Евгений Гаглоев - Наследницы

Черт ее дернул связаться с этим человеком! Придется теперь и в самом деле бежать из города. Но прежде ей необходимо было попасть в «Тауэр». Ведь без документов и кредитки она далеко не уедет.

Лина Орлова пришла домой уже под утро.

Клиент в этот раз ей попался довольно ретивый. Она планировала закончить с ним по-быстрому, однако пришлось задержаться на всю ночь. Он оказался просто ненасытным, а его кошелек буквально по швам трещал от банкнот, так что ей пришлось выложиться по полной программе. Теперь Лина была уставшей и измотанной до предела, но в целом, она довольно неплохо и выгодно провела время. Попрощавшись с клиентом, она отдала часть выручки Корявому, своему сутенеру, и у нее еще осталась порядочная сумма на личные расходы.

Лина скатала деньги в трубочку и спрятала их в тайник, устроенный в нише за висящей на стене картиной. Едва она успела вернуть картину на место, в комнату вошел Степан.

— Явилась не запылилась! — поприветствовал дочь старик.

— Ты не спишь? — удивилась Лина. — Что тебя подняло в такую рань?

— Да я еще не ложился…

Он, похоже, сам только что вернулся домой. Степан прямо посреди комнаты принялся стаскивать с себя грязную куртку. От штанов он уже избавился, оставшись в длинных семейных трусах. Его брюки лежали на полу кухни грязной бесформенной кучей и отвратительно воняли чем-то вроде машинного масла. Лину передернуло от отвращения. С тех пор как отца с треском выгнали из «Тауэра», он стал просто невыносим. Старый пьяница и неряха с мерзким характером и замашками домашнего тирана. Бежецкий лично уволил его за пьяные выходки и Степан каждый день проклинал и Аркадия, и все его большое семейство. Лина старалась помалкивать, чтобы не попасть под горячую руку, но выносить старого дурака уже не могла. Ее начинало трясти от злости при одном его появлении.

— Ты где был?

— А тебе не все равно?!

Степан протопал в кухню, скомкал куртку и штаны в один грязный ком и швырнул их Лине.

— На-ка, постирай!

Лина поймала вещи на лету и тут же пожалела об этом. Ее руки покрылись вонючими масляными пятнами. Из карманов вывалились отвертка и плоскогубцы.

— Что это за гадость? — скривившись, спросила она.

— Спецодежда моя! — объяснил старик. — Халтурка небольшая попалась, вот и пришлось измазаться. Ты же ни копейки в дом не приносишь, сучка неблагодарная! Приходится мне вкалывать!

Лина прошла в кладовку и брезгливо швырнула тряпье в корзину для грязного белья. Затем отправилась принимать душ. Ей не терпелось избавиться от вони машинного масла. Если ему так надо, пусть сам стирает свое тряпье!

Уже забравшись в ванную, Лина вдруг поняла, что сейчас ее отец был трезвым. Впервые за долгие месяцы.

Она едва успела задернуть потрепанную пластиковую занавеску, как Степан приоткрыл дверь ванной.

— Ну что еще?! — раздраженно бросила Лина.

— Ты это… Если кто будет расспрашивать обо мне, скажешь, что я этой ночью был дома и никуда не уходил! Поняла?

— Во что ты опять влез?

— Не твоего ума дело! А начнешь болтать, так я тебе все патлы повыдергиваю!

И Степан захлопнул дверь, оставив Лину в еще большем недоумении.

Николай Загвоздин узнал о смерти Аркадия по телефону. Рано утром, перед тем как отправиться в штаб-квартиру компании, он вошел в свой домашний кабинет, чтобы забрать портфель с документами. Все бумаги для развода Анны и Аркадия были готовы, оставалось только поставить на них подпись и переслать в суд. Николай взял портфель и хотел выйти, но на его письменном столе зазвенел телефон.

Это был Юрий Кочергин.

— Николай, ужасная новость, — сказал он.

— Что еще могло случиться?

В последнее время на них свалилось и так немало плохих новостей. Одной больше, одной меньше, принципиальной разницы уже не было.

— Аркадий погиб, — сообщил Кочергин.

Положив трубку, Николай обхватил голову руками, опустился в свое кресло и долго сидел, не шевелясь. Затем выдвинул нижний ящик стола и вытащил из него старую фотографию Анны Бежецкой. На снимке двадцатипятилетней давности Анна выглядела просто потрясающе. Весело улыбающаяся, красивая девушка. В то время они только познакомились с Аркадием и она была от него без ума. А Николай решил отойти в сторону, чтобы не мешать ее счастью. И всю жизнь потом жалел об этом.

— Теперь ты свободна, — тихо проговорил он.

Его супруге Алевтине о случившемся сообщила приятельница Бэлла Ольшанская, только что позвонившая ей на сотовый. Шокированная новостью Алевтина хотела войти в кабинет мужа, но, услышав его слова, замерла перед закрытой дверью. Затем она тихо развернулась и отправилась в спальню.

Марина Полянская появилась в редакции газеты «Полуночный экспресс» в отличном расположении духа. Ее бывший парень, по неприятному стечению обстоятельств живший прямо над ее квартирой, Алик Виноходов, ни свет ни заря постучал в ее дверь и угостил свежими круассанами, которые купил в ближайшей булочной. Марина так и не поняла, зачем он это сделал, но от угощения отказываться не стала. Тем более что он специально ходил за этими булочками, несмотря на загипсованную ногу.

Перед работой она еще успела заскочить в университет, поговорить с деканом о будущем дипломе, затем заехала в студенческое кафе, где купила огромный пластиковый стакан каппучино. С этим стаканом в руке она вошла в здание редакции и направилась в свой кабинет.

Да так и застыла на пороге, потрясенная увиденным.

Ее рабочий компьютер был включен.

На стуле Марины сидела Лидия Белохвостикова и с невозмутимым выражением лица просматривала файлы на ее компьютере. Марина просто задохнулась от возмущения.

Коллектив редакции «Полуночного экспресса» насчитывал пятьдесят человек, причем ровно половину из них составляли женщины. Женская половина редакции в свою очередь делилась на три категории. Веселые, общительные девушки, с которыми было приятно общаться. Серьезные, малоразговорчивые матроны, журналистки до мозга костей, которых не интересовало ничего, кроме их работы. И самая немногочисленная группа — стервозные дамочки, с которыми лучше было вообще не иметь никаких совместных дел.

Лидия Белохвостикова относилась к последним.

Это была наглая, беспринципная, злобная женщина, которую терпеть не могли рядовые журналисты, но зато обожало руководство. Лидия вела рубрику светских новостей, и ее статьи всегда пользовались завидной популярностью у читателей. Часто ее материалы попадали на первую полосу газеты, за что Лидию за глаза прозвали «первостатейной стервой». Лидия свысока поглядывала на своих коллег по изданию, а таких практиканток, как Марина, и вовсе за людей не считала. А теперь вот не только снизошла до начинающей журналистки, но и копалась в ее личном компьютере.