Джеймс Клавелл - Сёгун (части 1-2)

- Это карма, Тсукку-сан. Не так ли?

- Да, господин. - Алвито посмотрел на адмирала, очень довольный. Господин Торанага считает, что ничего не сделано. Это только воля Бога.

- Да?

На галере внезапно заработал барабан. Весла с силой ударили в воду.

- Что он делает, Боже мой? - заревел Феррьера. И когда они наблюдали за галерой, уходящей от них, с вершины мачты вдруг пополз флаг Торанаги. Родригес сказал:

- Похоже, что они извещают эти проклятые рыбацкие лодки в гавани, что господина Торанаги на борту больше нет.

- Что он собирается делать?

- Я не знаю.

- Не знаешь? - спросил Феррьера.

- Нет. Но если бы я был на его месте, я бы вышел в море и оставил нас в этой помойной яме или попытался так сделать. Англичанин теперь показывает на нас пальцем. Что будем делать?

- Тебе приказано идти в Эдо. - Адмирал хотел добавить: "Если ты протаранишь галеру - тем лучше", - но удержался, так как их разговор слушала Марико.

Священники, благодаря, отправлялись на берег в баркасе.

- Поднять все паруса! - крикнул Родригес. Его нога болела и сально пульсировала. - Зюид-тень-зюйд-вест! Всем наверх!

- Сеньора, пожалуйста, скажите господину Торанаге, что ему лучше бы спуститься вниз. Это будет безопасней, - сказал Феррьера.

- Он благодарит и говорит, что останется здесь. Феррьера пожал плечами и подошел к краю полуюта.

- Зарядить все пушки. Шрапнелью! Приготовиться!

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ВОСЬМАЯ

- Исоги! - кричал Блэксорн, заставляя старшего над гребцами увеличить темп. Он оглянулся назад на фрегат, который надвигался на них, идя в крутой байдевинд под всеми парусами, потом снова вперед, оценивая следующий галс, который они выполнят. Он решал, правильно ли рассудил, так как здесь было очень мало пространства для судов, совсем близко были утесы, так что от удачи до несчастья отделяло всего несколько ярдов. Из-за ветра фрегат, чтобы приблизиться к входу в гавань, должен был делать галс, в то время как галера могла идти как ей заблагорассудится. Но фрегат имел преимущество в скорости. На последнем галсе Родригесу стало ясно, что галере лучше бы уйти с дороги, когда "Санта-Терезе" требуется свободное пространство.

Ябу опять что-то залопотал ему, но он не обратил внимания.

- Не понимаю, вакаримасен, Ябу-сан! Слушай, Торанага-сама сказал, ты, Анджин-сан, ищи-бан има! Я теперь главный капитан! Вакаримасу ка, Ябу-сан? Он указал курс по компасу японскому капитану, который показывал на фрегат всего в пятидесяти ярдах за кормой, быстро догонявший их на другом курсе, грозящем столкновением.

- Держи курс, ради Бога! - сказал Блэксорн. Бриз холодил его пропитанную морской водой одежду, - ему было неприятно, но это помогало проясниться голове. Он проверил небо. Вокруг яркой луны облаков не было, ветер был хороший. "Опасностей отсюда нет, - подумал он. - Боже, пусть луна светит, пока мы не проскочим".

- Эй, капитан! - позвал он по-английски, зная, что это не имеет значения, говори он по-английски, по-португальски или по-голландски, даже на латыни, так как он был один, - Пошли кого-нибудь за саке! Саке! Вакаримас ка?

- Хай, Анджин-сан.

Срочно послали моряка. Убегая, тот посмотрел через плечо, испуганный размером приближающегося фрегата и его скоростью. Блэксорн держал тот же курс, пытаясь вынудить фрегат повернуть, прежде чем он захватит все пространство с наветренной стороны. Но тот без колебаний шел прямо на него. В последнюю секунду фрегат отпрянул с его пути, а когда их бушприт почти навис над его кормой, он услышал приказ Родригеса:

- Держись на левом галсе! Пусть она идет прямо, и оставайся так!

Потом тот крикнул ему по-испански:

- Твой рот у дьявола в заду, англичанин!

- Твоя мать побывала там раньше!

После этого фрегат отошел к дальнему берегу гавани, где он вынужден был повернуться, чтобы поймать ветер и идти галсом к этому берегу еще раз, чтобы снова повернуть, в последний раз, и попасть в выход из гавани.

В какой-то миг галера была так близко, что могла почти коснуться их корабля. Родригес, Торанага, Марико и адмирал на юте даже отшатнулись. Потом фрегат умчался и их чуть не затянуло его кильватерной струей.

- Исоги, исоги, ради Бога!

Гребцы удвоили свои усилия. Блэксорн знаками потребовал увеличить количество гребцов, пока в резерве никого не осталось. Он должен был попасть к выходу из гавани раньше, чем фрегат, иначе они пропали.

Галера сокращала расстояние. Но фрегат тоже. В дальнем конце гавани он повернулся, словно танцор, и Блэксорн увидел, что Родригес поставил еще и топсели, и брамсели.

- Он такой же хитрый негодяй, как все эти португальцы!

Принесли саке, но у моряка его взяла молодая женщина, которая помогала Марико и случайно оказалась перед ним. Она мужественно оставалась на палубе, хотя было ясно, что это не ее стихия. У нее были сильные руки, волосы хорошо уложены, а кимоно очень дорогое, выбранное с большим вкусом и опрятное. Галера накренилась от удара волны. Девушка покачнулась и выронила чашку. Ее лицо не дрогнуло, но он увидел, что оно вспыхнуло от стыда.

- Пор нада, - сказал он, когда она стала поднимать ее. - Намае каи?

- Усата Фудзико, Анджин-сан.

- Фудзико-сан. Сюда, дайте-ка это мне. Дозо, - Он протянул руку, взял бутылку и выпил прямо из нее, проглотив вино одним глотком, стремясь скорее согреть свое тело изнутри. Он сконцентрировал внимание на новом курсе, вокруг которого были мели, о них ему по приказу Родригеса рассказал Сантьяго. Он перепроверил пеленг на мыс, который давал им свободный, безопасный курс к выходу из гавани, допивая подогретое вино, гадая при этом, почему они дают его теплым, и в таких небольших количествах, и как умудряются его подогревать.

В голове у него теперь прояснилось, и он чувствовал себя достаточно сильным, - надо только соблюдать осторожность. Но он знал, что у него нет никаких резервов, чтобы выбраться, как и у его корабля.

- Саке, дозо, Фудзико-сан. - Он протянул ей бутылку и забыл о ней.

На наветренном курсе фрегат шел слишком быстро и прошел в ста ярдах перед ним, курсом на берег. Он слышал ругань, несущуюся по ветру, и не ответил, сохраняя силы.

- Исоги, Боже мой! Мы погибли!

Возбуждение гонки и ощущение того, что он один и опять командует, больше силой своей воли, чем по положению, - усиленное редким преимуществом того, что Ябу в его власти, наполнили его бесовским весельем. "Если не получится так, что корабль выскочит и мы вместе с ним, я выброшусь на скалы, чтобы только посмотреть, как ты утонешь, дерьмолицый Ябу! За старого Пьетерсуна! "

Но разве не Ябу спас Родригеса, когда ты не смог? Не он расправился с бандитами, когда ты попал в засаду? И он храбро вел себя сегодня вечером. Да он дерьмолицый, и это верно.

Ему снова предложили бутылочку саке.