Джеймс Джойс - Улисс (часть 1, 2)

Один из мальчишек подбежал, поднял ее и опустил в фуражку певца со словами:

- Вот она, сэр.

Кейти и Буди Дедал ввалились в двери наполненной паром кухни.

- Ты отнесла книжки? - спросила Буди.

Мэгги у плиты дважды потыкала палкой, уминая сероватую массу в булькающих мыльных пузырях, и отерла лоб.

- За них не дают ничего, - сказала она.

Отец Коими шагал по полям в Клонгоузе, стерня покалывала его лодыжки в тонких носках.

- А ты где пробовала? - спросила Буди.

- У Макгиннесс.

Буди топнула ногой и швырнула на стол свой ранец.

- Чтоб этой толстомордой ни дна ни покрышки! - выкрикнула она.

Кейти подошла к плите и поглядела, прищурившись.

- А в чугуне что? - спросила она.

- Рубашки, - сказала Мэгги.

Буди сердито крикнула:

- Черт побери, выходит, есть нечего?

Кейти, приподняв крышку котелка подолом своей запачканной юбки, спросила:

- А в этом что?

Густой пахучий пар поднялся в ответ.

- Суп гороховый, - сказала Мэгги.

- Это откуда же? - спросила Кейти.

- Сестра Мэри Патрик, - сказала Мэгги.

Служитель позвонил в колокольчик.

- Брень!

Буди уселась за стол и жадно воскликнула:

- Давай-ка его сюда!

Мэгги налила густого желтого супу из котелка ей в тарелку. Кейти, сидевшая напротив Буди, спокойно сказала, на кончике пальца поднося ко рту хлебные крошки:

- Хорошо, что хоть это есть. А где Дилли?

- Пошла отца встречать, - ответила Мэгги.

Кроша в суп большие кусочки хлеба, Буди добавила:

- Отца нашего, иже не на небеси.

Наливая суп Кейти в тарелку, Мэгги воскликнула:

- Буди! Ну, как не стыдно!

Кораблик, скомканный листок, Илия грядет, легко покачиваясь, плыл вниз по Лиффи, под Окружным мостом, проскакивая стремнины, там, где вода бурлила вокруг устоев, держа на восток, мимо судов и якорных цепей, между старым доком Таможни и набережной короля Георга.

Блондинка у Торнтона устилала дно плетеной корзинки хрустящей гофрированной бумагой. Буян Бойлан передал ей бутылку, завернутую в розовую бумажную салфетку, и небольшой флакон.

- Первым делом вот это, - сказал он.

- Да, сэр, - ответила блондинка, - а фрукты сверху.

- Отлично, это будет победный мяч, - сказал Буян Бойлан.

Красиво и бережно она уложила пузатые груши, попарно, хвостиками в разные стороны, и между ними спелые рдеющие стыдом персики.

Буян Бойлан в новых рыжих штиблетах прохаживался по магазину, напитанному запахами плодов, трогал фрукты, сочные, молодые, морщинистые, и пухлые красные помидоры, подносил к носу, нюхал.

H.E.L.Y.'S., цепочка в белых цилиндрах, устало проследовали перед ним мимо Тэнджер-лейн, влачась к цели.

Внезапно он отвернулся от короба с земляникой, вытащил из кармашка золотые часы и поглядел на них, отставив руку на всю длину цепочки.

- А вы их можете отправить трамваем? Прямо сейчас?

Темноспинная фигура в пассаже Мерчентс-арч перебирала книги на лотке уличного торговца.

- Конечно, сэр. Это в городе?

- О да, - отвечал Буян Бойлан. - В десяти минутах езды.

Блондинка подала карточку и карандаш.

- Вы не напишете адрес, сэр?

Буян Бойлан за конторкой написал адрес и вернул ей карточку.

- Только пошлите сразу, договорились? - сказал он. - Это для больного.

- Да, сэр. Я сделаю, сэр.

Буян Бойлан весело позвякал деньгами в кармане брюк.

- И на сколько вы меня разорили? - вопросил он.

Тонкие пальчики блондинки пересчитали фрукты.

