Дьердь Далош - 1985

- Ты меня пугаешь, - сказала она в недоумении. - Что с тобой?

- Ничего, - ответил я. - Все так зыбко. Ненавижу политику.

- Поздновато, - резко сказала Джулия. - И почему ты ее ненавидишь? Политика свела нас с тобой.

- Она разлучила нас. Я не боюсь смерти, я боюсь, что ты прикажешь меня арестовать. Вот почему я хочу попрощаться.

Она заплакала.

- Идиот, - сказала она, гладя меня по голове. - Нас не разлучила даже полиция мыслей - как же это могут сделать какие-то глупые разногласия?

- Джулия, - ответил я, - погляди на звезды. Они все о нас знают. Они видели мятежников Уота Тайлера, видели чартистов, видели лондонскую Всемирную выставку. Увидят они и то, что станет с нами. Я завидую им - так холодно и бесстрастно смотрят они вниз, на нас. Скоро мы будем забыты, Джулия, - никто нас не вспомнит. Может быть, мы зря прожили свою жизнь.

- Перестань философствовать, - шепнула она. - Уже поздно, пойдем домой.

Мы пошли домой и любили друг друга. С тех пор я много раз с ней виделся, но это было наше прощанье {Мы надеемся, что читатели не осудят нас за абсолютно субъективное замечание, которое мы хотели бы здесь сделать. Мы полностью сочувствуем человеческим трагедиям того времени. Правда, как исследователи мы ни в коем случае не можем допустить, чтобы нами руководили эмоции, но тем не менее нам причиняют боль страдания людей, и мы можем признаться, что чисто по-человечески нам жалко их до слез. Какое счастье, что мы живем на полстолетия позже и что, если у нас и возникают проблемы, мы забываем о них, увлеченные работой! Хотя кто знает - может быть, эти люди были по-своему счастливее, чем это суждено нам? Просим извинить за отступление от темы. - Примеч. историка.}.

46. О'Брайен - о деле заложников

-------------------------------

К середине августа у пролов уже вошло в привычку посещать центральную часть Лондона. В здешних магазинах они пытались добыть пищу, которой не хватало в трущобах. Особенно много их бывало в выходные дни - тогда они заполняли весь город. Они напивались пьяными - или потому, что удалось что-то купить, или потому, что не удалось, или от радости, или от горя, но в любом случае напивались до потери сознания. Пьяные, валявшиеся на улицах, создавали множество проблем. Полиция мыслей не была приучена к обычной работе по поддержанию порядка и законности.

Одной августовской ночью два пьяных прола индийского или пакистанского происхождения помочились на монумент в честь павших в войне 1968 - 1969 годов {Эту войну Океания вела с Евразией за обладание Мадагаскаром. Во время боевых действий туземное население острова было полностью истреблено. Вскоре оставшаяся победительницей Евразия покинула эту территорию, не представляющую никакой экономической ценности. Таким образом, война была лишена всякого смысла, хотя известные представители евразийской исторической науки - в том числе директор нашего института - придерживаются на этот счет иного мнения. - Примеч. историка.}. Сотрудники полиции мыслей арестовали обоих. У них не было документов - впрочем, поскольку речь шла о пролах, это нас не особенно беспокоило, - и держались они с нашими людьми довольно нагло. Их передали в ближайший полицейский участок, где с ними, по-видимому, обошлись несколько суровее, чем следовало. На следующий день один из них умер.

До сих пор ничего особенного не случилось - это был не первый такой случай в истории Океании! {Эта фраза О'Брайена заставляет объективного исследователя высказать свое возражение. Как это "ничего особенного", если умер ни в чем не повинный человек - пусть даже простой рабочий? К сожалению, и в евразийской исторической науке имеет сильное влияние так называемая неоциническая школа, считающая людей всего лишь объектами исторического процесса. - Примеч. историка.} Однако назавтра в Лондон явились родственники обоих гуляк, которые пытались навести справки о них в полиции мыслей. Очевидно, они слишком много себе позволили, потому что в конце концов пришлось арестовать и их.

Днем позже забастовали несколько тысяч рабочих авиазавода в так называемом "грязном поясе", окружающем Лондон. Мы не придали этому большого значения и послали для восстановления порядка отряд полиции мыслей. Но пролы напали на наших людей с палками, обезоружили их (какой героизм: около тысячи человек против двух десятков полицейских!) и заперли в сарай. Одного из них послали в Лондон и велели передать нам, что, если арестованные не будут выпущены через 24 часа, сарай будет подожжен. Кроме того, они потребовали от полиции мыслей публичного извинения за арест родственников.

Честно говоря, мы испугались. Мы заметили, что имеем дело не просто с неорганизованной толпой - за ней стояла весьма хорошо организованная группа. К тому времени поступили донесения, согласно которым ее возглавлял пакистанец, рабочий канализации по имени Мухаммед Стэнли.

Мухаммед потерял родителей в 60-х годах во время одной из антирелигиозных кампаний. Работая в Британском музее, он украл там Коран на английском языке, когда из музея вывозили макулатуру {Чисто теоретический вопрос: может ли присвоение никому не нужной вещи быть квалифицировано как кража? - Примеч. историка.}. С тех пор он стал последователем мусульманства и распространял свою фанатическую веру среди других. Будучи сиротой {Я тоже вырос в неполной семье. Позже моя мать вторично вышла замуж, и отчим часто колотил меня. Привет, Мухаммед! Согласно более поздним статистическим данным, после 1968 года 23% всех детей, достигших пяти лет, были сиротами или росли в неполных семьях. - Примеч. историка.}, он вел жалкую жизнь прола и обзавелся многочисленной семьей. За двенадцать лет он произвел на свет восемь человек отродья, и все они, естественно, стали мусульманами {Это вполне логичная доктрина, которая, по крайней мере в своих основных принципах, гораздо демократичнее, чем существующий в некоторых научных институтах порядок, по которому директор вынуждает своих сотрудников слепо следовать его собственным историческим воззрениям. - Примеч. историка.}. Все это время он пропагандировал свою веру, что нас не особенно беспокоило, поскольку мы никогда не принимали пролов всерьез. И вот в один прекрасный день мы, совершенно неподготовленные, оказались лицом к лицу с фанатичной, полной ненависти толпой из обитателей лондонских трущоб. Как сказал кто-то, если идея овладевает массами, она становится материальной силой (хотел бы я знать, чей это афоризм - он очень остроумен) {Это слова Маркса, идиот! Точнее говоря, их можно найти в Собрании сочинений Маркса, т. 4, ч. 2, с. 241 (изд-во "Ротбук", ранее Зап. Берлин, ныне Вост. Браззавиль, обратный пер. с суахили на нем. автора примечания). Невежество полиции мыслей ничуть не удивительно. Однако заметим, что и "культурные" слои населения современной Евразии осведомлены немногим лучше. Интересно было бы знать, например, много ли сотрудников нашего института - включая директора - могли бы указать источник этой цитаты? - Примеч. историка.}.