Виктор Пронин - Как много в этом звуке…

Когда Зайцев, отдав очень важные распоряжения, в поисках бомжары прошел на кухню, он увидел Ваню сидящим за маленьким белым столиком. Перед ним стояла початая бутылка «Абсолюта», рядом с ней — два хрустальных стаканчика. Не полномерные стаканчики, нет, нечто вроде крупноватых стопок. Закусывал Ваня черными блестящими маслинами.

— Приятного аппетита, — холодно сказал Зайцев, присаживаясь на кухонную табуретку.

— Спасибо. Присоединяйся, капитан, — Ваня придвинул поближе к капитану бутылку и второй хрустальный стаканчик.

— И тебе, Ваня, спасибо. Есть успехи?

— Да, кое-что прояснилось… У меня такое впечатление, что здесь, в этой квартире, произошло преступление. Может быть, даже убийство.

— Надо же! — удивился Зайцев.

— Но трупа я не нашел.

— Увезли труп. Тебя не стали дожидаться.

— И ножа не нашел. А он может оказаться орудием убийства.

— Это ты верно подметил, — кивнул Зайцев. — Видимо, убийца прихватил нож с собой, чтобы не оставлять следов.

— Он правильно поступил, — Ваня щедро плеснул себе в стопку шведской водки «Абсолют». — На ноже всегда остаются следы. Отпечатки пальцев и эти, как их… И другие. Ты и без меня знаешь. А о водке не печалься, у меня такое ощущение, что хозяину она больше не понадобится. Он свое уже выпил.

Зайцев долго молчал, нервно барабаня пальцами по столу.

— Знаешь, Ваня, а не сходить ли тебе на улицу, не прогуляться ли по свежему воздуху? Глядишь, на мыслишку на какую набредешь, а? Здесь, за этим столиком, с этой бутылкой ты ничего не высидишь…

— Капитан, а ты ведь прав. Прогуляюсь, — и Ваня, плотно завинтив серебристую крышку на горлышке бутылки, сунул ее в наружный карман куртки. В другой карман он опустил оба стаканчика.

— Не многовато будет? Спозаранку-то?

— Не себе, капитан. Все для дела. Ты бы заглянул ко мне вечерком, а?

— Неужто мыслишка забрезжила? — с надеждой проговорил капитан.

— А ты все-таки загляни… Чего не бывает!

Бомжара вышел на крыльцо, постоял, привыкая к яркому свету. Потом присел на ступеньку, огляделся. И увидел то, что хотел увидеть, — темную фигуру женщины в беседке, которая стояла невдалеке в зарослях кленового кустарника. Когда-то у этой беседки были лучшие времена — за ней ухаживали, по весне подкрашивали, обновляли ступеньки, латали крышу… Все это оказалось в далеком прошлом. Сейчас это было бестолковое, прогнившее сооружение, которое могло рухнуть от снега, от дождя, от ветра, от неосторожного движения случайного посетителя… И у пожилой женщины, которая просиживала в этой беседке целыми днями, тоже все было в прошлом. Никто к ней не приходил, даже в беседку никто не заглядывал, и она ни к кому не ходила — вымерли все ее и друзья, и подруги.

Хотя нет, вру. Ваня ее навещал, никогда не проходил мимо молча, не произнеся ни слова. Вот и сейчас он вошел в беседку, осторожно ступая по подгнившим доскам, и сел напротив женщины.

— Прекрасная погода, не правда ли, Марья Николаевна? Как протекает жизнь?

— Хх, — усмехнулась женщина. — Никак жизнь не протекает, Ваня. С некоторых пор жизнь вытекает. Как из дырявого ведра.

— Понял. А не хлопнуть ли нам по рюмке водки?

— Охотно! — ответила женщина, и что-то шалое, из далекого-далекого прошлого промелькнуло в ее глазах.

