Жан-Батист Мольер - Графиня д'Эскарбаньяс

Жан-Батист Мольер

Графиня д'Эскарбаньяс

Комедия в одном действии

Перевод К.Ксаниной

ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА

Графиня д'Эскарбаньяс.

Граф, сын графини д'Эскарбаньяс.

Виконт, возлюбленный Жюли.

Жюли, возлюбленная виконта.

Г-н Тибодье, член суда; влюблен в графиню.

Г-н Гарпен, сборщик податей; тоже влюблен в графиню.

Бобине, наставник графа.

Андре, служанка графини.

Жанно, лакей г-на Тибодье.

Крике, лакей графини.

Действие происходит в Ангулеме.

Действие первое

ЯВЛЕНИЕ I

Жюли, виконт.

Виконт. Как! Вы уже здесь, сударыня?

Жюли. Да. Вы бы постыдились, Клеант, - влюбленному неприлично являться на свидание последним.

Виконт. Если бы на свете перевелись докучливые люди, я был бы здесь уже час назад. По дороге сюда меня остановил один старый знатный болтун и нарочно стал расспрашивать о придворных новостях, чтобы иметь возможность в свою очередь сообщить мне новости самые нелепые. Вы знаете, какой бич маленьких городов эти вестовщики, которые всюду ищут повода посплетничать. Сначала этот господин показал мне два листа бумаги, сплошь заполненные небылицами, исходящими, по его словам, из самого надежного источника. Затем под великим секретом он утомительно долго излагал мне, как нечто, весьма любопытное, весь тот вздор, что несет голландская газета, взгляды которой он разделяет. Он утверждает, будто перо этого писаки подрывает могущество Франции и будто достаточно одного этого остроумца, чтобы разбить наголову все наши войска. Потом он начал обсуждать действия нашего министерства; как пошел его разносить - я уж думал, он никогда не кончит. Послушать его - он знает тайны кабинета лучше, чем сам кабинет. Политика государства видна ему насквозь, он проник во все его замыслы. Он обнажает скрытые пружины всего, что совершается, указывает, какие меры предосторожности принимают наши соседи, и по воле своего воображения вершит всеми делами Европы. Его осведомленность простирается даже на Африку и на Азию: ему известно все, что обсуждается в верховном совете пресвитера Иоанна и Великого Могола.

Жюли. Вы нарочно пускаете в ход все свое красноречие, чтобы вас благосклонно выслушали и простили.

Виконт. Нет, прелестная Жюли, такова истинная причина моего опоздания. Если бы я хотел оправдываться, я бы мог вам сказать следующее. Затеянное вами свидание таково, что оно извиняет ту медлительность, за которую вы меня браните: вы заставляете меня разыгрывать влюбленного в хозяйку этого дома, вот почему я боюсь прийти сюда первым. Я заставляю себя притворяться в угоду вам, но с условием, что это насилие я буду чинить над собой лишь на глазах той, кого это забавляет. Я избегаю оставаться наедине с этой смешной графиней, которую вы мне навязываете. Короче говоря, я бываю здесь только ради вас и имею все основания надеяться, что вы явитесь первая,

Жюли. Знаю, знаю: вы всегда сухим из воды выйдете. Однако, если 6 вы пришли на полчаса раньше, это время оказалось бы в нашем распоряжении. Когда я сюда приехала, графини не было дома. Я уверена, что она отправилась трубить по всему городу о том представлении, которое вы будто бы устраиваете для нее, хотя на самом деле для меня.

Виконт. Нет, в самом деле, сударыня, когда же мы, наконец, перестанем себя приневоливать и мне не придется покупать столь дорогой ценой счастье видеть вас?

Жюли. Когда наши родители примирятся, на что я не смею надеяться. Вы знаете не хуже меня, что раздоры между нашими семьями не позволяют нам видеться в другом месте, - мои братья и ваш отец настолько безрассудны, что никак не могут примириться с нашей взаимной привязанностью.

Виконт. Вражда родителей не может воспрепятствовать нашим свиданиям так почему бы нам не проводить это время как можно лучше? Для чего вы заставляете меня терять на глупое притворство те минуты, которые я провожу подле вас?

Жюли. Чтобы скрывать нашу любовь. К тому же, по правде сказать, это притворство, эта комедия доставляет мне большое удовольствие, - я даже не знаю, больше ли меня позабавит то представление, которое вы сегодня устраиваете. Нашу графиню д'Эскарбаньяс с ее помешательством на знатности отлично можно было бы вывести на сцене. Побыв немного в Париже, она вернулась в Ангулем уже окончательно помешанной. После того как она понюхала придворного воздуха, ее чудачества стали еще очаровательнее, а ее глупость день ото дня распускается все более пышным цветом.

Виконт. Да, но вы не думаете о том, что эта развлекающая вас игра терзает мое сердце. Когда душа пылает страстью, долго притворяться нельзя. Это жестоко, прелестная Жюли: своей забавой вы отнимаете у моей любви время, которое ей бы хотелось употребить на то, чтобы излить вам свой пламень. Сегодня ночью я сочинил по этому поводу стихи и сейчас, не дожидаясь вашей просьбы, прочту их вам, ибо жажда читать другим свои произведения - это порок, неразлучный со званием поэта.

О, ты чрезмерно длишь, Ирида, казнь мою!

Как видите, вместо "Жюли" я поставил имя "Ирида".

О, ты чрезмерно длишь, Ирида, казнь мою!

Твоих желаний раб, в душе на них пеняю

За то, что должен я молчать, когда люблю,

И о любви твердить, когда любви не знаю.

Ужели зрелищем моих притворных мук

Я веселю твой взор, столь искренно любимый?

Доныне я страдал, лишь красотой томимый,

Для прихоти твоей страдать твой должен друг.

Нет, не по силам мне мучение двойное!

Молчанье жгучее, признанье ледяное

Огнем и холодом равно терзают грудь.

Любовь царит в душе, и ложь властна над нею,

И если не спасешь меня ты как-нибудь,

От правды я сгорю, от лжи окоченею.

Жюли. Вы изобразили себя тут слишком уж несчастным. Впрочем, господа поэты разрешают себе вольность намеренно лгать и приписывать своим возлюбленным не свойственные им жестокости, чтобы искуснее выразить мысли, какие приходят им в голову. Тем не менее я буду очень рада, если вы подарите мне эти стихи.

Виконт. Довольно того, что я их вам прочел, - на этом следует поставить точку. Быть иногда настолько безумным, чтобы сочинять стихи, - это еще простительно, но показывать их другим - это уже непростительно.

Жюли. Напрасно вы прикрываетесь ложной скромностью. Свет знает, что вы даровиты, так что я не вижу причины, зачем вам скрывать свое дарование.

Виконт. Полноте, сударыня! Будем осторожны: в свете опасно притязать на даровитость. Тут есть опасность показаться смешным - пример некоторых моих друзей меня пугает.

Жюли. Полноте, Клеант! Что бы вы ни говорили, я все-таки вижу, что вам ужасно хочется дать мне эти стихи, и я бы вас огорчила, если бы сделала вид, что не интересуюсь ими.

Виконт. Огорчили? Да что вы! Я не настолько поэт, как вы думаете, и не... Но вот и графиня д'Эскарбаньяс. Чтобы с нею не встретиться, я уйду в другую дверь и сейчас же соберу всей участвующих в представлении, которое я вам обещал.