Кейт Мак-Канн - Мадлен. Пропавшая дочь. Исповедь матери, обвиненной в похищении собственного ребенка

Нас это известие не обрадовало. Мы уже знали, что в то время в Алгарве находились сотни педофилов, и если, Боже сохрани, кто-то из них был причастен к похищению, Хьюлит казался нам наименее вероятным кандидатом. Взять хотя бы то, что ему было уже за шестьдесят, то есть он был намного старше того человека, которого видели Джейн и другие свидетели. Но для прессы это не имело значения. У них были имя подозреваемого и его фотография — а что еще нужно, если ты не обделен фантазией?

Нам хотелось, чтобы кто-нибудь как можно быстрее разобрался с этим делом. Не потому, что мы считали Хьюлита похитителем Мадлен, а чтобы исключить его из списка подозреваемых и положить конец домыслам журналистов. Однако британские власти заявили нам, что ничем помочь не могут, сославшись на то, что следствие проводит португальская полиция.

Меня больше всего беспокоило то, что Хьюлит, у которого был рак горла на последней стадии, умрет до того, как у него успеют официально взять показания. Если это случится, пресса станет вбивать людям в голову, что похитителем, скорее всего, был он, что Мадлен мертва, и на этом будет поставлена точка. Нам же придется доказывать, что это не так. Все наши усилия, положенные на то, чтобы убедить людей поверить в необходимость продолжения поисков и как-то компенсировать вред, причиненный Гонсалу Амаралом, окажутся напрасными. Нам порой казалось, что мы тратим больше времени на то, чтобы расчистить дорогу для тех, кто занимается поисками, чем на сами поиски. Я сомневалась, что у меня хватит сил еще на одну битву. Это было слишком тяжело.

Действительно, интерес прессы к Хьюлиту не ослабевал до июля. Его же тем временем допрашивали о деле 1975 года, но не лестерширские и не португальские следователи. Он общался и с прессой, но с нашими следователями соглашался разговаривать только за деньги. Через несколько месяцев он умер.

27 августа мы узнали, что американская девочка Джейси Ли Дугард, похищенная в США в возрасте одиннадцати лет, была найдена через восемнадцать лет после исчезновения. Ее похитили насильник и его жена, и все это время они держали девочку в хозяйственной постройке на заднем дворе своего дома. За годы, проведенные в неволе, она родила от своего похитителя двух дочерей. Эта новость вызвала у нас очень смешанные чувства. Конечно, это счастье, что Джейси нашлась и вернулась в семью, но обстоятельства заточения, те страдания, которые она перенесла за все это время, и то, что у нее украдены лучшие годы жизни, — даже думать об этом было слишком тяжело.

Однако через несколько часов мы отнеслись к этому иначе, когда поняли, насколько рады встрече, пусть даже через восемнадцать ужасных лет, Джейси и ее родные. Этот случай наглядно показал, что пропавшие дети могут найтись и через много лет. То был позитивный день не только для Джейси, но и для Мадлен и всех пропавших детей, где бы они ни находились. Мы всегда говорили: независимо от того, как долго нам придется искать Мадлен, независимо от того, через что ей придется пройти, мы не прекратим поиски и в конце концов найдем ее. Просто было нужно, чтобы у нас оставалась такая возможность. Никто из нас не должен сдаваться.

Мы же тем временем с головой ушли в изучение хитросплетений португальского законодательства. Португальским судом в ответ на наши обращения уже были приняты шесть различных решений, и на основании четырех из них должны были пройти слушания. Запретить книгу и фильм Амарала суд не счел необходимым на том основании, что любой возможный вред уже причинен (решение 1). Изабел от нашего имени подала апелляцию, поскольку мы были уверены в том, что вред поискам Мадлен все еще причиняется, а кроме этого, относительно членов нашей семьи ущемляются права человека. Апелляционный суд согласился с тем, что наше дело должно быть пересмотрено (решение 2), и 3 сентября 2009 года четыре наших свидетеля явились в суд давать показания. Через пять дней судья вынес запрет и постановил прекратить дальнейшее распространение версий Амарала (решение 3). Амаралу и его издателям было предписано изъять все непроданные экземпляры книги из магазинов и уничтожить их под наблюдением Изабел Дуарти. За каждый день просрочки полагался штраф. Как и ожидалось, Амарал не согласился с этим решением и подал апелляцию.

Апелляция Амарала рассматривалась в декабре в Лиссабоне и растянулась на три месяца. Мы с Джерри решили, что наше присутствие на суде очень важно, даже необходимо. Мы должны были представлять интересы Мадлен, ведь жертвой была она, а не Гонсалу Амарал. К тому же мне хотелось посмотреть в глаза Амаралу. 10 декабря мы вылетели в Португалию.

«Не знаю, как я поведу себя, увидев Амарала (впервые, спешу заметить)! Нет, я его не боюсь, но этот человек причинил нам столько горя своим отношением к Мадлен и поискам нашей девочки. Жду не дождусь, когда увижу страх в глазах этого низкого человека. Это он должен бояться и быть несчастным».

Нас предупредили, что наши недоброжелатели могут собраться на демонстрацию. А консультирующие нас португальские юристы, обеспокоенные возможной угрозой нашей безопасности и негативными откликами в прессе, даже полагали, что нам лучше остаться дома. Но если бы мы отступили, наши обидчики посчитали бы себя победителями. Мы все это делали ради Мадлен и не собирались ее подводить. К тому же мы знали: что бы с нами ни произошло, что бы про нас ни сказали, это все равно будет не хуже того, через что мы уже прошли. Как оказалось, на эту «демонстрацию» явились только две средних лет женщины, подруги Гонсалу Амарала.

И вот 11 декабря 2009 года я впервые увидела сеньора Гонсалу Амарала. Он в этот день тоже впервые увидел меня. Трудно поверить, что человек может сказать и написать так много ужасных слов о том, кого никогда не встречал. За последнее время он явно поработал над своим имиджем. Усы, золотая цепь и выпирающий живот, знакомые мне по фотографиям в газетах, исчезли. Теперь он был в дорогом костюме, шляпа позволяла видеть хорошую стрижку, а в его ухе (интригующая деталь!) сверкала бриллиантовая сережка. Мне нечего было бояться, но, должна признаться, сердце мое забилось учащенно, а пальцы сильнее сжали ручной деревянный крестик, когда этот человек в окружении своей свиты прошел мимо нас. И этому человеку доверили поиски нашей дочери, человеку, который подвел ее, и не только тем, что не смог ее найти, когда возглавлял следствие, но и тем, что после этого сделал все, чтобы убедить людей, в том числе и нас, не заниматься больше поисками.

Я смотрела на него, не отводя взгляда, как будто пытаясь увидеть, что находится у него в голове. Если бы взглядом можно пронзить человека, не сомневаюсь, я бы это сделала. Что заставило его так поступить? О чем он думал, как рассуждал? Спокойно ли ему спалось по ночам?