Исаак Зингер - Тяга к поражению

Он продолжал работать на фабрике, но неприятности не прекращались. Через некоторое время на него навесили еще одно дело. Его сослали в отдаленные места, работать на угольной шахте.

Тогда Макс решил бежать назад, в Польшу. Он прекрасно понимал, что побег вряд ли будет удачным. Его наверняка схватят и посадят или застрелят на границе. Но горькая судьба научила его той смелости, которая есть в людях, переставших бояться любых несчастий. Он хотел испить свою участь до дна. Тяжелая работа, тюрьма, больница, даже смерть больше не могли вывести его из равновесия. Его жизнь была книгой страданий, и ему было любопытно, что принесет следующая страница, следующая глава. Наконец он достиг того, что смеялся там, где другие плакали, и сохранял спокойствие тогда, когда остальные тряслись и содрогались.

Он приехал к польской границе и, хотя его предупреждали, что переход границы опасен, даже очень опасен, пошел не раздумывая. Патруль окликнул его. Но Макс не дал сбить себя с толку ни криками, ни стрельбой.

В Польше его арестовали по обвинению в том, что он советский шпион. Его посадили в тюрьму. Однажды, когда его вели из камеры в здание суда, он совершил побег. Это была сумасшедшая затея. Конвоиры бросились в погоню и открыли огонь, но пули не попали в Менделе. Он спрятался в лесу. Потом пешком пошел в Варшаву.

В Варшаву он пришел оборванным и без копейки в кармане. Он переночевал на улице. У него не было никаких документов. Близилась осень. Все его усилия пробраться в Польшу выглядели теперь абсолютно бессмысленными. Конечно, у него были где-то братья и сестры. Но он не мог разыскивать их, потому что бежал из тюрьмы и потому что его обвиняли в шпионаже. Не говоря уже о том, что он так давно не видел братьев и сестер, что они скорее всего не узнали бы его.

Когда Макс в свою вторую ночь в Варшаве снова лежал на скамейке, голодный, вшивый, усталый, замерзший, он решил, что все эти игры с чертом ему надоели окончательно. Он согласился сам с собой, что теперь пришло время сделать то, что он, собственно говоря, должен был сделать давно: кончить жизнь самоубийством. Вчера он проходил по Пражскому мосту. Он встал и пошел к Висле. Он не чувствовал ни малейшего страха. Настроен он был решительно. Он собирался забраться ввысь по опорам моста и броситься в ту страну, которая окутана тайной. Кто знает, может быть, там, на той стороне жизни, что-то есть? Может быть, там начинается счастье? Человек может ни во что не верить, но где-то в глубине души у него все-таки теплится ощущение, что смерть -- это не конец. Жизнь -- только глава в бесконечно длинной книге...

Наш герой достиг моста. Никого вокруг. Висла лежала черная, обесцвеченная, на воде -- отражения городских фонарей. Небо двигалось, город бросал на облака красноватый отблеск. Была полночь. Тишина вокруг. Казалось, мир затаил дыхание и ждет. Макс полез наверх. Ноги его так ослабели от голода и долгого пути, что ему трудно было карабкаться по тросам, отделявшим жизнь от смерти...

Вдруг кто-то схватил его и поволок вниз. Это был полицейский. Он выследил Макса. Полицейские, дежурящие вблизи рек, имеют чутье на самоубийц. Их долг состоит в том, чтобы не дать им утопиться.

Историю своей жизни Макс рассказал человеку, с которым сидел в тюрьме. От того мы ее и услышали. Да, Макса постигла неудача даже при попытке покончить жизнь самоубийством.

Что с ним стало дальше, автор не знает. Жив ли он где-нибудь? Мертв ли? Убили его нацисты? А может, он в Америке? Что, если горькая судьба перестала преследовать его? Все возможно в этом мире.

Педант Берль

Левое крыло правого Союза Вольномыслящих в Чмелеве раскалывалось так часто, что в библиотеке -- вся ее собственность состоит из нескольких антирелигиозных памфлетов и библиотечной печати -- остался один-единственный читатель: Берль Фледермаус. Раньше в Чмелеве было несколько десятков убежденных атеистов, ожесточенных врагов ортодоксии, старомодной талмудической школы, а также Мендля, мясника, соблюдавшего все кошерные установления. В доброе старое время они устраивали открытые собрания во все праздничные дни: на Пасху набивали карманы хлебными корками, а на Йом-Кипур вкруговую пили воду, чтобы очистить свои просвещенные души.

Теперь Союз распался: Официально в нем еще состоят несколько человек, но они не проявляют активности. И вся тяжесть работы ложится на товарища Фледермауса. Бывшие члены Союза теперь бегают в синагогу и к тому же носят талес; женщины надели парики и каждый понедельник и четверг совершают ритуальные омовения.

Они торгуются с Берлем: "Ой, Береле, Береле, это ж все из-за свадьбы. После свадьбы надо быть благочестивой. Так уж устроен мир".

Что касается молодого поколения, то оно настроено материалистически: в субботу лущит семечки и часами напролет играет в футбол. Идеи о борьбе, прогрессе, познании не задерживаются в их головах. Если не считать Берля, в Чмелеве скоро не останется даже следов свободомыслия, и жизнь потечет назад, в мрачное средневековье. Но товарищ Фледермаус знает, что председатель Союза -- он подобен генералу, который сражается до последнего солдата.

Библиотека маленькая. В ней только восемь зачитанных брошюр и каталог, написанный на листе бумаги. Библиотекарь, товарищ Фледермаус, выдает книги только один раз в неделю. Библиотека помещается в маленьком домике, где он живет с матерью и четырьмя братьями и сестрами. Число клиентов, пользующихся услугами библиотеки, составляет единицу; это сам Берль Фледермаус. Несмотря на это, товарищ Фледермаус ведет дела также, как во времена расцвета -- он собирает членские взносы и пишет на каждой книжечке: "Обращаться с книгами осторожно! Никаких заметок и галочек на полях! Не подчеркивать!"

В воскресенье вечером, в девять, когда Берль приходит с работы, где хозяин нещадно эксплуатировал его и пил его кровь, он усаживается за стол и возвещает, начиная выдачу: "Товарищи! Библиотека открыта! Кто уплатил членские взносы, имеет право взять книгу!" Мать Берля, усталая и измученная женщина, моющая полы в домах местечка, привыкла к тому, что ее сын говорит сам с собой -- так поступают все ученые люди, -- и просто не обращает на него внимания. Берль, педант и торговец-любитель, приторговывающий чем придется, бросает взгляд на каталог, медлит -- и говорит сам себе:

-- Товарищ библиотекарь, я хотел бы взять книгу.

-- Какую? -- спрашивает Берль-библиотекарь Берля-читателя.

-- Дай-ка мне книгу "Моисей, Мухаммед, Конфуций и Будда -- светильники во тьме", -- говорит Берль сам себе.

Его друзья советуют ему прикрыть лавочку и перестать выставлять себя дураком. Но в глубине души Берль знает, что число активных членов Союза не имеет значения. Главное -- дисциплина. И он, глухой к уговорам, противопоставляет себя миру и делает свое дело. "Нет причин для тревоги, --думает Берль. -- Из-за нескольких обленившихся фанатиков Союз Вольномыслящих не погибнет".