Ингрид Нолль - Кукушонок

Моя мать не проявила особого сочувствия. Она вообще не одобряла разводов. Я намекнула, что Гернот изменил мне.

— Ну и что? — сказала она. — Не ты первая, не ты последняя, с кем это случается.

Наверное, она так рассердилась потому, что ей пришлось похоронить надежду на внука. Она, наверно, думает, что единственный шанс — это новый партнер, и как можно быстрее! Своим приглашением провести вместе две недели в австрийском санатории она, вероятно, хочет расшевелить меня, подстегнуть мой интерес к жизни и, как следствие, к мужчинам.

— Дитя мое, а почему бы тебе не пользоваться косметикой, хотя бы сдержанно? Я же понимаю, учительнице не к лицу наряжаться в пух и прах и краситься как клоун, но и такой серой и бесцветной ходить тоже ни к чему.

Эти слова меня задели. Моя ценность измерялась лишь степенью годности на брачном рынке. Но, разумеется, есть в ее критике и доля правды. В нашей гимназии почти все коллеги одеваются модно, при случае меняют прическу или красят волосы, на переменах без промедления хватаются за свои косметички. А меня сзади вряд ли отличишь от тринадцатилетнего мальчишки в брюках карго с накладными карманами и серой куртке с капюшоном. Мама в принципе желает мне добра, но мне от этого не легче.

Когда она недавно снова сделала мне бестактный намек, я на нее накричала:

— Что же вы сами-то не произвели на свет дюжину детей? Если бы у меня были братья и сестры, ты бы давно уже радовалась внукам!

Это было не вполне честно с моей стороны, поскольку у мамы было несколько выкидышей.

Когда я уныло заполняла судоку, зазвонил телефон. Сипловатый голос произнес:

— Это Юлиан Хеллер. Я хотел…

Юлиан беспокоился о своем благородном кухонном ноже. Запинаясь, он попросил меня не выдавать его бабушке.

— Юлиан, ты прекрасно знаешь, что приносить оружие в нашу школу строго запрещено. Ножи также относятся к этой категории. А твой к тому же еще такой острый, что я о него сегодня порезалась.

Мне почудился подавленный всхлип.

— Прошу вас, госпожа Рейнольд, не будьте такой строгой! Вы же меня знаете, я уж точно не собирался зарезать никого из моих одноклассников!

— Вообще-то, я обязана была доложить об этом директору. И еще не хватало, чтобы обо мне пошли слухи, будто меня можно разжалобить…

Дальше я не знала, что сказать, а Юлиан неутомимо продолжал умолять меня своим старушечьим голосом.

В конце концов я измученно сдалась:

— Ну хорошо, можешь завтра прийти ко мне домой и забрать свой нож. Но если я еще раз тебя застукаю…

Это было ошибкой, сказала я себе сразу, как только наш разговор закончился.

Хорошенькое начало было у следующего дня. Стоя спиной к классу перед доской, я слышала, как девочки щебечут и никак не могут угомониться. Я сердито обернулась и топнула ногой, после чего вся компания пришла в еще большее возбуждение.

И тут я и сама заметила, что на ногах у меня разные туфли. Старые красные мокасины я ношу только дома, а голубые балетки — моя летняя обувь. В отчаянии я перехожу в наступление:

— Да вы что, совсем с Луны свалились, в Лондоне это уже несколько месяцев последний крик моды!

Они хотя и не поверили мне, но постепенно волнение улеглось. Моя собственная рассеянность уже стала действовать мне на нервы не меньше, чем иные ученики: еще не успел прозвенеть звонок с урока, а они с полной невозмутимостью уже собирают свои вещи, что я считаю грубой невежливостью и уже не раз высказывала свое недовольство. А Нина совершенно нагло прямо во время занятий жует бутерброд. Судя по всему, мои проповеди у нее в одно ухо влетают, в другое вылетают. Или, как сказала бы моя мать: все равно что об стенку горох!

Я почти предчувствовала, что сегодня она позвонит. Она, как нарочно, всегда звонит в такое время, когда я, измученная, после пяти уроков возвращаюсь домой.

— Аня, — сказала мама, — я только что была у парикмахера и прочитала там в женском журнале множество ценных советов, как найти хорошего мужчину. Но в любом случае для этого надо выбираться из четырех стен! Может, завести собаку: когда ее выгуливаешь, легко вступаешь в разговор с другими людьми. И предложения вечернего университета тоже отвергать не надо, лучше всего посещать занятия вроде цифровой фотографии. Рекомендуют курс танцев для одиноких и почаще заглядывать в магазин грампластинок. Там якобы одинокие мужчины толкутся довольно часто…

— Кроме того, в Интернете есть специальные форумы для одиноких, — устало сказала я. — Ты про них забыла.

Я положила трубку. Чем дольше я думаю над ее предложениями, тем мне яснее: совместный отпуск с мамой не имеет смысла, придется отговорить ее от этой затеи.

Я ждала Юлиана в пять часов, звонок в дверь раздался даже на несколько минут раньше. Чтобы ему не взбрело в голову войти ко мне в квартиру, я заранее завернула его нож в картонку и заклеила скотчем, чтобы отдать прямо в дверях без долгих разговоров.

Но за дверью стоял и Мануэль, на что я никоим образом не рассчитывала. Он бросил мне такой трогательный взгляд из-под своих длинных ресниц, что я смягчилась.

— Ну ладно, заходите уж! — сказала я.

Квартира моя выглядела ужасно. Я провела своих учеников на кухню, поскольку там хаос производил впечатление хотя бы креативного. Оба без приглашения уселись к столу, на котором еще с позавчерашнего дня стояли грязные кружки, а дрозофилы вместе с потомством угощались подгнившими сливами.

Мои человеческие гости ждали нагоняя. Мануэль пришел явно для того, чтобы постоять за друга.

— Госпожа Рейнольд, — сказал он, — вы это неправильно истолковали. Предмет обиходного применения нельзя сравнивать со стрелялкой! Юлиан по-настоящему хороший повар, и кухонный нож — просто неотъемлемая часть его основного инструмента!

Я невольно улыбнулась.

Юлиан тоже приступил к объяснениям:

— Я чистил на завтрак груши для мюсли, при этом нож, должно быть, по рассеянности нечаянно попал в рюкзак.

— Да ладно уж, — пошла я на уступки. — Вот он, твой крутой нож. Но впредь пусть остается там, где ему полагается быть. Как, кстати, дела у твоих родителей?

Его родители как специалисты по оказанию помощи развивающимся странам жили в каком-то непроизносимом азиатском местечке, где нет международной школы.

— Я полечу к ним на летние каникулы, — сказал он. — Это будет интересно! У моих родителей все прекрасно. Недавно к ним в сад заползла питон.

— Питон мужского рода, это он, — поправила я.

Они коротко переглянулись и одновременно поднялись; у обоих уже был легкий пушок над верней губой, оба так или иначе росли без матерей.

В дверях Мануэль спросил как бы между прочим:

— Кстати, вы не знаете кого-нибудь, кто ищет квартиру?