Жан Лаффит - Весенние ласточки

— У тебя есть другая квартира. А эта будет только для нас с тобой, наше гнездышко. Из маленькой комнатки я сделаю кухню.

Вильнуар попробовал возражать, говорил о ненужных расходах. Маринетта дулась и настаивала на своем.

— Не относись к этому, как к детской затее, в случае необходимости мы сможем поесть дома. Будет очаровательно.

Вильнуар сдался и теперь был рад, что не купил большую квартиру — там бы потребовалась прислуга; здесь им было удобно, они с Маринеттой были одни, о чем оба всегда мечтали, а убирала квартиру их консьержка Журдан.

Влюбленные каждую неделю встречались в своей собственной квартире, и никто о них ничего не знал. Обычно это бывало по понедельникам. Анри Вильнуар приезжал из Перигё во второй половине дня. «Депутатские обязанности», — говорил он домашним с утомленным видом. И в самом деле, во вторник утром он отправлялся в парламент. Когда же Национальное собрание распускалось на каникулы, Вильнуар, ссылаясь на свои депутатские обязанности и заводские дела, всегда мог приехать в Париж и таким образом продолжать видеться со своей молодой возлюбленной.

Маринетта Делорм приезжала из Вандома. Она каждый вторник проводила в Париже, цепляясь за всякий удобный случай, чтобы еще продлить свое пребывание.

— Молодая обеспеченная женщина не может вынести монотонной жизни маленького провинциального города, — говорила она в свое оправдание. Ее занятия сводились к тому, что она делала покупки в универсальных магазинах. Она приезжала в понедельник вечером поездом, а чаще в своей машине и отправлялась прямо к тетке, вдове, жившей в пригороде Парижа. У тетки Маринетты было много поклонников, она сочувствовала своей племяннице и с самого начала поощряла ее связь с Вильнуаром. У Маринетты не было семейных осложнений, которые тревожили ее возлюбленного. Она давно вела независимый образ жизни, и ее муж, довольно покладистый человек, не притеснял ее. Кроме того, у нее не было детей. В случае необходимости она всегда могла сослаться на тетку. Все это давало ей возможность проводить время в Париже так, как ей нравилось. Эта двойная жизнь длилась уже два года. Маринетте теперь было двадцать семь лет…

Анри Вильнуар аккуратно поставил на поднос все, что было приготовлено к завтраку, и положил еще букетик фиалок. Он умел доставить удовольствие мелкими знаками внимания. Консьержка получила распоряжение брать по утрам у булочника горячие, прямо из печи бриоши и рогалики, а также приносить какие-нибудь цветы, в зависимости от сезона, которые она покупала у цветочницы около станции метро.

По заведенному обычаю Маринетта окончательно проснулась только в тот момент, когда появился поднос с горячим кофе. Усевшись поудобнее среди подушек, она поставила поднос к себе на колени и накинула на плечи шерстяную кофточку. Наступили лучшие минуты их совместной жизни. Анри присел на край кровати, любуясь Маринеттой, и закурил свою утреннюю сигарету.

— Какие у тебя планы?

— Мне еще раз надо примерить платье, а потом мне бы хотелось пойти в палату послушать тебя.

— Может быть, сегодня я еще не буду выступать.

— Тогда я останусь до завтра.

— Чудесно… А что скажет твой муж?

— Знаешь, он так занят своими делами! Кроме того, я убеждена, что он не будет возражать, если я задержусь, чтобы послушать тебя.

— Ему, наверное, и в голову не приходит, что у нас с тобой роман.

— А даже если он об этом и догадывается, никакой трагедии не произойдет. Он не такой, как твоя жена.

— Я уже тебе говорил, что между нами больше нет ничего общего. Дети большие. Ги в коллеже; младшему, Сержу, двенадцатый год… И если мы с женой разведемся, это никак не отразится на их будущем. Я не понимаю, почему ты так упорно не хочешь, чтобы я подал на развод.

— Еще не время.

— Мне невыносимо сознание, что ты принадлежишь этому субъекту.

— Неужели ты ревнуешь? Рауль ведь вдвое старше меня.

— Тем более ты должна от него уйти.

Маринетта расхохоталась и откусила кусок золотистой бриоши. Вильнуар, внезапно помрачнев, встал и прошелся по комнате. Ведь и он старше Маринетты на семнадцать лет.

— Глупыш ты мой…

Он засмеялся, но в его взгляде проскользнула тревога.

— Ведь я и так твоя. Мы же с тобой все равно связаны навсегда. Ты же знаешь, чего я хочу… кем я хочу чтобы ты стал, прежде чем мы поженимся.

У их романа была длинная предыстория. Впервые Маринетта влюбилась в Анри еще в 1940 году. Ей тогда было четырнадцать лет, ему тридцать один.

Он так никогда и не узнал, как сильны были первые чувства, пробужденные им в этой девочке со светлыми косичками. Мать Маринетты умерла очень молодой на следующий день после родов. Ее отец, инженер на одном из авиазаводов, уехал в 1938 году в Америку, где ему предложили хорошее место; он оставил дочь на попечение своей сестры, жившей в Нейи-Плэзанс, пригороде Парижа, на деньги, доставшиеся ей по наследству после смерти мужа… Потом разразилась война, «странная война»…

В начале сентября 1939 года в Париже проводились занятия по противовоздушной обороне, было введено затемнение, и все ждали, что город будут бомбардировать. Все, кто не был связан работой, уезжали из Парижа. Ежедневно поезда, набитые женщинами и детьми, отбывали в провинцию, а оттуда со страшным грохотом двигались по направлению к Эльзасу вагоны с солдатами в новой военной форме цвета хаки, походные кухни, платформы с противотанковыми пушками. Госпожа Вожель со своей племянницей Маринеттой переселилась в Дордонь, неподалеку от города Перигё. Тетка Маринетты, как и многие, считала, что эта часть Франции окажется далеко от поля боя, как в первую мировую войну. Правда, авиация настолько усовершенствовалась, что теперь и тыл находился под угрозой бомбардировки, но о вторжении, которое в 1914 году захватило Францию врасплох, не могло быть и речи. Ведь линия Мажино с ее железобетонными громадами неприступна. Наши солдаты уже шагают по немецкой земле. «В генеральном штабе Франция представлена Гамеленом, — твердила мадам Вожель, — и об этом не надо забывать».

Итак, мадам Вожель с племянницей и двумя прислугами, увезенными из Парижа, поселилась в загородном доме, по соседству с усадьбой Вильнуаров. Обе семьи, естественно, вскоре познакомились. Мать Вильнуара была обрадована, обнаружив, что вдова Вожель, которой еще не было тридцати, вполне приличная дама и с нею можно общаться, не роняя своего достоинства. Постепенно их знакомство вылилось в более близкие отношения.

Маринетта проходила школьную программу дома. Ее отец не подлежал призыву и остался в Детройте. Каждую неделю от него приходило письмо, он интересовался успехами дочери, советовал ей старательно изучать английский язык и развивать свои музыкальные способности. Вместе с письмом неизменно прибывал денежный перевод. Эти деньги с лихвой покрывали расходы, связанные с воспитанием Маринетты. Таким образом, тетя с племянницей могли жить, ни в чем себя не ограничивая, несмотря на необходимость содержать два дома, один в Перигё, а другой в Нейи, который был оставлен на попечение одной пожилой супружеской четы.