Чарльз Диккенс - Крошка Доррит (Книга 1)

- Нисколько не сомневаюсь, душа моя, - сказала миссис Мердл.

- Но все было напрасно. Все мои старания ни к чему не привели. Скажите же мне, моя дорогая: правильно ли я поступила, в конце концов согласившись, хоть и с величайшей неохотой, на то, чтобы Генри взял жену не из Общества, или же это была непростительная слабость с моей стороны?

В ответ на этот призыв миссис Мердл в качестве верховной жрицы Общества заверила миссис Гоуэн в том, что ее поведение достойно всяческих похвал, что ее переживания заслуживают всяческого сочувствия, что она поступила как героиня и вышла из горнила мук очищенной. И миссис Гоуэн, которая, разумеется, видела сама себя насквозь и знала, что миссис Мердл видит ее насквозь и что Общество тоже увидит ее насквозь, тем не менее довела церемонию до конца так, как и начала - с честью и не без удовольствия.

Встреча происходила в четыре или пять часов пополудни - время, когда по всей Харли-стрит, Кэвендиш-сквер снуют экипажи и раздается стук дверных молотков. Едва беседа приняла описанный выше оборот, воротился домой мистер Мердл, весь день, как обычно, трудившийся над тем, чтобы еще и еще упрочить славу Англии во всех частях цивилизованного мира, где только могут встретить должную оценку всесветный размах коммерческой инициативы и грандиозные порождения деятельности ума в сочетании с капиталом. Ибо хотя никто толком не знал, в чем, собственно, состоит деятельность мистера Мердла (знали только, что она приносит деньги), но именно в таких выражениях принято было характеризовать ее в торжественных случаях, и любезное Общество безоговорочно принимало эту характеристику, совершенно по-новому истолковывая притчу о верблюде и игольном ушке *.

Для человека, облеченного столь величественной миссией, мистер Мердл был на вид несколько простоват, как будто, занятый своими торговыми операциями, он второпях поменялся головами с какой-то личностью помельче. В гостиную, где беседовали дамы, он заглянул случайно, уныло скитаясь по всем комнатам с единственной целью укрыться от мажордома.

- Прошу прощения, - сказал он, в замешательстве остановившись на пороге. - Я думал, тут никого нет, кроме попугая.

Услышав, однако, от миссис Мердл "Войдите!", а от миссис Гоуэн уверения, что ей давно пора домой (она и в самом деле уже встала, чтобы распроститься), он вошел и приткнулся у окна в дальнем конце комнаты, сцепив руки под обшлагами сюртука, и так крепко ухватившись одной за другую, как будто он сам себя арестовал и вел в тюрьму. Приняв эту позу, он тут же погрузился в глубокую задумчивость, из которой его вывел голос жены после того, как они уже с четверть часа пробыли одни в гостиной.

- А? Что? - откликнулся мистер Мердл, повернувшись в сторону оттоманки, на которой сидела его супруга. - В чем дело?

- В чем дело? - повторила миссис Мердл. - Прежде всего в том, что я жалуюсь, а вы даже не слушаете.

- Вы жалуетесь, миссис Мердл? - переспросил мистер Мердл. - А я и не знал, что вы больны. На что же вы жалуетесь?

- На вас, - сказала миссис Мердл.

- Ах, на меня! - сказал мистер Мердл. - Что же я - чем же я - почему же вы на меня жалуетесь, миссис Мердл?

Так как мысли его постоянно разбегались и блуждали где-то далеко, ему не сразу удалось подобрать нужные слова. Затем, в смутном желании удостовериться, что он действительно хозяин этого дома, он сунул указательный палец в клетку к попугаю, который выразил свое мнение тем, что немедленно вцепился в него клювом.

- Итак, вы говорили, миссис Мердл, - сказал мистер Мердл, принимаясь сосать пострадавший палец, - что жаловались на меня.

- Да, жаловалась, и не напрасно, - сказала миссис Мердл. - Это видно хотя бы из того, что я принуждена повторять все сначала. С вами говорить все равно что со стенкой. И гораздо хуже, чем с попугаем - тот по крайней мере закричал бы.

- Неужели вам хочется, чтобы я кричал, миссис Мердл? - отозвался мистер Мердл, усаживаясь в кресло.

- А что, пожалуй, это было бы лучше, чем смотреть в пространство отсутствующим взглядом, - отпарировала миссис Мердл. - Хоть было бы ясно, что вы замечаете то, что происходит вокруг вас.

- Можно кричать, и тем не менее не замечать ничего, миссис Мердл, сумрачно отвечал мистер Мердл.

- А можно и не крича оставаться таким упрямым, как вы, - возразила миссис Мердл. - Что верно, то верно. А если вам угодно знать, что заставляет меня жаловаться на вас, извольте, в двух словах: незачем вам являться в Общество, раз вы не желаете считаться с его требованиями.

Мистер Мердл ухватился за остатки своей шевелюры и вскочил так стремительно, словно таким способом сдернул себя с кресла.

- Во имя всех сил преисподней, миссис Мердл, да кто же старается для Общества больше меня? Взгляните на этот дом, миссис Мердл! Взгляните на эту обстановку, миссис Мердл! Повернитесь к зеркалу и взгляните на самое себя, миссис Мердл! Вам известно, сколько все это стоит? А для кого все это, вам известно? И у вас поворачивается язык сказать, что мне незачем являться в Общество? Когда я буквально засыпаю Общество золотом! Когда я изо дня в день тружусь, как - как - как каторжник, прикованный к тачке, чтобы возить золото для этого самого Общества!

- Нельзя ли поспокойней, мистер Мердл, - сказала миссис Мердл.

- Поспокойней! - вскричал мистер Мердл. - Да с вами никакого спокойствия не хватит! Вы разве знаете, что я делаю, чтобы удовлетворить требования Общества? Вы разве знаете, на какие жертвы я иду ради него?

- Я знаю, - отвечала миссис Мердл, - что на ваших приемах собираются сливки английского Общества. Я знаю, что вы приняты во всех лучших домах Англии. И мне кажется, что я знаю - впрочем, скажу без жеманства: я знаю, что я знаю, кто тут играет далеко не последнюю роль.

- Миссис Мердл, - возразил ее почтенный супруг, вытирая свою унылую сизо-багровую физиономию. - Я это знаю так же хорошо, как и вы. Не будь вы украшением Общества, а я его благодетелем, мы бы никогда с вами не сошлись. Благодетелем Общества я называю того, кто кормит, поит и увеселяет Общество всем, что только есть самого дорогого. Но услышать, что я не подхожу для Общества после всего, что я для него сделал - после всего, что я для него сделал, - повторил мистер Мердл с таким ярым пафосом, что его жена даже приподняла брови от удивления, - после всего - всего! - услышать, что я не достоин вращаться в Обществе - нечего сказать, хорошая награда!

- Смысл моих слов, - хладнокровно отвечала миссис Мердл, - в том, что, являясь в Общество, вы должны придерживаться установленных приличий, быть менее озабоченным, более degage {Непринужденным (франц.).}. Нельзя всюду таскать с собой свои дела, это вульгарно.

- Как это - таскать с собой свои дела? - спросил мистер Мердл.

- Как? - повторила миссис Мердл. - А вы посмотрите в зеркало и увидите, как.