Чарльз Диккенс - Торговый дом Домби и сын, Торговля оптом, в розницу и на экспорт (Главы XXXI-LXII)

- Капитан Катль, - ответил Уолтер, - я не знаю, чем это объяснить. Должно быть, он ни разу не написал. Ведь это не подлежит сомнению?

- Если бы Соль Джилс что-нибудь написал, мой мальчик, то где же его депеша? - осведомился капитан, приводя веский довод.

- Допустим, он дал кому-нибудь поручение, - сказал Уолтер, - а тот забыл о письме, или выбросил по небрежности, или потерял. Даже такая догадка кажется мне более вероятной, чем то - другое предположение. Короче говоря, капитан Катль, я не в силах обсуждать другое предположение, не могу и не хочу этого.

- Это надежда, Уольр, - глубокомысленна заметил капитан, - надежда! Это она тебя воодушевляет. Надежда - это буй, а чтобы найти это место, перелистай свою "Певчую птичку" *, раздел чувствительных песен: но знаешь ли, мой мальчик, надежда, как и всякий другой буй, только плавает на одном месте, а направить ее никуда нельзя. Кроме изображения надежды на носу корабля есть еще якорь, - продолжал капитан, - но какой толк от якоря, если я не нахожу дна, чтобы бросить его?

Капитан Катль произнес эту речь не столько от своего собственного имени, сколько от лица разумного, рассудительного гражданина, который обязан уделить крупицу своей мудрости неопытному юнцу. Но при этом лицо его сияло, озаренное новой надеждой, которой он заразился от Уолтера, и в заключение он весьма кстати похлопал его по спине и с энтузиазмом воскликнул:

- Ура, мой мальчик! Я разделяю твое мнение. Уолтер ответил ему веселым смехом и сказал:

- Еще одно слово о дяде, капитан Катль. Я думаю, быть не может, что он послал письмо обычным Порядком - через почтовую контору или с почтовым пароходом. Понимаете?..

- Да, да, мой мальчик, - одобрительно сказал капитан.

- И вы не могли прозевать письмо. Не так ли?

- Уольр, - сказал капитан, тщетно стараясь принять суровый вид, - разве я не был начеку в ожидании вестей от человека науки, старого Соля Джилса, твоего дяди, разве я не был начеку день и ночь с той поры, как его потерял? Разве не было у меня тяжело на сердце, и разве я не поджидал все время и его и тебя? Во сне и наяву разве не стоял я на своем посту и разве унизился бы до того, чтобы его покинуть, пока этот Мичман еще дел и невредим?

- О да, капитан Катль! - воскликнул Уолтер, схватив его за руку. Знаю! - И знаю также, сколько преданности и искренности во всем, что вы говорите и чувствуете. Я в этом уверен. А вы не сомневайтесь в моей уверенности так же, как и в том, что я переступил через порог этой двери и снова держу в своей руке эту честную руку. Ведь вы не сомневаетесь?

- Нет, нет, Уольр, - ответил капитан с сияющей физиономией.

- Больше я не рискую делать никаких предположений, - сказал Уолтер, горячо пожимая жесткую руку капитана, который в свою очередь с не меньшей охотой пожал ему руку. - Добавлю только одно, капитан Катль: боже меня сохрани, чтобы я прикоснулся к имуществу моего дяди! Все, что он здесь оставил, находится на попечении честнейшего из всех управляющих и лучшего из всех людей, и если этого человека зовут не Катль, то, значит, нет у него имени. А теперь, лучший из друзей, поговорим о... мисс Домби.

Что-то изменилось в манере Уолтера, прежде чем он вымолвил эти два слова; а когда он их произнес, доверчивость и бодрость как будто покинули его.

- Я полагал, прежде чем мисс Домби остановила меня вчера вечером, когда я заговорил об ее отце... вы помните, как было дело? - начал Уолтер.

Капитан прекрасно это помнил и кивнул головой.

