Мопассан Де - Проклятый хлеб

Чтоб нас им соблазнить и развратить глубоко. (Бис.)

Не трогайте его - он яд в себе таит

О дети милые, не ешьте хлеб порока! (Бис.)

Стол взорвался аплодисментами. Тушар-отец возгласил: "Эх, здорово!" Гостья-кухарка с умилением воззрилась на горбушку, которую вертела в руках. Совтанен одобрительно бросил: "Превосходно!" Тетушка Ламондуа утирала слезы салфеткой.

Новобрачный возвестил:

- Второй куплет!

И с нарастающим увлечением затянул:

Уважим бедняка, что, болен, сед, несмел,

Стыдливо молит нас смягчить его страданья,

Но гневно заклеймим того, кто труд презрел,

Кто молод и здоров, а просит подаянья.

Кто нищенством грешит из лености, тот - вор!

Он грабит стариков, что труд сломил до срока. (Бис.)

Ему, кто праздностью стяжает хлеб, - позор!

О дети милые, не ешьте хлеб порока! (Бис.)

Все хором подхватили припев; его проревели даже оба стоявших у стены лакея. Женщины, визгливо фальшивя, сбивали с тона басивших мужчин.

Тетка и новобрачная рыдали во всю мочь. Папаша Тайль сморкался шумно, как тромбон, а Тушар-отец пришел в такой раж, что схватил целый хлеб и стал дирижировать им над серединой стола. Кухарка орошала слезами горбушку, с которой никак не могла расстаться.

В общее волнение вплел свой голос и Совтанен:

- Вот это здравые мысли, а не разные пошлые шуточки!

Анна тоже расчувствовалась и посылала сестре воздушные поцелуи, дружески кивая ей на мужа и словно поздравляя ее.

Молодой человек, опьяненный успехом, продолжал:

Красавица-швея на чердаке своем

Мечтает, голосу внимая искушенья.

Не расставайся, нет, дитя мое, с шитьем:

Отцу и матери одна ты утешенье.

Найдешь ли в роскоши отраду ты, когда

Родитель твой умрет, прокляв тебя жестоко? (Бис.)

Замешан на слезах бесчестный хлеб всегда.

О дети милые, не ешьте хлеб порока! (Бис.)

Теперь припев подхватили лишь оба лакея да Тушар-отец. Анна, побелев, опустила глаза. Новобрачный растерянно оглядывался, силясь сообразить, чем вызвана эта внезапная холодность. Кухарка выронила горбушку из рук, словно та неожиданно налилась ядом.

Совтанен, спасая положение, важно изрек:

- Третий куплет - это уже лишнее.

Папаша Тайль, побагровев до ушей, бросал по сторонам свирепые взгляды, Тогда Анна с глазами, полными слез, прерывающимся голосом женщины, которая вот-вот расплачется, приказала лакеям:

- Несите шампанское.

Гости радостно вздрогнули. Лица просияли. И так как Тушар-отец, который ничего не заметил, не почувствовал, не понял, по-прежнему размахивал хлебом и, показывая его присутствующим, одиноко надсаживался:

О дети милые, не ешьте хлеб порока!

вся компания, наэлектризованная появлением бутылок с серебряной головкой, оглушительно грянула:

О дети милые, не ешьте хлеб порока!