Джеймс Клавелл - Сёгун (части 1-2)

- Спасибо, - сказал он, успокоившись. - Теперь сходи за Онной.

Старая женщина ушла. Он сел; голова и тело болели. Он хотел посидеть на стуле и раздумывал, где они их держат. Как попасть на борт судна? Как достать оружие? Должен быть какой-то выход. Снова послышались шаги, и теперь появились три женщины: старуха, молодая круглолицая девушка и женщина средних лет.

Старая женщина указала на молодую, которая казалась несколько испуганной.

- Онна.

- Нет, - раздраженный Блэксорн встал и показал пальцем на женщину средних лет. - Вот Онна, Боже мой! Ты не знаешь своего имени? Онна! Я голоден. Могу ли я поесть?

Он потер живот, изооражая голод. Женщины поглядели друг на друга. Потом женщина средних лет пожала плечами, сказала что-то рассмешившее всех, подошла к постели и начала раздеваться. Две другие сидели на корточках, широко открыв глаза и чего-то ожидая.

Блэксорн пришел в смятение:

- Что ты собираешься делать?

- Исимасе! - сказала она, снимая пояс и распахивая кимоно. Ее груди были плоские и сухие, а живот огромен.

Было совершенно ясно, что она собиралась лечь с ним в постель. Он закачал головой и сказал, чтобы она оделась, и они все начали тараторить и жестикулировать, а женщина очень рассердилась. Она вышла из своей длинной нижней юбки и, голая, пыталась залезть обратно в постель.

Как только в коридоре появился хозяин, их болтовня прекратилась, и они стали кланяться.

- Нан дза? Нан дза? - спросил он. Старая женщина объяснила, в чем дело.

- Вы хотите эту женщину? - спросил он недоверчиво по-португальски с сильным акцентом, который едва можно было понять, указывая на обнаженную женщину.

- Нет. Нет, конечно, нет. Я только хотел, чтобы Онна дала мне чего-нибудь поесть. - Блэксорн нетерпеливо указал на нее. - Онна!

-- Онна означает "женщина", - японец указал на всех трех. - Онна - онна - онна. Вы хотите онну?

Блэксорн устало покачал головой.

- Нет, нет, спасибо. Я ошибся. Извините. А как ее зовут?

- Да?

- Как ее имя?

- А! Ее имя Хаку. Хаку, - сказал он.

- Хаку?

- Да. Хаку!

- Извини, Хаку-сан. Я думал, онна - твое имя. Мужчина объяснил ситуацию Хаку, и она была не очень обрадована. Но он сказал еще что-то, все поглядели на Блэксорна и захихикали, прикрываясь ладонью, а потом ушли, Хаку вышла голая, неся кимоно на руке, с огромным чувством достоинства.

- Спасибо, - сказал Блэксорн, взбешенный собственной глупостью,

- Это мой дом. Мое имя - Мура.

- Мура-сан. Мое - Блэксорн.

- Извините?

- Мое имя - Блэксорн.

- А! Берр-ракк-фон, - Мура несколько раз попытался произнести его, но не смог. Наконец он встал и снова начал рассматривать колосса перед собой. Это был первый варвар, которого он когда-либо видел, не считая отца Себастьяна и другого священника, много лет назад. "Но во всяком случае, думал он, - священники темноволосые, темноглазые и нормального роста. Но этот человек высокий, с золотистыми волосами и бородой, с голубыми глазами и таинственной бледностью кожи там, где она была закрыта, и краснотой там, где на нее светило солнце. Удивительно! Я думал, все мужчины черноволосые и с темными глазами. Мы все такие. Китайцы такие, а разве китайцы - не весь мир, за исключением земли южных португальских варваров? Удивительно. И почему отец Себастио так ненавидит этого человека? Потому что он поклонник Сатаны? Я бы так не думал, так как отец Себастио мог придумать дьявола, если бы захотел. О, я никогда не видел доброго отца таким сердитым. Никогда. Удивительно! Так голубые глаза и золотистые волосы - метка Сатаны? "

Мура поглядел на Блэксорна и вспомнил, как он пытался допросить его на борту корабля и потом, когда этот капитан упал без сознания, он решил перенести его в свой дом: он ведь командир и должен находиться под специальным присмотром. Они положили его на одеяла и раздели, скорее всего просто из любопытства.

- Его стыдные части довольно впечатляющи, а? - сказала мать Муры Сейко. - Интересно, какой большой он будет, когда встанет?

- Большой, - ответил он, и все засмеялись: его мать, жена, друзья, слуги и доктор.

- Я думаю, их жены должны быть очень выносливы, - сказала его жена Нидзи.

- Вздор, дочка, - сказала его мать. - Любая из наших куртизанок может с успехом использовать необходимые приспособления. - Она покачала головой в удивлении. - Я никогда в своей жизни не видела ничего подобного. Правда, странно, а?

Они вымыли его, но он не пришел в сознание. Доктор думал, что неразумно окунать его в ванну, пока он не придет в себя.

- Может быть, нам следует помнить, Мура-сан, что мы не знаем, что из себя представляют варвары, - сказал он с осторожной мудростью. - Поэтому извини, но мы можем убить его по ошибке. Очевидно, его силы на пределе. Нам следовало бы проявить терпение.

- Но как быть со вшами в его волосах? - спросил Мура.

- Они там останутся на какое-то время. Я понимаю, они есть у всех варваров. Извини. Я советую потерпеть.

- Вы не думаете, что нам следует вымыть ему голову? - спросила его жена. - Мы будем очень осторожны. Я уверена, госпожа присмотрит за нашей работой. Это поможет варвару и удержит наш дом в чистоте.

- Я согласна. Вы можете вымыть его, - сказала его мать наконец. - Но я, конечно, хотела бы знать, какой большой он будет, когда встанет.

Сейчас Мура непроизвольно поглядел на Блэксорна. Потом он вспомнил, что священник говорил им об этих последователях Сатаны и пиратах. "Бог-Отец защитит нас от этого дьявола, - подумал он. - Если бы я знал, что он так ужасен, я бы никогда не привел его в мой дом. Нет, - сказал он себе. - Мы вынуждены обращаться с ним как со специальным гостем, пока Оми-сан не скажет, что надо наоборот. Но мы были очень мудры, известив немедленно священника и Оми-сана. Очень мудры. Я староста, я защищаю деревню, и я один отвечаю за это".

Да. И Оми-сан отвечает за смерть этим уром и нахальство погибшего человека, и совершенно правильно.

- Не будь глупцом, Тамазаки! Ты рискуешь добрым именем деревни! предупреждал он своего друга-рыбака десятки раз. - Умерь свою нетерпимость. Оми-сан не имеет выбора, кроме как осмеивать христиан. Разве наш дайме не ненавидит христиан? Что еще может сделать Оми-сан?

- Ничего, я согласен, Мура-сан, пожалуйста, извини меня, - Тамазаки всегда отвечал, как обычно, - Но буддисты должны быть более терпимы, а? Разве оба они не дзен-буддисты? (Дзен-буддизм - учение о самодисциплине, самосовершенствовании, основанное на самоконтроле и медитации, чтобы достичь просветления. ) Большинство самураев принадлежит к секте дзен-буддистов, как это и подобает гордым, ищущим смерти воинам.

- Да, буддизм учит терпению. Но сколько можно вам напоминать, что они самураи, и это Ицу, а не Кюсю, и, даже если бы это было на Кюсю, вы все равно не правы. Всегда. А?