Женя Гламурная - Тертый шоколад

— Лика, платье! «Гуччи» с узорами от майонеза!

Лика оттолкнула Вову, в ужасе посмотрела на платье и разрыдалась.

— Иди умойся, милый! — сквозь слезы улыбнулась она поэту.

Вовочка поспешно заперся в ванной. Лика глубоко вдохнула. Что сейчас будет! Папа даже слегка пригнулся, а я сбежала на кухню. В гостиной стекла зазвенели от Ликиного крика:

— Когда ты перестанешь портить мне жизнь?!

Она о платье или о Вове?

— С Новым годом! — торжественно провозгласил с экрана кухонного телевизора Путин.

Куранты бьют двенадцать. Бабушка судорожно пытается открыть шампанское. Судя по грохоту в гостиной, Лика швыряется в папу предметами интерьера. Только бы они не разбили мою любимую вазу ( желания, загаданные под бой курантов, должны сбываться! ).

И тут прямо над головой раздался безумный вопль. Бабушка схватилась за сердце и уронила бутылку. Шампанское празднично взорвалось. Сверху снова заорали. Это Варежка, ее голос ни с чем не спутаешь… Я взяла ключ и открыла люк на чердак, который по непонятным причинам архитекторы поместили на нашей кухне. Когда я встречалась с Гошей, то лазила через него на крышу на свидания. У Гоши на кухне, кстати, тоже люк есть, и таким романтичным способом можно было ходить к нему в гости. Лестницы для нас тогда были слишком банальны. Гоша — художник-оформитель, он у себя на кухне нарисовал мой портрет, прямо на крышке люка, через который я к нему приходила. Только теперь на этом месте, наверное, красуется портрет Варежки, потому что Гоша уже почти месяц встречается с ней. Я с этим смирилась довольно быстро и на Варю обижалась всего неделю: Гоша явно не мужчина всей моей жизни, а Варежка действительно в него влюблена.

Из люка высыпались Гоша, Варя, ИЛ и грязная мышка в предынфарктном состоянии. На шум прибежала Лика, увидела мышь, завопила громче Вари и влезла на стол прямо в туфлях, наступив в бабушкин пирог.

Варя — Гоше: «Я так хотела встретить Новый год на крыше! Мы опоздали, и все из-за тебя!»

Лика — Федору: «Ты испортил мою жизнь!»

Ирина Родионовна — Лике: «Ты испортила мой пирог!»

Непризнанный поэт в ванной: «О, какой позор!!!»

ИЛ — обморочной мышке: «Иди сюда, маленькая, я тебя домой заброшу…»

Я — ИЛу: «Не бери ее, она заразная!»

Все это одновременно, под гимн Российской Федерации. И тут меня осенило, как спасти этот бездарный праздник:

— Мы еще успеем фейерверк с крыши посмотреть!

Варежка пантерой вскочила на посудомоечную машину и нырнула в люк. За ней, кряхтя, полез Гоша. ИЛ салфеткой взял с пола мышь и закинул ее на чердак. Издалека донесся возмущенный писк. Потом он сунул в карман пальто бутылку шампанского и вежливо поинтересовался у Лики, которая все еще топталась в бабушкином пироге:

— У вас, случайно, нет пластиковых стаканчиков?

Из-за его предусмотрительности я останусь даже без фейерверка!

— Нет у нас стаканчиков! — заорала я и полезла наверх.

Все чердачные тараканы, видимо, замерзли, поэтому под ногами бегали только мыши. Но я так зла на жизненную несправедливость, что и крыс не испугаюсь.

На крыше подпрыгивали от холода Гоша с Варежкой. Где-то у самого горизонта вяло взлетела зеленая ракета и погасла.

— Ну и г-где фейерверк? — стуча зубами, поинтересовалась Варя.

Тут с чердака эффектно выплыл ИЛ с подносом в руках. Еще бы сервировочный столик прикатил! Пластиковые стаканчики были заменены нашими лучшими фужерами. Их бабушка Лике на день рождения не дала, а этот подхалим как-то выпросил! ИЛ спокойно разлил шампанское по бокалам, и тут загрохотал салют.

— Они что, нас ждали? — засмеялся Гоша и поперхнулся шампанским.

— А мне мама машину подарила… — скромно потупилась Варежка.

Ну почему одним все, а другим (в частности, мне) — ничего?! От папы можно дождаться разве что плюшевого брелочка на зеркало в салоне, а на Лику и вовсе надежды никакой.

