Чарльз Диккенс - Письма 1855-1870

Вы не хуже меня осведомлены обо всех наших политических новостях. Многим (в том числе и мне) не нравятся американские дела, и я не думаю, что мистер Мотли - тот человек, который может спасти положение. Он отличается деспотичностью и догматизмом.

Больше всего я боюсь, что постоянное неистовство партии в Штатах в конце концов выведет из равновесия терпеливых британцев. А если наш народ тоже начнет неистовствовать и с обеих сторон образуются раздраженные военные партии, то возникнет серьезная опасность, что разрыв будет с каждым днем увеличиваться.

До меня доходят смутные слухи о возвращении Хорна. Лучше бы ему не возвращаться. Я убежден, что его постигнет суровое и горькое разочарование.

Первый гудок первого паровоза, который пройдет по всей Сан-Францисской железной дороге, будет роковым предупреждением для последователей Джо Смита *. Стоит соседям прикоснуться к мормонскому пузырю, и он тотчас лопнет. Равным образом близится и конец краснокожего. Скальпированный кочегар внешний видимый признак его полного истребления. Если выстроить в ряд квакеров отсюда до Иерусалима, то их не хватит, чтобы его спасти.

Не знаю, как у Вас, а здесь вошло в моду быть абсолютно уверенным в том, что провидение и судьба утвердили французского императора на несокрушимом троне, возведенном специально для него еще в те времена, когда были заложены основы вселенной.

Сам он в это не верит, и парижская полиция тоже. И император и полиция мрачно смеются над непоколебимой британской уверенностью, зная то, что им известно, и продолжая делать то, что они делали в течение последних десяти лет. То, что Виктор Гюго называет "занавесом, за которым готовится великий последний акт французской революции" *, в последнее время, однако, немного приподнимается. Похоже на то, что видны ноги довольно многочисленного хора, который готовится к выходу.

Примите уверения в моей преданности и благодарности.

212

МИСС МЭРИ АНДЖЕЛЕ ДИККЕНС

Редакция журнала "Круглый год",

вторник, 3 августа 1869 г.

Дорогая Мэйми,

Посылаю тебе вторую главу этой интересной веши. Типограф задержал ее, и у меня не было времени ее перечитать, а поскольку я местами значительно ее переделал, я не сомневаюсь, что там есть опечатки. Однако они, наверное, выявятся.

Я предлагаю награду - шесть пар перчаток - той из вас (конкурировать будете вы с твоей тетей и Эллен Стоун), которая скажет, какая идея в этой второй части принадлежит мне. Я имею в виду не язык, обороты, описания поступков или действий и тому подобные мелочи, но мысль, явно воздействующую на всю вещь в том виде, _в каком я ее нашел_. Вы должны иметь в виду, что я ее нашел в основном такой же, какой вы ее читаете, за одним лишь исключением. Если бы ее писал я, я заставил бы эту женщину в конце концов полюбить того человека. И я оттенил бы эту возможность, заставив ребенка немного сблизить их друг с другом в тот воскресный день.

Но я ее не писал. Итак, убедившись, что в ней чего-то не хватает, я это вставил. Что же я вставил?

Твой любящий отец.

213

АРТУРУ РИЛАНДУ

Гэдсхилл, Хайхем близ Рочестера, Кент,

пятница, 13 августа 1869 г.

Уважаемый мистер Риланд,

Большое спасибо за Ваше письмо.

Я очень резко настроен по поводу разглагольствований и считаю, что их везде слишком много. Если бы я выступил в Бирмингеме с напыщенной речью о преимуществах образования вообще для людей всех классов и состояний, я бы так остро ощутил нелепость своего положения, что неизбежно лишился, бы дара речи и представлял бы собою весьма неожиданное олицетворение духа остроумия. Но если бы я мог заинтересоваться практической ценностью этого учебного заведения, образом жизни студентов, их настойчивостью и стремлением продвигаться вперед, их числом, их любимыми предметами; количеством часов, которые они должны ежедневно трудиться, чтобы зарабатывать на жизнь, прежде чем посвятить себя приобретению новых знаний, и так далее, тогда я мог бы заинтересовать и других. Именно такие сведения мне нужны. А пустую болтовню "я ненавижу, презираю и отвергаю".

Боюсь, что я не буду в Лондоне на будущей неделе. Но если Вас не затруднит прислать мне хотя бы самые беглые заметки по тем пунктам, о которых я упомянул, я буду искренне Вам обязан и постараюсь привести их в систему. Тем временем я отмечаю себе понедельник 27 сентября и необходимость написать Вам по поводу Вашего любезного приглашения за три недели до этой даты.

Преданный Вам.

214

ДОСТОПОЧТЕННОМУ РОБЕРТУ ЛИТТОНУ

Редакции журнала "Круглый год",

пятница, 1 октября 1869 г.

Дорогой Роберт Литтон,

Один из моих корреспондентов уверил меня в том, что о Джоне Экленде уже писали раньше. Упомянутый корреспондент, очевидно, читал эту историю и почти уверен, что она была помещена в "Журнале" Чемберса. Весьма грустно, но ничего не поделаешь. Когда история взята из жизни, всегда может произойти такое досадное совпадение.

В случае, если история интересна - подобно этой, и если в течение многих лет ее будут рассказывать за столом - как в данном случае, в такой неудаче нет ничего удивительного. Давайте смешаем карты, как говорит Санчо, и начнем все сначала.

Вы, разумеется, понимаете, что я пишу Вам это не в виде жалобы. Я бы даже не упомянул об этом совсем, разве только чтобы объяснить Вам, почему я постарался как можно скорее этот рассказ закончить (я сделал это сегодня). В противном случае Вы могли бы подумать, что я слишком сурово обошелся с мистером Дойли. Я не успел распорядиться устроить розыски в "Журнале" Чемберса, но нисколько не сомневаюсь, что основное об этом деле было где-то напечатано. И я думаю, что мой корреспондент правильно указал, где именно. Вы, равно как и я, ничего не можете сделать, и посему не будете огорчаться больше меня.

Чем больше Ваших сочинений я получу, тем больше я буду рад.

Примите уверения в моем искреннем

восхищении и дружбе.

215

Г. У. РАСДЕНУ

Гэдсхилл, Хайхем близ Рочестера, Кент,

воскресенье, 24 октября 1869 г.

Уважаемый сэр!

Ваша ссылка на книгу юного Дилка в письме от 17 июня меня позабавила, но нисколько не удивила. Легкость, с какою принимают на веру утверждения неопытных молодых людей, которые "путешествуют" и не способны составить разумные мнения, всегда казалась мне в высшей степени поразительной и непонятной.

Не далее как сегодня объявлено, что в Лондоне состоится большой митинг в пользу "амнистии" фениев. Его многолюдность и значение, безусловно, до смешного преувеличены, но толпа, разумеется, будет достаточно велика, чтобы создать серьезное препятствие уличному движению. Я сильно сомневаюсь в том, что подобные демонстрации следует разрешать. Они создают нежелательный прецедент и, несомненно, препятствуют свободе вообще, а также свободному разрешению этого вопроса.