Фрэнк Харди - Власть без славы. В двух книгах

— На церковников-то я буду нападать, не беспокойтесь, — сказал Скотт. — А как быть с католиками?

— Католическую церковь не трогайте. Она не против азарта.

В воскресенье театр «Бижу» был переполнен. Публика вела себя шумно, но миролюбиво: со всех сторон слышались беззлобные шутки, дружественные возгласы, смех. Сочинение Барни Робинсона было зачитано и поддержано несколькими ораторами. Все они в меру сил поливали грязью Джоггинса и его сторонников среди протестантского духовенства. Над трибуной висело полотнище с надписью: «Христианские социалисты».

Боб Скотт произнес воинственную речь; он стучал кулаком, кричал и жестикулировал, как одержимый. Он обозвал Джоггинса и его приверженцев ханжами, политическими шарлатанами, которые обрушиваются на тотализатор, но боятся нападать на Скаковой клуб или на фондовую биржу.

— Взгляните на церкви! — гремел он, изо всех сил колотя по столу. — Миллионы расходуются на возведение роскошнейших храмов, а бедняки ютятся в лачугах. Если бы Христос сошел на землю, он сказал бы: «Я буду строить дома для бедных». Голос Боба дрогнул от притворного волнения. — Пусть джоггинсы попробуют поработать!

В тот же вечер Джоггинс разразился новой филиппикой против Джона Уэста в театре «Водевиль».

На следующий день сэр Сэмюэл Гиббон, министр внутренних дел штата, объявил, что он намерен провести закон, который позволит полиции закрыть все тайные тотализаторы и игорные притоны.

Джон Уэст удвоил свои усилия, вербуя сторонников в рядах лейбористов. Он теперь, как никогда, нуждался в широкой поддержке. Он действовал успешно, но ему случалось натыкаться и на сопротивление. Некоторые низовые лейбористские организации принимали резолюции, осуждающие «политических деятелей, которые открыто поддерживают своим авторитетом азартные игры». Такую резолюцию приняли и керрингбушские лейбористы; секретарь организации, мистер Ренфри, недвусмысленно выразил свое несогласие с резолюцией, разразившись площадной бранью по адресу собрания. Оправдываясь перед Джоном Уэстом, он объяснил, что резолюция была внесена социалистами — левым крылом лейбористов. Он пообещал во что бы то ни стало протащить в организацию «нужных людей».

В понедельник утром Барни Робинсон, расположившись в холле Столичного клуба, просматривал номер «Века». Одна статья, видимо, заинтересовала его, и он, сорвавшись с места, побежал показывать ее Джону Уэсту, Ренфри и Фрэнку Лэмменсу.

В статье описывалась демонстрация безработных, организованная руководителем социалистической партии штата Виктория — Томом Манном.

Манн — видный деятель английского профсоюзного движения, приехал в Мельбурн несколько лет тому назад и вступил здесь в лейбористскую партию. Быстро разочаровавшись в политике австралийских лейбористов, он покинул их ряды и основал социалистическую партию штата Виктория. Органом новой партии была еженедельная газета «Социалист».

Эдди Корриган, один из ближайших помощников Тома Манна, сообщил Барни Робинсону о готовящейся демонстрации, и Барни, снедаемый любопытством, впервые после своего венчания отправился в церковь, где должны были собраться демонстранты.

Фешенебельные прихожане этой церкви не знали, что их ожидает, когда, покинув свои чопорные дома, отправились на поклонение богу, столь милосердно прощавшему вое прегрешения богачей. Правда, Том Манн предупредил священника, что придут безработные, но его преподобие никому ничего об этом не сказал, вероятно надеясь, что это всего-навсего глупая шутка.

Демонстранты во главе с Томом Манном прошли по городу от Дома профсоюзов до церкви и стали подниматься по широкой лестнице на паперть. По внешности Том Манн больше походил на духовную особу, чем на вождя угнетенных. Он был среднего роста, одет в темный костюм строгого покроя; правильные черты лица, ласковый и вместе с тем твердый взгляд голубых глаз, энергичный рот и густые черные усы невольно привлекали внимание.

За ним шел Эдди Корриган в своем лучшем, воскресном костюме и Перси Лэмберт — правая рука Манна, коренастый круглоголовый юноша с широким подбородком и приподнятыми уголками губ, словно он постоянно усмехался про себя. Лэмберт нес красный флаг. Церковный сторож выбежал на паперть и сказал: «Флаг оставьте здесь!» Взяв флаг из рук Лэмберта, он поставил его в угол за дверью.

Том Манн вошел в полупустую церковь, демонстранты — за ним.

Другой церковный сторож прошептал:

— Для вас оставлены задние скамьи.

Молящиеся поднимали глаза от молитвенников и со страхом смотрели на благопристойного предводителя безработных и его оборванных, небритых спутников.

— Вот как? — возразил Манн. — А мы вовсе не намерены торчать сзади. Пройдем вперед, товарищи! — Больше ста человек сели в передних рядах, остальные расположились в задних, а кому не хватило места, толпились на паперти и на лестнице. Некоторые из молящихся, брезгливо поджимая губы, поднялись и пересели подальше от безработных.

— Христос сказал: «Блаженны нищие духом, ибо их есть царство небесное». Да будут же богачи нищими духом, — начал священник, как истый твердолобый консерватор решив, что этим он зажмет рот непокорным. Но слова его возымели обратное действие: со всех сторон поднялся приглушенный ропот. — Возлюбленные братья, — продолжал он, — если бы люди утратили веру в царство небесное, то никто не стал бы повиноваться властям.

— Христос сказал: «Продай имение твое, и раздай нищим», — вскакивая на ноги, крикнул Эдди Корриган. Кое-кто из безработных захлопал, но большинство вопросительно смотрели на Тома Манна.

— У нас в Мельбурне не работает только тот, кто не хочет работать! — крикнул священник.

Поднялся шум; Лэмберт, сидевший рядом с Манном, встал со своего места.

— Расскажите нам правдивую историю Христа, и мы будем спокойно слушать, — сказал он и снова сел.

Лицо Тома Манна оставалось невозмутимым, хотя он и сомневался в успехе организованной им демонстрации. Он надеялся, что священник обратится с проповедью к безработным и выслушает их требования. Демонстрация должна была не только облегчить нужду безработных, но сплотить их, показать им собственную силу.

Но перепуганный священник торопливо благословил свою паству и укрылся в ризнице.

— Здесь сотни голодных! — крикнул ему вслед Лэмберт. Послышались звуки органа, и молящиеся, боязливо озираясь, стали проталкиваться к выходу, провожаемые насмешливыми замечаниями безработных.

Манн сделал знак, чтобы все оставались на местах, а сам пошел за священником, но у дверей ризницы его остановили три сторожа.

— Да здравствует социальная революция! — крикнул Лэмберт, и в ответ раздался такой страстный и грозный крик толпы, что стены церкви задрожали.