Чарльз Диккенс - Жизнь и приключения Мартина Чезлвита (главы I-XXVI)

- Это Эдем, - сказал Скэддер, ковыряя в зубах чем-то вроде микроскопического штыка, выскочившего из перочинного ножика при нажатии пружинки.

- Я понятия не имел, что это целый город!

- Не имели? Да, это целый город.

И цветущий город! Застроенный город! Тут были банки, церкви, соборы, фабрики, рынки, гостиницы, магазины, особняки, пристани, биржа, театр, общественные здания всякого рода, вплоть до редакции ежедневной газеты "Эдемский скорпион", - все это было очень точно нанесено на план.

- Боже мой! Да ведь это в самом деле большой город! - воскликнул Мартин, оборачиваясь.

- Да, очень большой, - заметил агент.

- Боюсь только, - сказал Мартин, опять разглядывая общественные здания, - что мне там нечего будет делать.

- Ну, он не весь отстроен, - возразил агент. - Не совсем еще.

Мартин вздохнул свободнее.

- Например, вот этот рынок? - спросил Мартин. - Он построен?

- Вот этот? - сказал агент, тыча зубочисткой во флюгер на крыше. Позвольте-ка! Нет, этот еще не построен.

- Недурно было бы начать с него. А, Марк? - прошептал Мартин, толкая своего компаньона локтем.

Марк, который с самым невозмутимым видом, поглядывал то на агента, то на план, ответил только:

- Еще бы!

Наступила мертвая тишина; мистер Скэддер, по временам давая отдых зубочистке, насвистывал "Янки Дудл" * и сдувал пыль с крыши театра.

- Я думаю, - - сказал Мартин, делая вид, что пристально разглядывает план, но с дрожью в голосе, которая показывала, с какой тревогой он ожидает ответа, - я думаю, там... уже есть архитекторы?

- Ни единого, - сказал Скэддер.

- Марк, - прошептал Мартин, дергая его за рукав, - вы слышите? Но кто же тогда строил все это? - спросил он вслух.

- Земля там очень плодородная, так постройки, может, сами из нее лезут? - предположил Марк.

Он стоял рядом с агентом, с незрячей его стороны, но Скэддер мгновенно повернулся и устремил на него свой зрячий глаз.

- Пощупайте мои руки, молодой человек, - сказал он.

- Зачем? - спросил Марк, отклоняя это предложение.

- Грязны они или чисты, сэр? - протягивая руки, вопросил Скэддер,

В прямом смысле слова они были решительно грязны. Но было очевидно, что мистер Скэддер предлагал исследовать их в переносном смысле, в качестве символов его нравственности, и потому Мартин поторопился объявить, что они чище только что выпавшего снега.

- Прошу вас, Марк, - сказал он с раздражением, - не вмешиваться с такими замечаниями; хотя они и безобидны, однако совершенно неуместны и вряд ли интересны для посторонних. Я вам удивляюсь.

"Вот "и Кь" и села в лужу, - подумал Марк. - Видно, придется "и Кь" быть без голоса, все равно как болвану в картах".

Мистер Скэддер ничего не ответил, но прислонился спиной к плану и раз двадцать подряд ткнул зубочисткой в конторку, глядя на Марка, словно он его пронзал этим оружием.

- Вы не сказали, кто все это строил? - отважился, наконец, заметить Мартин кротким, примирительным тоном.

- Ладно, кто бы ни выстроил! - недовольно сказал агент. - Вам-то какое дело? Может, он укатил с целой кучей долларов, а может, не заработал ни цента. Может, он был лодырь, а может, и делец, каких мало. Да!

- Это все вы наделали, Марк! - сказал Мартин.

- Может, - продолжал агент, - эти растения вовсе не из Эдема. Да! Может, эта конторка и стул не из эдемского леса. Да! Может, туда не поехала целая орда поселенцев. Может, и совсем нет такого города в великих Соединенных Штатах! Все может быть!

- Надеюсь, вы довольны успехом вашей шутки, Марк? - сказал Мартин.

Но тут, как раз вовремя, вмешался генерал. Он с порога крикнул Скэддеру, чтобы тот дал его друзьям подробные сведения о небольшом участке в пятьдесят акров с домом, который раньше принадлежал компании и теперь снова вернулся в ее руки.

- Вы уж слишком расщедрились, генерал, - ответил агент. - На этот участок надо бы повысить цену. Да, да!

Тем не менее он, ворча, раскрыл свои книги и, все время повертываясь к Мартину зрячей половиной лица, каких трудов это ему ни стоило, показал ему одну страницу. Мартин прочел ее с жадностью и спросил:

- А где же это место на плане?

- На плане? - переспросил Скэддер.

- Да.

Агент повернулся к плану и с минуту раздумывал, как будто, задетый за живое, он решил быть точным до микроскопической доли волоска. Наконец, медленно описав зубочисткой несколько кругов в воздухе, словно только что выпущенный почтовый голубь, он вдруг ткнул зубочисткой в чертеж, пронзив посредине главную пристань.

- Вот! - произнес он, оставляя в стене дрожащий ножик. - Вот это где!

Мартин оглянулся на своего компаньона сияющими глазами, и тот понял, что дело кончено.

Заключить сделку оказалось, однако, не так легко, как можно было ожидать, потому что Скэддер был не в духе, ко всему придирался и то и дело ставил им палки в колеса: то просил еще подумать и зайти опять через неделю-другую; то предсказывал, что участок им не понравится; то предлагал им отступиться и уйти и, не стесняясь в выражениях, отчитывал генерала за безрассудство. Но в конце концов удивительно скромная сумма, которую просили за участок, всего сто пятьдесят долларов, или немногим больше тридцати английских фунтов, внесенных "и Кь" в архитектурную фирму, были уплачены; Мартин сразу вырос от сознания, что владеет землей в цветущем городе Эдеме, и голова его стала дюйма на два ближе к деревянному потолку маленькой конторы.

- Если участок вам не подойдет, - сказал Скэддер, получив деньги и вручая Мартину все нужные документы, - на меня не обижайтесь.

- Нет, нет, - отвечал тот весело, - мы на вас обижаться не будем. Генерал, вы идете?

- Я к вашим услугам, сэр, и поздравляю вас с покупкой, - сказал генерал, снисходительно и важно подавая Мартину руку. - Теперь, сэр, вы гражданин самой могущественной и высокопросвещенной страны, какая украшает мир; страны, сэр, где человека связывают с человеком всеобъемлющие узы любви и справедливости. Будьте же достойны вашего нового отечества, сэр!

Мартин поблагодарил его и простился с мистером Скэддером, который занял свой пост в качалке, не успел генерал с нее слезть, и опять раскачивался с таким видом, как будто его и не беспокоили. Марк несколько раз оглядывался на него, пока они шли к "Национальному отелю", но теперь к ним обращена была поврежденная сторона профиля, не выражавшая ничего, кроме сосредоточенного внимания. Удивительный контраст с другой стороной! Агент был не смешлив и никогда не смеялся открыто, но каждая черточка гусиных лапок и каждая жилка на поврежденной стороне морщилась от смеха. Половинки двойной фигуры "Смерть и красавица" на заставке к старой балладе не разделены более резко и не отличаются так страшно друг от друга, как отличались две стороны профиля Зефании Скэддера.