Эмилио Сальгари - Корсары Южных морей

– Дождемся рассвета, – предложил Риберак. – Пусть себе катаются по снегу, раз им так угодно.

– Похоже, это развлечение им уже приелось, – заметил Малыш Флокко. – Они поднялись и готовы хоть в огонь пойти. Я слышал среди завываний ветра резкий свист. Кто же это, как не наш индеец?

– Пусть этот пес только сунется сюда! – воскликнул разъяренный Каменная Башка. – Видно, жизнь ему надоела и он ищет смерти. Держитесь наготове!

Под свист Белого Орла четыре медведя на задних лапах подошли к костру и стали обходить его справа.

– Мсье Риберак, – сказал Джор, – пришло время на что-то решаться! До рассвета еще далеко.

– Спорить не стану, – отозвался торговец. – Дадим по ним залп из карабинов, а потом и за топоры возьмемся. Господин Оксфорд, как думаете, ваш старый карабин на что-нибудь сгодится?

– Поглядим, выстрелит ли он, – отвечал секретарь. – По крайней мере, я смогу отбиваться от медведей его тяжелым прикладом.

Барибалы, рыча, приблизились к стволу.

В один миг семеро мужчин выскочили из укрытия и дали залп почти в упор.

Один из зверей рухнул на землю, однако товарищам предстояло сразиться еще с тремя ранеными и разъяренными от боли чудищами.

Медведи, за исключением белых и гризли, почти никогда не нападают на людей, однако, если их ранить, они кидаются на противников, полагаясь на свою мощь и длинные когти.

Не имея возможности перезарядить ружья, товарищи бросились обратно в укрытие и схватили топоры.

Первым вперед, как на абордаж, ринулся Каменная Башка. Тяжелым ударом топора он рассек морду одного из медведей, и без того раненого и истекающего кровью.

Следующим ударом боцман начисто отрубил барибалу лапу. Тот разразился устрашающим воем.

Малыш Флокко, Джор, торговец и двое немцев также вступили в схватку со зверями.

Оставшийся без топора господин Оксфорд хватал из костра горящие ветви и швырял их в медведей, стараясь при этом не навредить своим новым друзьям.

Еще один медведь, весь искалеченный, с наполовину разрубленной пастью, как подкошенный упал на землю, чтобы больше никогда не подняться. В тот же миг Вольф раскроил ему череп.

Остальные три зверя, включая того, что остался без лапы, напрасно старались схватить противников и переломать им кости в своих смертельных объятиях. Несмотря на отчаянный свист индейца, истекающие кровью звери, обезумев от боли и ужаса, бросились прочь, оставляя на снегу багровые следы.

– Двумя зверюгами меньше, – бросил старый бретонец, вытирая топор о палую листву. – С Нико Первым и Нико Вторым мы попрощались. Неужто индеец еще не понял: не из того мы теста, чтобы броситься наутек при виде его медвежат? Мсье Риберак, может быть, этот дикарь из гуронов?

– Исключено, – отвечал торговец. – Гуроны бьются лицом к лицу с соперником, а этот проклятый трус не смеет пойти в открытый бой. Это скорее алгонкин, чем гурон. Наверняка он опасный преступник, изгнанный из своего племени.

– Что, если он шпион англичан?

– Откуда мне знать? Все может быть.

– А не изловить ли его?

– В темноте, да еще в такой шторм? К тому же медведи хоть и ранены, а все еще могут уложить любого из нас.

– Да и многого ли стоят наши ружья в таких густых зарослях, – добавил Джор. – Мсье Риберак прав: следует дождаться рассвета. Решиться на вылазку в подобную бурю, когда ураганный ветер ломает не только ветви, но и целые деревья, было бы безумием. Раз уж нам повезло найти укрытие, проведем здесь хотя бы одну ночь.

Собрав шишки и сучья, друзья развели костер поярче, вернулись под сень необъятной сосны и перезарядили карабины.

Даже сквозь завывание ветра до них доносилось страшное рычание трех изувеченных пулями и топорами медведей.

Раскурив свою легендарную трубку, Каменная Башка уселся рядом с Рибераком, который, в свою очередь, наслаждался последней виргинской сигарой.

Остальные сели чуть позади, не без тревоги прислушиваясь к звериному вою, раздававшемуся из зарослей, где, несомненно, скрывался и сам Белый Орел.

– Жаль, здесь нет теплых шкур с вашего склада. Всё проклятые англичане! – посетовал неспособный помолчать и минуты боцман.

– Придется обойтись без них, – с философским смирением отвечал торговец. – А ведь вы не закончили историю о маркизе Галифаксе и баронете.

– Верно, нас прервали на самой середине.

– Продолжайте же ваш рассказ.

– Что ж, разве что в двух словах. Не имея возможности преодолеть траншеи американцев, мы были вынуждены остаться в осажденном Бостоне. Бомбы колонистов день и ночь засыпали город. Нам удалось выкрасть из замка маркиза светловолосую госпожу, однако, на беду, англичане обнаружили наше убежище. Маркиз оправился от раны и теперь живет лишь жаждой мести: он задумал убить единокровного брата.

– Бывает же на свете такая подлость!

– Спас баронета подкупленный мною бостонский палач. Перед казнью он подрезал веревку, и та оборвалась в момент казни. В это время американцы уже шли на приступ крепости, и мы были спасены, но маркиз тем временем снова похитил мисс Уэнтворт и уплыл с нею на своем фрегате, входившем в грозную эскадру адмирала Хау. Едва англичане сдали крепость колонистам, мы поспешили к ставшему на якорь на реке Мистик «Громовержцу». На Бермудах к нам присоединились четыре идущих под американским флагом судна французских корсаров, и мы бросились в погоню за фрегатом маркиза.

– Вы настигли его и взяли на абордаж?

– Настигнуть-то мы настигли, да только в тот самый момент, когда мы решили, что фрегат в наших руках, два цепных ядра срезали грот-мачту нашего корвета. Фрегат было уже не догнать, и в который уже раз Корсар потерял свою Мэри. Наскоро отремонтировав корвет в доке колонистов, мы двинулись на поиски фрегата, который, насколько нам было известно, пошел к северу. В то же время эскадра Хау пошла на юг, и едва ли не все его бесчисленные корабли погибли в штормах, разбившись о скалы у Антильских островов. Это был долгий и полный лишений путь, длившийся несколько недель, но до нас дошли сведения, что маркиз вместе с Мэри Уэнтворт укрылся в форте на острове Санди-Хук. Против воли мисс Уэнтворт Галифакс назначил дату брачной церемонии, которая должна была состояться в часовне Святого Иакова. С помощью преданных друзей мы укрылись в обширных подземельях под часовней, и едва священник начал церемонию, ворвались в церковь и вступили в страшный бой с английскими моряками.

– Так, значит, свадьба не состоялась?

– Нет, и теперь Мэри Уэнтворт – супруга баронета Маклеллана. В сумятице битвы маркизу вновь удалось увлечь девушку на борт своего фрегата. Он надеялся, что успеет уйти в море, однако мы не теряли ни минуты. С нами было четыре превосходно вооруженных корсарских корабля. Не успели солдаты из гарнизона Санди-Хука прийти на помощь Галифаксу, как мы взяли фрегат на абордаж, и братья вновь скрестили шпаги.