Чарльз Диккенс - Жатва

- Тщетно надеясь хоть на мгновение утолить муки голода и жажды, томимая тоской по такой жизни, где господствуют не одни правила, цифры и точные определения, так я росла, отвоевывая каждую пядь своего пути.

- Дитя мое, как мог я знать, что ты несчастлива?

- Я всегда это знала, отец. В неустанной жестокой борьбе я едва не отреклась от моего доброго ангела, не дала ему обернуться демоном. Знания. приобретенные мной, оставили меня во власти неверия, ложных понятий, внушили мне презрительное равнодушие и сожаление о том, чего мне не дано было узнать; помощи я искала лишь в невеселой мысли, что жизнь скоро кончится и нет в ней ничего, за что стоило бы страдать и бороться.

- В твои-то годы, Луиза! - сказал он с жалостью.

- В мои годы, отец. Таковы были мои чувства и мысли - я ныне без страха, не таясь, показываю вам, насколько сама могу судить, как мертво и пусто было у меня на душе, - когда вы предложили мне мужа. Я дала согласие. Я никогда не обманывала ни вас, ни его, не притворялась, будто выхожу по любви. Я знала, и вы, отец, знали, и он знал, что я не люблю его. Отчасти я даже хотела этого брака, я надеялась, что это будет приятно и выгодно Тому. Я очертя голову погналась за химерой и только мало-помалу поняла, на что я польстилась. Но Том всю мою жизнь был для меня предметом нежных забот, вероятно потому, что я глубоко жалела его. Теперь уже ничего изменить нельзя, но, быть может, это побудит вас снисходительней отнестись к его проступкам.

Он держал ее в объятиях, а она, положив обе руки ему на плечи и все так же в упор глядя на него, продолжала:

- После того, как совершилось непоправимое, все во мне восстало против этого неравного брака и опять в душе моей поднялась борьба, еще более ожесточенная, чем прежде, ибо питалась она полной несообразностью наших двух натур, - и тут, отец, не помогут никакие общие законы, пока они не способны научить анатома, куда вонзить нож, чтобы вскрыть сокровенные тайны моего сердца.

- Луиза! - сказал он, сказал с мольбой, ибо хорошо помнил их последний разговор в этой комнате.

- Я вас не виню, отец; и я не жалуюсь. Я не за тем пришла сюда.

- Что я могу сделать, дитя мое? Требуй всего, чего хочешь.

- Сейчас я скажу об этом. Отец, случай свел меня с новым знакомцем, таких людей я еще не встречала в своей жизни: человек светский, благовоспитанный, держится легко, непринужденно; не лицемерит, открыто презирает все на свете - что я делала втайне и со страхом; он очень скоро дал мне почувствовать - сама не знаю, как и отчего это случилось, - что он понимает меня, читает мои мысли. Я не видела никаких причин считать его хуже себя. Мне казалось, что у нас с ним очень много общего. Меня только удивляло, почему он, безучастный ко всему, не безучастен ко мне.

- К тебе, Луиза?

Он невольно разжал было объятья, но почувствовал, что силы покидают ее, и увидел лихорадочный блеск ее расширенных глаз, пристально смотревших ему в лицо.

- Я не скажу ничего о том, что дало ему право притязать на мое доверие. Все равно каким путем, но он завоевал его. То, что вы, отец, теперь знаете о моем замужестве, вскоре стало известно и ему.

Лицо его посерело, и он крепко прижал ее к груди.

- Худшего я не сделала; я вас не опозорила. Но если вы меня спросите, любила ли я его, или люблю ли, говорю вам прямо, отец, - может быть, и так. Я не знаю.

Она внезапно сняла руки с его плеч и схватилась за сердце. Черты лица ее болезненно исказились, но она последним напряжением сил выпрямилась во весь рост и, дав волю столь долго подавляемым чувствам, договорила то, что решилась сказать:

- Мой муж в отъезде, и сегодня вечером этот человек был со мной и объяснился мне в любви. Сейчас он ждет меня, ибо, только согласившись на свидание, я могла удалить его. Я не знаю, раскаиваюсь ли я; не знаю, стыжусь ли; не знаю, унижена ли я в собственных глазах. Но одно, отец, я знаю твердо: ваши теории, ваши поучения не спасут меня. Вы довели меня до этого. Найдите другие средства спасти меня!

Она пошатнулась, и он крепче обнял ее, чтобы она не упала, но у нее вырвался душераздирающий крик: "Не держите меня! Дайте мне лечь, не то я умру!" Он опустил ее на пол и увидел любимую дочь - свою гордость и радость, венец его системы воспитания - в беспамятстве распростертой у своих ног.

Сноски

...мать его имеет право на призрение - то есть имеет право на пособие от приходских властей. Пособие выдавалось только тем, кто родился в данном приходе и мог это доказать.

Работный дом - дом призрения для престарелых инвалидов и детей-сирот. По закону 1834 года лица, имеющие право на пособие, могли получать его, только живя в работном доме. Условия жизни в работных домах были чрезвычайно тяжелы и напоминали тюремный режим.

...весь долг каждого человека... - намек на книгу "Весь долг человека", изданную в 1658 году и содержащую анализ нравственных обязанностей человека по отношению к богу и своим земным братьям.

...точно султан, сунувший голову в ведро с водой. - Имеется в виду эпизод из арабской сказки "Две жизни султана Махмуда", вошедшей в один из списков "1001 ночи". Шейх-волшебник, посетивший египетского султана Махмуда, окунул на мгновение его голову в водоем. За это время султану привиделось, будто он попал в дальние края, потерпел кораблекрушение, был обращен в рабство, а затем превратился в осла и пробыл в этом обличье несколько лет.

...среди своих пенатов... - Пенаты - древние боги-хранители домашнего очага (римск. миф.).

Один знатный английский род взял себе прелестный итальянский девиз: "Что будет, то будет". - Che sara, sara - девиз (краткое изречение) на родовом гербе старинной английской аристократической семьи Расселов.

Объединенный Трибунал - вымышленное название чартистской организации.

...тот, кто продал свое первородство за чечевичную похлебку... - По библейской легенде, Исав - старший из сыновей патриарха Исаака - продал своему младшему брату Иакову привилегии старшинства за чечевичную похлебку.

Каслри-лорд (1769-1822) - английский реакционный политический деятель, инициатор законов, направленных против рабочих союзов. Каслри организатор кровавой бойни на Сент-Питер-Филде, близ Манчестера, в 1819 году, когда специально вызванные войска разогнали митинг рабочих, собравшихся обсудить свои требования парламентской реформы. Здесь: намек на распространенное мнение, что Каслри - тайный агент австрийского министра иностранных дел Меттерниха, который был одной из крупных фигур в лагере европейской феодально-абсолютистской реакции.

Остров Норфолк - небольшой остров в Тихом океане, к востоку от Австралии; до 1914 года принадлежал Великобритании; в течение долгого времени служил местом отбывания каторжных работ.

Лорд Честерфилд (1694-1773) - английский дипломат и писатель. В опубликованных после смерти Честерфилда письмах к его незаконному сыну содержатся советы и указания, как вести себя в светском обществе.