Фрэнк Харди - Власть без славы. В двух книгах

Оратор попытался было продолжать, но выкрики не прекращались. Собрание пришлось закрыть. На улице, перед зданием ратуши, завязывались новые стычки; Дик с багрово-синим распухшим глазом предложил Корригану додраться. Тот принял вызов, но помешала полиция. Рабочие стояли кучками, обсуждая шансы кандидатов, причем и тут дело не обходилось без жарких споров и даже мордобоя.

Когда Джон Уэст вышел, Эдди Корриган сунул ему в руку листовку. Уэст остановился у первого фонаря и начал читать. Листовка призывала рабочих Керрингбуша «сомкнуть ряды» и поддержать кандидатуру лейбориста, выдвинутого партией. Это была статья, перепечатанная из «Набата»; в ней говорилось, что некоторые лейбористские лидеры саботируют предвыборную кампанию, предают дело рабочего класса и что в этом чувствуется рука Джона Уэста.

«Люди, которые живут на доходы с незаконных предприятий, — читал Джон Уэст, — используют весь свой опыт, накопленный за долгие годы близкого знакомства с изнанкой жизни, чтобы пересадить в штат Виктория политические нравы нью-йоркского Таммани-холла [4] Политический клуб реакционного руководства демократической партии США в Манхеттене (центральный район Нью-Йорка). Являясь важной составной частью политической машины демократической партии США, Таммани-холл оказывает большое и зачастую решающее влияние на выдвижение и избрание мэров города Нью-Йорка и губернаторов штата Нью-Йорк, а также конгрессменов и сенаторов от штата Нью-Йорк и даже президентов США. Для достижения своих целей тамманисты не брезгуют никакими средствами, широко практикуя подлоги, подкупы, шантаж и насилие. и таким образом провалить неугодную им кандидатуру лейбористской партии. Избирателей уговаривают отдать свои голоса кандидату, который случайно принадлежит к той же религии, что и они. Даровое пиво, личные и деловые связи, угрозы, ложь и всяческая клевета…»

Джон Уэст скомкал листовку и яростно швырнул ее в канаву.

— Вот зараза эта редакция «Набата», — проворчал он.

Но вопреки усилиям «Набата» на выборах прошел ставленник Джона Уэста, хоть и ничтожным большинством, и это был первый «подручный Уэста», захвативший место в парламенте.

Две недели спустя во двор тотализатора опрометью вбежал Ренфри, размахивая свежим номером «Набата», и с разбегу влетел в кабинет Джона Уэста.

— Джек, Джек! — кричал он. — Ну и сволочь этот «Набат»! Смотри, что тут напечатано: «Записки бывшего полицейского агента». Ты только послушай!

Он надел очки и, прищурив кривой глаз, начал читать:

«Констебль, совершивший успешный налет на тайный тотализатор Уэста, был ночью подстрелен. По официальной версии, его убил грабитель. Сыщики, которым было поручено разыскать мнимого убийцу, насколько нам известно, так и не напали на его след, но „Набат“…»

Тут Джон Уэст, грозно нахмурив брови, выхватил у Ренфри газету и стал лихорадочно просматривать статью.

«Двое сыщиков были обвинены в лжесвидетельстве только на основании показаний Джона Уэста и его родственника…»

«Откуда они все это знают? — думал Джон Уэст. — Дело дрянь!»

«…Начальник сыскной полиции, сдавая дела О’Флаэрти, сказал: „Желаю удачи. Когда парламент проведет закон, который даст вам право войти в любой дом в Керрингбуше при помощи лома и топора, тогда, может быть, вы и изловите Джона Уэста“».

«Парламент проведет закон! И газета лейбористская. Надо принять меры».

«…По слухам, переписка между обоими агентами и начальником сыскной полиции представила бы большой интерес для любого энергичного члена парламента, который пожелал бы открыть глаза обществу… Говорят, с ними расправились за то, что они имели дерзость застать почтенного Джона Уэста на месте преступления, когда он подкупал свидетеля. Один из них был переведен в провинцию, другого уволили под первым попавшимся предлогом».

Джон Уэст прочел статью от начала до конца. «„Бывший полицейский агент“. Кто бы это мог быть?» — бормотал он про себя.

Он так и не узнал, что автором статьи был не кто иной, как сыщик Уильямс, служивший теперь в захолустном городишке.

Когда первый приступ бешенства прошел и Джон Уэст снова обрел способность рассуждать, он окончательно решил впредь поддерживать только кандидатов лейбористской партии и во что бы то ни стало заставить замолчать «Набат».

— Мик Лэвер никак не соглашается, Джек. Говорит, что поставил на самого себя.

Ренфри вынул окурок сигары изо рта и сплюнул.

— Ну сколько он мог поставить! От силы сотню фунтов. Предложи ему три. А то он испортит мне все дело. Если Плаггера Пита побьют, я потеряю уйму денег. А у Лэвера есть шансы. Особенно надеяться на Пита нельзя, сам знаешь.

— Ничего не поможет, Джек. Я уже давал Лэверу четыре сотни, а он говорит: и за четыре миллиона не соглашусь.

— Вот как?

— Да. Говорит: крупные пари и жульнические гонки губят велосипедный спорт.

Разговор этот происходил между Джоном Уэстом и Ренфри в присутствии Генерала по дороге из Керрингбуша на Мельбурнское крикетное поле, где должен был состояться финал всеавстралийских велогонок 1901 года.

— Вот как? — Спокойный, ровный голос Джона Уэста, как Ренфри знал по опыту, не предвещал ничего хорошего: когда Джон Уэст говорил таким тоном, это означало, что он решился применить самые крутые меры. — Тогда надо обезвредить его. Устрой это. Условься с другими гонщиками, пусть сделают так, чтобы он остался за флагом.

— Как бы чего не вышло, Джек. И сейчас уже поговаривают, что Мэнсона протаскивают. Букмекеры стонут, потому что все ставят на Мэнсона, а других и знать не хотят.

— Говорят тебе, устрани Лэвера. Поговори с другими гонщиками!

— Не волнуйтесь, Джек, — заговорил Генерал. — Предоставьте это самому Плаггеру. Он все трюки знает. И не забудьте, он сейчас в форме. Он показал отличную скорость в четверти финала и в полуфинале.

— Лэверу дают фору, и он хорошо идет. Я считаю, что Плаггеру ни за что не обойти его. Скажи Мэнсону, что Лэвера надо устранить. Пусть другой раз не мешает мне.

Остаток пути они проделали в полном молчании.

На стадионе Генерал немедленно отправился выполнять свои служебные обязанности, Джон Уэст крикнул ему вслед:

— Не забудь, что я тебе говорил! — Потом он повернулся к Ренфри и сказал с раздражением: — И ты и Генерал просто осрамились в этом деле!

— Мы не виноваты, Джек. Мы старались как могли. Но ведь Плаггер в наилучшей форме. Он и так победил бы, даже будь все гонщики для него опасны, а у него только один соперник.

— Неужели ты думаешь, я стал бы тратить тысячу фунтов, если бы думал, что Плаггер может побить любого гонщика? Если бы не жульничество, все шансы были бы на стороне Лэвера. Плаггер не может давать ему двести пятьдесят ярдов форы. Но ты, как всегда, все сделал шиворот-навыворот. Уже в газетах кричат о подкупах и подтасовках.