часть базы. Ее территорию покрывал снег, полуденное небо было затянуто облаками, скрывавшими вершины гор. Несколько их пилотов и механиков рассеянно гоняли мяч, среди них она увидела Марка Дюбуа, который привез муллу назад из Бендер-Дейлема.

Больше здесь ничего не происходило, только обслуживание вертолетов, проверка запчастей, покраска – никаких полетов с воскресенья и нападения на базу. И бунта. В воскресенье вечером трех бунтовщиков – одного человека из летного состава и двух сержантов из танкового полка – судили военно-полевым судом и на рассвете расстреляли. Весь день вчера и сегодня на базе было тихо. Один раз, вчера, они увидели, как два истребителя взмыли в небо, но других полетов не было, что казалось странным, потому что база являлась учебной и полетов обычно происходило много. Все движение, казалось, замерло. Только несколько грузовиков, никаких танков и колонн или посетителей по эту сторону. Ночью слышалась какая-то стрельба, крики, но они скоро прекратились.