— Вот это по-нашему! — обрадовался Ваня и водрузил на щелястый столик почти полную бутылку шведской водки «Абсолют». Из другого кармана он вынул два хрустальных стаканчика и несколько черных маслинок. Стаканчики Ваня тут же наполнил водкой, с маслин сдул прилипшие в кармане крошки и посмотрел на женщину не просто радостными глазами, а даже будто бы счастливыми. Водку Марья Николаевна выпила легко и до дна. Отставив стаканчик, взяла двумя пальцами маслину, повертела ее перед глазами.

— Теперь, когда у меня спросят, была ли когда-нибудь в ресторане, я знаю, что отвечать.

— Мужика убили, — бомжара кивнул в сторону подъезда, из которого только что вышел.

— Да, я видела их вчера.

— Кого?

— Ну, тех, которые убили. Они вначале, вроде, не собирались его убивать… Вчетвером выходили на балкон, смеялись, покуривали, хлопали друг друга по плечам… А потом что-то у них пошло не так… Они и раньше к нему приходили, к нашему соседу, но чтобы вот так… А может, это и не они… Мы еще по глоточку?

— А что, к нему еще кто-то приходил? — Ваня снова наполнил стаканчики.

— Ну да… Когда эти трое ушли, к нему вскорости… Через полчаса или через час… Пришли еще двое, но тут же ушли. И это… Морды прятали.

— Это как?

— Отворачивались все время, то один кепку поправит, то второй шарф повяжет… Чтобы лица не было видно. Но этих двух я раньше не видела.

— Будем живы, Маша! — бомжара поднял свой стаканчик.

— Бог даст, будем.

Вечером бомжара не дождался капитана. Он и на крыльцо выходил, и на улицу выглядывал, и к троллейбусной остановке прошелся. Не было капитана и на следующий вечер.

— Видимо, обошлись без тебя, — сделала вывод Настя.

— Видимо, — согласился Ваня. Но, похоже, обиделся. Дескать, мог бы заскочить Зайцев на пару слов. Ну а раз нет, то и нет. Перебьемся. Не впервой. Такие примерно слова произнес бомжара, но не вслух, упаси боже! Мысленно произнес.

Появился Зайцев на третий вечер.

— Дико извиняюсь, — сказал он еще у двери и, пройдя в комнату, поставил на стол чекушку.

— Судя по емкости, убийца в бегах, — негромко проговорил Ваня.

— Но зато задержаны пять кандидатов в убийцы, — проворчал капитан.

— Многовато, — усмешливо отозвалась из своего угла Настя.

— Понимаешь, Ваня, случилась накладка, — капитан придвинул к столу табуретку, открыл чекушку, разлил водку в два больших граненых стакана. — Я все управление поставил на ноги. Первых трех гостей потерпевшего, Горшков его фамилия, мы вычислили уже к вечеру.

— Я бы мог вам назвать их утром, — пожал плечами бомжара. — Они в одной конторе работают.

— Виноват, — капитан прижал ладони к груди и склонил голову. — Виноват. А другие два, которые попозже пришли, оказывается, сидели в одном лагере с Горшковым.

— Старый друг лучше новых двух, — отозвался бомжара, отхлебнув из стакана.

— И ты знаешь, что мне говорит эта великолепная пятерка?

— Знаю, — бомжара разлил в стаканы остатки водки.

— Ну?!

— Первая троица в один голос твердит тебе, что они ушли, оставив хозяина хотя и поддатым, но в румяном и веселом состоянии. У него еще было что выпить и чем закусить. А лагерные дружки клянутся, что нашли Горшкова в луже крови и поэтому в ужасе сбежали из этой нехорошей квартиры.

Зайцев взял свой стакан, и, не выпивая, молча уставился в стол.

— Откуда ты все это знаешь? — наконец спросил он.

— Умный потому что, — опять отозвалась Настя с маленького диванчика, который они с Ваней совсем недавно подобрали у крыльца.