- Да, прежде я полагал, - продолжал Уолтер, - что на нас лежит тяжелая обязанность убедить ее, чтобы она вступила в общение со своими друзьями и вернулась домой.

Капитан слабым голосом пробормотал: "Стоп!", или "Держись крепче!", или еще что-то подходящее к случаю; но вследствие величайшего смятения, вызванного подобным сообщением, голос у него был такой слабый, что можно было только строить догадки.

- Но с этим покончено! - сказал Уолтер. - Теперь я думаю иначе. Я бы скорее согласился вновь очутиться на том обломке разбитого судна, на котором я со дня своего спасения так часто плавал во сне по волнам, остаться на нем, пойти ко дну и умереть!

- Ура, мой мальчик! - воскликнул капитан в порыве неудержимого восторга. - Ура! Ура! Ура!

- Подумать только, что она, такая юная, такая добрая и прекрасная, продолжал Уолтер, - которой уготована была другая судьба, должна вступить в борьбу с этим жестоким миром! Но мы видели ту пропасть, какая отрезала ее от всего прошлого, хотя никто, кроме нее самой, не знает глубины этой пропасти. И возврата нет.

Капитан Катль, не совсем понимая смысл этих слов, отнесся к ним с величайшим одобрением и заметил глубоко сочувственным тоном, что ветер дует попутный.

- Ей не следует оставаться здесь одной, не так ли, капитан Катль? - с беспокойством осведомился Уолтер.

- Право же, мой мальчик, я этого не знаю, - ответил капитан. - Ты теперь здесь и можешь составить ей компанию, и раз вас соединяет...

- Дорогой капитан Катль! - перебил Уолтер. - Вы говорите - я теперь здесь! Мисс Домби по чистосердечию своему и невинности смотрит на меня, как на брата; но каково было бы мое коварство, если бы я притворился, будто верю в свои права на родственные отношения... если бы я притворился, будто забыл о том, что долг чести запрещает мне так поступать!

- Уольр, мой мальчик, - сказал капитан, снова обнаруживая некоторые признаки смятения, - разве не может быть никаких прав, кроме...

- О! - воскликнул Уолтер. - Неужели вы бы хотели, чтобы она перестала меня уважать - она! - и между мною и ее ангельским лицом навсегда опустилась завеса, если я стану добиваться ее любви, пользуясь тем, что она, такая доверчивая и такая беззащитная, нашла здесь приют? Да что же это я говорю! Ведь нет в мире никого, кто бы осудил меня с большею строгостью, чем вы, если бы я мог это сделать!

- Уольр, мой мальчик, - сказал капитан, все больше и больше омрачаясь, - если есть какая-нибудь помеха, препятствующая двум людям соединиться узами во храме - а ты перечитай это место и отметь его, - я бы объяснил это тем, что они уже помолвлены с кем-то еще. Но, стало быть, не может быть никаких иных прав? Неужели их нет, мой мальчик?

Уолтер махнул рукой, давая отрицательный ответ.

- Знаешь ли, мой мальчик, - медленно проговорил капитан, - не стану отрицать, что меня это ошеломило, и я растерялся. Но что касается маленькой леди, Уольр, то, как бы я ни был разочарован, почтение и уважение к ней я почитаю своим долгом, а потому я иду за тобою в кильватере, мой мальчик, и чувствую, что ты поступаешь надлежащим образом. Так, стало быть, нет никаких иных прав? - снова повторил капитан, с удрученным видом созерцая развалины своего рухнувшего замка.

- Мне кажется, капитан Катль, - сказал Уолтер, переходя к новой теме разговора с большей бодростью, чтобы развеселить капитана, хотя его ничто не могло развеселить, так как он был слишком озабочен, - мне кажется, мы должны найти какую-нибудь особу, которая была бы подходящей компаньонкой для мисс Домби, пока она живет здесь, и которой можно было бы доверять. Никто из ее родственников для этого не подходит. Мисс Домби несомненно понимает, что все они пресмыкаются перед ее отцом. А где Сьюзен?