Буян Бойлан заглянул ей за вырез блузки. Юная птичка. Он взял красную гвоздику из высокого бокала.

- Идет мне? - спросил он фатовато.

Блондинка взглянула искоса на него, выпрямилась с независимым видом, на его галстук, слегка съехавший набок, зардевшись.

- Да, сэр, - сказала она.

Наклонившись, она снова пересчитала пузатые груши и зардевшиеся персики.

Буян Бойлан заглянул ей за блузку еще более благосклонно, зажав в смеющихся зубах стебель с красным цветком.

- Я скажу пару слов по вашему телефону, мисси? - спросил он развязно.

- Ма! [Но! (итал)] - сказал Альмидано Артифони.

Через плечо Стивена он рассеянно взирал на шишковатый череп Голдсмита.

Медленно проехали два вагона с туристами, женщины сидели впереди, ухватившись за поручни. Бледнолицые. Руки мужчин без стеснения обвивали их щуплые талии. Они смотрели со стороны Тринити на глухой, весь в колоннах, портал Ирландского банка, где гургургулили голуби.

- Anch'io ho avuto di queste idee, - говорил Альмидано Артифони, quand' его giovine come Lei. Eppoi mi sono convinto che il mondo e una bestia. E peccato. Perche la sua voce... sarebbe un cespite di rendita, via. Invece, Lei si sacrifica [У меня тоже были такие мысли... когда я был молод, как вы. Я был тогда убежден, что мир - это животное. Каюсь. Однако ваш голос... он бы мог быть источником дохода, смотрите. А вместо этого вы жертвуете собой (итал)].

- Sacrifizio incruento [это жертва обдуманная (итал.)], - сказал Стивен, улыбаясь и медленно, легонько покачивая взятой за середину ясеневой тросточкой.

- Speriamo, - дружелюбно произнесло круглое и усатое лицо. - Ма, dia retta a me. Ci rifletta [Будем надеяться... Однако послушайте меня. Поразмыслите (итал)].

Под суровой каменной дланью Граттана, велящей остановиться, трамвай из Инчикора высадил кучную ватагу солдат из оркестра Шотландского Горного полка.

- Ci riflettero [поразмыслю (итал.)], - отвечал Стивен, глядя вниз на обширную штанину.

- Ma, sul serio, eh? [Но только серьезно, а? (итал)] - говорил Альмидано Артифони.

Его тяжелая рука крепко сжала руку Стивена. Взгляд человека. Одно мгновение взгляд всматривался пытливо и тут же быстро перешел на подходивший трамвай из Долки.

- Eccolo, - торопливо и дружески сказал Альмидано Артифони. - Venga a trovarmi e ci pensi. Addio, caro [Вот он... Заходите ко мне и подумайте. Прощайте, мой дорогой (итал.)].

- Arrivederia, maestro, - отозвался Стивен, высвободившейся рукою приподымая шляпу. - E grazie [До свидания, маэстро... И спасибо (итал.)].

- Di che? - спросил Альмидано Артифони. - Scusi, eh? Tante belle cose! [За что?.. Вы не сердитесь? Всего наилучшего! (итал.)]

Альмидано Артифони, подняв как сигнал свернутые в трубку ноты, в своих обширных штанах устремился вслед за трамваем из Долки. Тщетно стремился он, подавая тщетно сигналы средь толчеи голоногих горцев, протаскивавших музыкальные принадлежности через ворота Тринити.

Мисс Данн засунула подальше в стол "Женщину в белом", взятую из библиотеки на Кейпл-стрит, и заправила в свою машинку цветастый лист почтовой бумаги.

Слишком тут много всего таинственного. Любит он эту Мэрион или нет? Лучше поменять да взять что-нибудь Мэри Сесил Хэй.

Диск скользнул вниз по желобку, немного покачался, затих и показал им в окошечке: шесть.

Мисс Данн отстучала по клавишам:

- 16 июня 1904.

Пять фигур в белых цилиндрах, с рекламными щитами, прозмеились между углом Монипени и постаментом, где не было статуи Вулфа Тона, повернулись, показав H.E.L.Y.'S., и проследовали назад, откуда пришли.