— Ты чего надулась? — Сзади подошел ИЛ и обнял меня.

— Мне подарили игрушечного медведя.

— А ти хотела масинку? — просюсюкал он. — Ну прости. Буду знать. Зато теперь ты можешь собирать коллекцию, — ИЛ достал из-под пальто небольшой пакетик.

Какую еще коллекцию? А-А-А!!!

Ровно через пять секунд я свалилась на пол в собственной кухне, заперла люк и хлопнула дверью спальни. Они могут вернуться и через Гошину квартиру. Потом сядут в новую машину Варежки и будут долго надо мной смеяться. Я понимаю, что дареному коню в зубы не смотрят. Понимаю, что народная мудрость проверена веками. Но подарить мне еще одного плюшевого медведя — это жестоко. От папы я хотя бы ждала чего-то подобного, но ИЛ… ИЛ! Просто нож в спину. Я же надеялась, что он — идеальный мужчина, а значит, обладает способностью читать мои мысли. В гостиной мама с Вовочкой танцевали под «Lady in red». Поэт громким шепотом объяснял Лике, как именно он ее любит. Бабушку они, наверное, связали елочной мишурой и спрятали под диван, иначе она сразу прекратила бы это безобразие.

Если бы ИЛ снизошел до признания в любви, я бы ему простила не только медведя, но и лучшие бабушкины фужеры, которые они унесли с собой. Или того хуже, оставили на крыше. Или разбили. Я накрыла голову подушкой, чтобы не слышать, как моя мама заигрывает с Вовочкой в соседней комнате. Под подушкой думалось легче. Придумалось две вещи. Во-первых, я безобразно вела себя с ИЛом. Может, у него от мороза отключилась функция чтения мыслей. Во-вторых, нельзя так бездарно праздновать Новый год. С первым пунктом ничего исправить не получилось — мобильник ИЛа находился где-то «вне зоны действия сети». Зато я дозвонилась до таксопарка (в полпервого ночи первого января — это рекорд) и вызвала себе такси. Интересно, там вместо водителя будет андроид или зомби? Не могут же живые люди работать в новогоднюю ночь…

Таксист оказался на удивление оптимистически настроенным дядькой с пушистыми усами. Молодость Деда Мороза.

— Куда едем, красавица?

Надеюсь, он такой веселый не потому, что пьяный.

Мы едем в клуб «Питер» к Патриаршим прудам. Позвонила Диане, она обещала посадить меня за свой столик. Диана — редактор отдела Моды в журнале «Playboy», мы с ней познакомились на корпоративной вечеринке. Это Варежка меня затащила на корпоратив «Плейбоя». Затащить-затащила, а сама тут же исчезла в неизвестном направлении. Если бы не Диана, я бы там со скуки умерла. Ну нет у меня способности получать удовольствие от женского стриптиза (как, впрочем, и от мужского). Девушки вокруг — сплошные «Плэймейт», причем одеты так, чтобы как можно меньше отличаться от разворота, на который снимались. Варежка, кстати, почти не выделяется из толпы полураздетых красавиц. А вот я в брючном костюме «Hugo Boss» и с не слишком выдающимся бюстом похожа на белую ворону. Кроме меня, одета скромно была только Диана, так что мы сразу друг друга заметили и часа два проболтали. Который раз убеждаюсь, что о моде можно говорить бесконечно. Прервала нас совершенно пьяная Варежка. Она выбрала самый легкий способ флирта: выпрашивала у незнакомых мужчин оливки из коктейлей с «Мартини». За час слопала целую банку оливок, зато перезнакомилась со всеми «плейбоями». Потом оливки кончились, и Варежка переключилась на сами коктейли. Еще через час она с трудом держалась на ногах, так что если бы Диана не вызвала нам корпоративную машину, я бы с Варей здорово намучилась, пока ждала бы такси. Проблем и так хватало. Как удивились бабульки у Варежкиного подъезда, когда ко входу подкатил черный лимузин с плейбойскими кроликами на дверцах и я с помощью водителя выгрузила оттуда пьяную Варю с атласными ушками на голове… Наверное, до сих пор нас вспоминают. А я до сих пор не могу понять, что в десять часов вечера в тридцатиградусный мороз делали у подъезда бабульки. Впрочем, одна из них выгуливала собаку, а другие две могли выйти для моральной поддержки. Или они просто примерзли к лавочке?