Джеймс Клавелл - Ураган. Книга 1. Потерянный рай

– Да, пожалуйста, – кивнул Эрикки и смотрел, как она с благодарностью припала к фляжке. – Спасибо.

– А вы не хотите?

– Нет, спасибо, – вежливо ответил он, не желая принимать никаких услуг для себя, хотя в горле у него пересохло. Он ободряюще улыбнулся жене. – Азаде, прямо как манна с небес, а? Чарли-то ну чем не ангел?

– Да… да. Такова была воля Аллаха. Я в порядке, теперь в порядке, Эрикки, хвала Аллаху. Поблагодари от меня Чарли…

Он скрыл свою тревогу. Вторая толпа напугала ее до безумия. И его тоже, и он поклялся, что если все-таки выберется из этой заварухи живым, то больше никогда не отправится в путь без оружия и, еще лучше, ручных гранат. Он увидел, что Ракоци смотрит на него. Кивнув, он отвернулся.

– Сукин сын, – пробормотал Эрикки себе под нос, механически проверяя взглядом показания приборов.

– Этот ублюдок – сумасшедший какой-то, зачем людей-то было убивать. Я ему сказал, чтоб стрелял поверх голов. – Петтикин слегка понизил голос, он чувствовал себя неуютно, говоря все открытым текстом, даже хотя Ракоци никак не мог их слышать. – Этот гад едва меня не прикончил пару раз. Откуда ты его знаешь, Эрикки? Ты или Азаде, вы что, с курдами дело имеете?

Эрикки непонимающе уставился на него:

– Курдами? Ты имеешь в виду этого долбаного сукина сына сзади?

– Ну конечно, кого же еще… Али ибн Хасан Каракозе. Он с горы Арарат. Курдский борец за свободу.

– Курдюк он с дерьмом, а не курд. Он из Советского Союза и работает на КГБ!

– Господь милосердный! Ты уверен? – Петтикин был явно ошарашен.

– О да. Говорит, что он мусульманин, но готов поспорить, это тоже вранье. Мне он назвался Ракоци, еще одна ложь. Они все лжецы… по крайней мере, зачем им рассказывать нам, врагам, вообще что-нибудь?

– Но он поклялся, что это правда, и я дал ему слово. – Петтикин, сердито хмурясь, рассказал Эрикки о схватке в вертолете и о сделке, которую они заключили.

– Чарли, дураком выходишь ты, а не он… Ты что, не читал Ленина? Сталина? Маркса? Он лишь поступает так, как поступает весь КГБ и все убежденные коммунисты: использует всё и вся для торжества «священного дела» – абсолютной мировой власти Коммунистической партии СССР, – а нам только веревку отмеряет, чтобы мы сами себя удавили и избавили их от лишней возни. Господи, мне бы сейчас водки полстакана!

– Двойной бренди было бы получше.

– А еще лучше и то и другое. – Эрикки посмотрел на местность внизу. Вертолет аккуратно летел на постоянной скорости, двигатели работали ровно, топлива было полно. Его глаза скользнули по горизонту, отыскивая Тегеран. – Теперь уже недолго. Он уже сказал, где садиться?

– Нет.

– Может, там у нас появится возможность.

– Да. – Опасения Петтикина возросли. – Ты говорил о блокпосте. Что там случилось?

Лицо Эрикки стало жестким.

– Нас остановили. Кто-то из левых. Пришлось прорываться. Мы лишились документов, Азаде и я. Всех. Какой-то толстяк на дороге забрал их у нас, а вернуть назад у меня не было времени. – Эрикки передернулся всем телом. – Мне еще никогда не было так страшно, Чарли. Никогда. Я был беспомощен в той толпе, едва не обделался от страха, потому что не мог защитить ее. Этот вонючий толстый ублюдок забрал все: паспорт, местные удостоверения, летное свидетельство – все.

– Мак раздобудет тебе новые, а твое посольство выдаст вам паспорта.

