Теодор Драйзер - Финансист. Титан. Стоик. «Трилогия желания» в одном томе [сборник litres]

– Равноценный обмен акций и три четверти остатка, – сурово повторил Каупервуд. – У меня нет желания контролировать новую компанию. Если они захотят собрать средства и выкупить мои активы на этих условиях, то я готов продать свои компании. Мне нужен достойный доход на вложенный капитал, и я собираюсь его иметь. Я не могу говорить за остальных, кто поддерживает меня, но пока я представляю их интересы, они ожидают получить именно такой результат.

Мистер Шрайхарт в гневе ушел прочь. Он рассердился не на шутку. Предложение, сделанное Каупервудом, было настоящим мошенничеством. При необходимости он был готов выйти из капитала старых компаний и предоставить им возможность разбираться с Каупервудом по собственному усмотрению. Но пока он имеет отношение к этому, Каупервуд никогда не добьется контроля над газовыми поставками. Возможно, будет лучше поймать его на слове, собрать средства и выкупить его активы, пусть даже по заоблачной цене. Тогда старые компании смогут продолжать свое дело, как и прежде, и без всяких треволнений. Но что за мошенник! Что за выскочка! Как хитроумно, сильно и стремительно он все провернул! Это крайне раздражало мистера Шрайхарта.

В конце концов стороны достигли компромисса, при котором Каупервуд получал половину резервных акций от всего выпуска и по две акции объединенной кампании за каждую акцию своих новых компаний. Одновременно была проведена операция по продаже акционерного капитала старым компаниям, позволившая Каупервуду выйти из этого бизнеса. Это была очень выгодная сделка, и он смог щедро вознаградить не только мистера Маккенти и Эддисона, но и остальных, кто был связан с ним. Маккенти и Эддисон заверяли его, что это был блестящий ход. Теперь, после одержанной победы, он стал оглядываться по сторонам в поисках новых свершений.

Но эта победа сопровождалась определенными сложностями в другом направлении: теперь будущее Каупервуда и Эйлин в светском обществе оказалось под сомнением. Шрайхарт, имевший значительное влияние в высшем свете и потерпевший поражение от Каупервуда, стал его непримиримым врагом. Разумеется, Норри Симмс тоже принял сторону своих старых партнеров. Но самый тяжкий удар пришел со стороны миссис Энсон Меррилл. Вскоре после новоселья Каупервудов, когда газовые распри и обвинения в заговоре достигли кульминации, она побывала в Нью-Йорке, где случайно встретилась со своей старой знакомой, миссис Мартин Уолкер из Филадельфии, принадлежавшей к тому кругу избранных, куда честолюбивый Каупервуд уже довольно давно и тщетно пытался попасть. Миссис Меррилл, которая знала об интересе, пробужденном Каупервудами у миссис Симмс и других гостей, ухватилась за возможность выяснить что-то определенное.

– Кстати, вам не приходилось слышать о Фрэнке Алджерноне Каупервуде или о его жене в Филадельфии? – поинтересовалась она у миссис Уолкер.

– А что, дорогая Нелли, разве эти люди обосновались в Чикаго? – откликнулась ее подруга, ошеломленная, что такая светская дама, как миссис Меррилл, могла упомянуть о них. – Его карьера в Филадельфии, мягко говоря, была живописной. Он был связан с городским казначеем, укравшим пятьсот тысяч долларов, и оба отправились в тюрьму. Но это было еще не все! Он вступил в связь с юной девицей – кстати, это была мисс Батлер, сестра Оуэна Батлера, который теперь имеет значительное влияние в Филадельфии, а потом… – Она возвела очи горе. – Пока он сидел в тюрьме, его отец умер, а семья распалась. Я даже слышала, что старый джентльмен покончил с собой. (Она имела в виду отца Эйлин, Эдварда Мэлию Батлера.) Когда Каупервуд вышел из тюрьмы, он исчез, а потом кто-то сказал, что он уехал на Запад, развелся с женой и снова женился. Его первая жена с двумя детьми до сих пор живет в Филадельфии.

