Дэйв Хилл - Папина жизнь

Девять лет и девять месяцев — а вот и все девятнадцать. Глория переводила свое детство на новую ступень. Стены ее спальни украшали киты, к которым вот-вот присоединится и Гарет Гейтс [13] Гарет Гейтс (р. 1984) — британский поп-певец. . Не это ли «женская сущность», о которой думала Дайлис? Знал ли я вообще, о чем она думала? Моя жизнь менялась со скоростью света, для моих детей менялось очень многое, но Дайлис отвечала на все это гробовым молчанием.

В разгаре нашего бешеного романа Анджела продала свою квартиру и пустила вырученные деньги на уплату моих долгов. Она послала Дайлис письмо с благодарностью за то, что та отказалась от прав на закладную в ее пользу, но Дайлис не ответила. На Рождество она привезла к нам детей так же холодно и оперативно. Мне эта ее бесчувственность казалась подчеркнутой, и Анджеле тоже. Отчасти поэтому в промежутке между Рождеством и Новым годом мы решили пригласить Карло с Джилл. Я нуждался в их прочности и неколебимости, я нуждался и в их дружеской поддержке, особенно в поддержке Джилл. Я хотел, чтобы она как-то донесла до Дайлис то, что Дайлис отказывалась замечать сама: Анджела будет хорошей мачехой моим детям, и Дайлис не нужно ни бороться с ней, ни ее бояться.

Карло и Джилл приехали к нам к обеду. В тот день у нас много чего было впервые: первый раз мы с Анджелой вдвоем принимали гостей в квартире над «Богатством бедняка», и первый раз Анджела увиделась с моими друзьями.

— Карло, Джилл. Это Анджела.

Они обменялись рукопожатиями в прихожей. Пауло и Эмили, отпрыски четы Бонали, убежали искать Глорию, Джеда и Билли. Три пары глаз пробежались внимательно сверху вниз.

— Анджела! — сказал Карло. — Тебе предстоит кое-что узнать.

— Да?

— Кое-что о человеке, за которого ты собираешься замуж.

— Хорошее?

— Странное и тревожное, — отозвался Карло. — О его бурной и бешеной юности. О множестве грязных тайн его прошлого. И еще о его кошмарном вкусе в одежде.

— Карло, заткнись, — беззлобно попросила Джилл.

— Да ладно, Джилл, — Анджела поймала взгляд новой знакомой, — наоборот, пусть лучше выскажется.

После шоколадного мороженого и лазаньи мне стало казаться, что я превращаюсь в какого-то другого человека. Карло немножко смущал меня полуправдивыми рассказами о моей собственной жизни в колледже («он был блюстителем нравов, чудаком, восходящей звездой») и после возвращения из Франции («сумасшедший и весь бурлил безумными идеями»). Тем не менее данная версия Джозефа Стоуна казалась пережитком прошлого. Карло ловко проскользнул по началу наших отношений с Дайлис — в то время он сам ухаживал за Джилл так преданно и романтически, что я просто терялся. Мы с Кенни подсмеивались над ним тогда, но теперь эта его целеустремленность казалась взрослой и благородной. Когда мои отношения с Дайлис подсохли, а затем сошли на нет, Карло и Джилл превратились в образцовую счастливую пару. Мне тоже так хотелось, и вот сейчас я надеялся, что с Анджелой у меня получится наверстать упущенное. Позже, вечером, мы поехали в Кристал-Палас-парк, и там мне удалось перемолвиться с Джилл словечком наедине.

— Тебе она нравится? — спросил я.

— Да. Правда, очень.

— И мне тоже. Я просто как замазка стал в ее руках.

— По-моему, она очень храбрая.

— Почему? Потому что связалась с таким паразитом?

— Ты вовсе не паразит, Джо, и никогда им не был.

— Хорошо, с художником-неудачником с тремя детьми.

— Ты и не неудачник, ты хороший художник, — помнишь?

— Смутно. А как тебе показалось, дети ее полюбили?

— Очевидно, что полюбили. Это всякому видно.

Мы приближались к озеру с динозаврами, памятному для меня месту. И я задал Джилл еще один вопрос:

— Ты придешь на свадьбу?

— Вряд ли Дайлис захочет нам помешать, если тебя это интересует, Джо.

Я изобразил физиономией горгулью, якобы решительную. Джилл рассмеялась.

— Свадебные колокола и Джозеф Стоун… Никогда бы не подумала, что ты возьмешь и женишься. Это так с тобой не вяжется!

Я бы и сам не подумал, хотя не знаю, почему. Но, наверное, Карло был прав, уподобив брак кардигану на молнии — то кажется, что она разве что дедушке твоему подходила, а то вдруг тебе самому впору.

— А с Дайлис вяжется? — вдруг спросил я.

— Ой, — слишком быстро ответила Джилл, отворачиваясь, — не знаю.

— Лен, я завтра женюсь.

— Я уже слышал, Джозеф…

— Приходи на прием, если хочешь.

— Я так понимаю, что он будет у твоих родителей в Кройдоне?

— Твоя осведомленность безупречна, Лен!

— …а потом вы едете в Венецию на неделю, а детей оставляете на попечении Джорджа и Ланы…

Ну откуда он это знал? От агентуры ЦРУ, что ли?

— Ничего романтичнее Венеции и не придумаешь, — продолжал Лен.

— Ну да, точно. Разве что эскимо.

— Ну и, наверное… эээ… со сроками тоже все как надо, да?

Он имел в виду «дела». Я изо всех сил притворился, что не понимаю:

— Конечно, Лен, у нас уже заказаны такси и вообще все, что нужно…

— Очень хорошо, Джозеф, очень хорошо…

Да, со сроками все было как надо. Анджела настояла, говоря: «У хороших девочек не бывает кровотечений во время медового месяца».

Мой мальчишник был полон откровений. Знаете древний обычай — нажраться элем и наблевать кому-нибудь в шляпу, а потом отдаться на растерзание трем наемным шлюшкам и в конце концов оказаться в полицейском участке. Забудьте об этом. Мои дружки пришли ко мне с более серьезными намерениями.

— Лиловый? — поперхнулся я. — Ты обрядишь меня на свадьбу в лиловое?!

Карло обещал явиться ко мне со свадебным костюмом, который оказался великолепен. Просто замечательный костюм для выхода в стиле Остина Пауэрса. Я с отвисшей челюстью следил за примерочными манипуляциями Карло.

— Я сначала думал насчет абрикосового, но все-таки он больше подходит мне. А ты гораздо лиловее меня.

Карло нетерпеливо затянулся дурацкой сигарой. Я оглядел сидящих за столиком в ресторане: Карло, Кенни, Ротвелл, Брэдли и Стивен, старший брат Анджелы, выжидательно заулыбались.

— Ну скажи мне, что же делает одних лиловее других?

— Можешь считать, что портновская интуиция, — сказал Карло. — И не забывай, что с костюмом тебе полагается бонус: будешь стоять смирно — сольешься со своей гостиной. — Помните, я говорил, что у меня гостиная розовато-лиловая?

— Теперь примерь, пожалуйста. — Карло наконец надоело со мной церемониться. — Может быть, мне придется сделать в талии посвободнее.

Я встал и сбросил штаны. Последовали возгласы одобрения, затем я услышал, как Кенни шепчет мне на ухо:

— Джо!

— Да?

— Знаешь, я гомосексуалист, а ты…

— Не обладаешь этим качеством, — Карло подал мне свадебное одеяние.

Я стоял перед ними голый ниже пупка, не считая носков и трусов.