– Я за себя не переживаю. А как быть с Азаде?

– Тоже получит финский паспорт. Как Шахразада получила канадский. Никаких проблем.

– Она ведь все еще в Тегеране?

– Конечно. И Том тоже должен быть там. Он собирался вчера прилететь из Загроса, привезти почту из дому… – Странно, мимолетно подумал Петтикин. Я все еще называю Англию домом, даже хотя Клэр рядом нет, и ничего нет. – Том только что вернулся из отпуска.

– Вот чего бы я хотел, так это отправиться в отпуск. Свой последний я так и не отгулял. Может, Мак сможет прислать замену. – Эрикки легонько ткнул Петтикина кулаком. – Ладно, завтра будет завтра, а? И, хей, Чарли, ты там показал прямо-таки высший пилотаж. Когда я тебя в первый раз увидел, подумал, что сплю или уже на том свете. Ты мой финский флаг заметил?

– Нет, это был Али… как ты его назвал? Рековски?

– Ракоци.

– Это Ракоци его узнал. Если бы не он, я бы так и не сообразил. Извини. – Петтикин бросил на него быстрый взгляд. – Чего ему от тебя нужно?

– Не знаю, но что бы это ни было, это нужно Советам. – Эрикки с полминуты матерился. – Стало быть, мы и ему обязаны жизнью тоже?

Петтикин помолчал, потом произнес:

– Да. Да, один бы я не справился. – Он оглянулся. Ракоци был начеку, Азаде задремала, на ее милом лице залегли тени. Он коротко кивнул и принял прежнее положение. – Азаде, похоже, в порядке.

– Нет, Чарли, нет, она не в порядке, – сказал Эрикки, чувствуя, как у него ноет душа. – Сегодняшний день для нее был ужасным. Она сказала, что никогда в жизни не была в такой близи от деревенских жителей… Я хочу сказать, окруженной со всех сторон, закупоренной, как в бутылке. Сегодня они достали ее до самого сердца. Она увидела подлинное лицо Ирана, то, что эти люди действительно собой представляют в реальности… Все это и еще то, что ее заставили надеть чадру. – По его телу снова пробежала дрожь. – Ее все равно что изнасиловали… изнасиловали ее душу. Теперь, я думаю, все будет по-другому для нее, для нас. Думаю, ей придется выбирать: семья или я, Иран или ссылка. Они не хотят видеть нас здесь. Пора уезжать, Чарли. Всем нам.

– Нет, ты ошибаешься. Может быть, ты и Азаде – дело особое, но им все равно нужна будет нефть, поэтому им все равно будут нужны вертолеты. У нас все будет в порядке еще несколько лет, несколько хороших лет. С контрактами «Герни» и всеми… – Петтикин замолчал, почувствовав шлепок по плечу, и обернулся. Азаде проснулась. Он не слышал, что говорил Ракоци, поэтому сдвинул наушник с одного уха. – Что?

– Не пользуйтесь радиосвязью, капитан, и будьте готовы приземлиться на подлете к городу, где я вам скажу.

– Я… Мне необходимо получить разрешение.

– Не будьте дураком! Разрешение от кого? Там внизу все сейчас слишком заняты. Аэропорт Тегерана в осаде, Дошан-Тапех тоже, как и Хале-Морги. Послушайте моего совета: после того как высадите меня, сажайте вертолет в маленьком аэропорту в Рудраме.

– Я должен доложить о своем прибытии. Военные настаивают.

Ракоци сардонически рассмеялся:

– Военные? И что вы им доложите? Что без разрешения приземлились возле Казвина, были соучастником в убийстве пяти-шести гражданских лиц и подобрали двух иностранцев, которые пытались сбежать? Сбежать от кого? От народа!

Петтикин с хмурым лицом повернулся, чтобы выйти на связь, но Ракоци подался вперед и грубо его встряхнул:

– Да проснитесь же вы наконец! Военных больше нет – все военные сдались!