Миссис Меррилл была шокирована, но не показала виду.

– Довольно интересная история, не так ли? – равнодушно заметила она, думая, как легко теперь будет поставить Каупервудов на место и как она рада, что никогда не проявляла особого интереса к ним. – Вы когда-нибудь видели ее… эту новую жену?

– Кажется, да, но я забыла, где именно. Она вроде бы любила прогулки верхом и часто разъезжала в коляске по улицам Филадельфии.

– У нее были рыжие волосы?

– Ну да. Весьма экзотическая блондинка.

– Полагаю, речь идет об одном и том же человеке. Недавно о них писали в чикагских газетах, я просто хотела убедиться.

Миссис Меррилл уже обдумывала свои остроумные комментарии по этому поводу в ближайшем будущем.

– Полагаю, теперь они стараются проникнуть в чикагское общество? – Миссис Уолкер иронично улыбнулась, как бы выражая мнение чикагского света о Каупервудах.

– Они могли бы попытаться сделать это у себя и добиться успеха, впрочем, не знаю, – язвительно заметила миссис Меррилл. – Но в Чикаго между попыткой и успехом есть большая разница.

Этого было достаточно, чтобы положить конец обсуждению. Когда миссис Симмс в очередной раз неосторожно упомянула Каупервудов, или скорее необычную шумиху вокруг самого имени Каупервуда, ей не преминули напомнить, какого мнения нужно придерживаться.

– Прислушайтесь к моему совету, – сказала миссис Меррилл. – Чем меньше общего вы будете иметь с этими новыми знакомыми, тем лучше. Мне все известно о них. Вам с самого начала не следовало встречаться с ними; они никогда не будут приняты в приличном обществе.

Миссис Меррилл не потрудилась объяснить причину, но миссис Симмс вскоре узнала правду от своего мужа и преисполнилась праведным гневом. По правде говоря, она была немного испугана. «Но кого можно винить в этом?» – подумала она. Кто их познакомил? Разумеется, Эддисоны. Но их влияние в обществе было недостижимо, так что о претензиях к ним не могло быть и речи. Однако Каупервудов следовало немедленно исключить из списков и поставить в известность об этом всех друзей, что и было сделано. Престиж Каупервудов в обществе был поколеблен, хотя и не слишком заметно.

Первый признак наступившей перемены заметила Эйлин: стали реже приносить визитные карточки и приглашения на приемы, которые еще недавно поступали в изобилии. Затем количество гостей, приходивших на ее собственные, слишком поспешно учрежденные, но регулярные приемы по средам, уменьшилось до жалкой кучки. Сначала она не могла этого понять, отказываясь верить, что после столь очевидного триумфа на новоселье в собственном доме, недавние почитатели ее красоты вдруг охладели к ней. Из семидесяти пяти или пятидесяти человек, которые могли нанести визит или прислать приглашение, через три недели после новоселья откликнулись только двадцать. Еще через неделю их количество сократилось до десяти, а через пять недель – практически никого. Правда, несколько человек, еще искавших ее внимания, а также Тейлор Лорд и Кент Маккиббен, обязанные ее мужу своим финансовым благополучием, сохраняли верность, но на самом деле это было даже хуже, чем ничего. Эйлин была вне себя от разочарования, обиды и стыда. Есть люди с толстой кожей и железной выдержкой, способные перенести любые испытания, не имея душевных страданий и надеясь на победу, но она не принадлежала к их числу. Несмотря на врожденную смелость, на способность мало прислушиваться к общественному мнению и пренебрежение правами бывшей миссис Каупервуд, она со временем стала осознавать, чем может обернуться ее прошлое для ее будущего. Она могла найти себе оправдание юной страстью и мужской неотразимостью Каупервуда. При других обстоятельствах она могла бы спокойно, без скандала, выйти замуж. Теперь же только прочное положение в обществе должно было оправдать ее в собственных глазах и, как она думала, в глазах своего мужа.